Дорога издалека (книга вторая)
Шрифт:
Халик Хасан, самый недоверчивый, вовсе не хотел слышать о примирении с калтаманами, о переговорах с ними. Зато в Бешире Бекмурад Сары прямо сказал — будто угадывал! — что следует немедля переманить на нашу сторону Азиз-Махсума как наиболее для этой цели подходящего.
— Не то перережут они там, в песках, один другого, — завершил он. Выяснилось, что ему известно о гибели Егенмурада. Четко работает «узун-кулак» — исконный дайханский телеграф.
Всего два дня провел Нобат в Бешире, со своими близкими виделся только по утрам, да еще поздно вечером. Донди безошибочно угадывала: что-то тревожит мужа. Расспрашивать —
За два дня до ожидаемого срока Нобату позвонил дежурный.
— К вам, товарищ Гельдыев. Чайханщик Латиф.
Нобат сразу все понял.
Дело в том, что Латиф-ага был видной фигурой в городе. Нобат некоторое время присматривался к расторопному чайханщику, навел о нем справки и решил привлечь его к выполнению кое-каких задании чека. Латиф согласился не без колебаний — трусоват, похоже, был, по обещанное ему покровительство власти сыграло решающую роль. Еще до поездки Нобата к Азиз-Махсуму Латиф-ага успел доставить в чека довольно ценные сведения о контрабандистах, танком появившихся в городе. И вот Азизу при свидании было сказано: пусть его посланец явится к Латифу, в его чайхану, назовет себя и попросит сообщить о нем «торговцу Довлетгельды Избасар-оглы». Латифа, по возвращении, предупредили, как действовать в этом случае.
Теперь он явился. Неужели прибыл посланец от Азиза?
Полчаса спустя в домике, где жил сам Латиф-ага, Нобат — снова в обличье торговца — сидел за чаем и угощением в обществе двоих приезжих. Оба в халатах, темно-красных тюбетейках, тельпеки и сапоги сняты у порога. Этих людей Нобат видел у колодцев Джейрели. Один — Аллаяр, родной брат Азиз-Махсума, второй — Мурадкурбан, из числа приближенных атамана.
Беседа идет неторопливо — сначала расспросы о здоровье, о дороге. Оба гостя сосредоточенны: видно, что горды тем, что выполняют ответственную миссию. Как будто спокойны, ничего не опасаются.
Наконец пора перейти к делу.
— Азиз-сердар, наш уважаемый старший брат и предводитель, — приосанившись, начал Аллаяр, костлявый, со шрамом от сабельного удара на лице, — прислал нас для встречи с начальником по имени Валадимир-ага. Мы уполномочены сообщить красному начальнику, что готовы, со всеми людьми, выйти из песков и поселиться там, где укажет власть, Азиз-Махсум с джигитами намерен прибыть в Керки пять дней спустя. Тебя, почтенный Довлетгельды, мы просим поскорее устроить нам встречу с начальником. После этого я останусь в Керки — так решил Азиз-сердар, наш брат, а он, — Аллаяр указал на своего спутника, — отправится на Джейрели. Мы слушаем тебя, Довлетгельды.
— Я рад, уважаемые, что отважный Азиз-сердар решил стать другом народной власти, — заговорил Нобат. — С начальником Ефимовым вы встретитесь сегодня же вечером. У меня есть вопросы к вам. Скажите, все люди на колодцах Джейрели согласились с сердаром и решили пойти на примирение с властью?
— Не все, — сразу ответил Аллаяр. — Когда сердар собрал джигитов и сообщил о своем решении, была свалка, перестрелка. Десяток людей — из тех, у кого семьи в песках, еще бывшие эмирские сарбазы — кинулись бежать, один пытался застрелить сердара, его зарубили на месте. Бежало шестеро… Ну, а те, кто остался, пойдут за сердаром, он каждого по отдельности спросил, велел поклясться
— Сердар приказал всем без исключения сниматься из Джейрели?
— Да. Семьи со скотом и имуществом мы оставим на границе песков. Джигиты на конях и при оружии, во главе с сердаром, прибудут в Керки.
— Хорошо. До вечера останьтесь тут, у Латифа-ага. Я сейчас извещу начальника и, когда стемнеет, снова приду сюда.
Проводив обоих посланцев по темным улицам уснувшего города до чайханы, Нобат, все в том же обличье торговца, вернулся в кабинет Ефимова.
— Ну, Нобат Гельдыевич, кажется, уже можно вас поздравить. У меня впечатление: дело почти сделано.
— Погодите, Владимир Александрович, — Нобат устало улыбнулся, сбросил смушковую шапку, опустился на стул. Было уже далеко за полночь. — Еще возможны неожиданности. Ведь бежало шестеро… Хорошо, если эти беглецы просто шкуру свою спасают. А могут и навести других атаманов, которые с нами решили враждовать до конца.
— Да, вы правы, пожалуй, — Ефимов затянулся папиросой. — А эти двое — молодцы… От таких, если заполучить на службу в ряды народной милиции, польза будет несомненной. Боевой народ, отважный, по осанке видать! Значит, вы говорите, еще возможны осложнения? Если так, какие меры примем?
— Я считаю, нам нужно поскорее выдвинуть отряд на границу песков. Для почетной встречи Азиза с людьми, ну и… безопасности ради. Вы разрешите мне возглавить отряд?
— Выходит, инкогнито свое раскроете еще до прибытия Азиза в город?
— Так будет вернее. Пусть он видит: мы ему не отрезаем путей к отступлению, верим в его твердое решение, раскрываем все карты еще до того, как он окажется полностью у нас в руках.
— Дорогой Гельдыев, вы подлинный дипломат большевистской школы! Хорошо, с утра готовьте отряд. Только все же давайте командование поручим товарищу Розы Аннаеву. Чтобы его представить как начальника милиции округа. А вы поедете моим уполномоченным.
— Понятно. До моего выезда мне нужно и здесь подготовить встречу. Митинг, я думаю, следует устроить, Владимир Александрович? Потом угощение, нечто вроде обычного тоя, когда дорогих гостей принимают… И чтобы делегаты приехали, хотя бы из близлежащих аулов.
— Хорошо, все принимаю, дорогой! Продумайте в общих чертах. И завтра в полдень ко мне… Сам я с утра на телеграф. Нужно надеяться: из центра получим разрешение принять гостей с почетом и определить их судьбу с пользой для нашего дела. А сейчас — спать, спать!
Наутро Нобата разбудил посыльный из чека, с известием: приехал Сапар. Снова облачившись «торговцем», Нобат поспешил в чайхану Латифа. Сапар уже сидел за завтраком с обоими посланцами Азиза. Встретились тепло, радостно. Сапар был горд своим участием в столь важном мероприятии. Нобат, наблюдая за ним, уже не впервые думал: этого человека следует привлечь в ряды активистов, он еще много хорошего сумеет сделать на общественном поприще.
После встречи в чайхане Нобат забежал к дежурному чека, из проходной позвонил Ефимову. Тот обрадовал: из Бухары телеграфом получено разрешение — во всем, что касается Азиз-Махсума и его людей, поступать сообразно обстоятельствам на месте. Окрисполком уже обсуждает детали встречи азизовцев в Керки, а также тех предложений, какие будут ему сделаны по части расселения и обеспечения его людей, возвращающихся к мирной жизни.