Дорога к дому (Трудный клиент)
Шрифт:
Он стоял к ней близко. Слишком близко. Зачем? Чтобы испугать немного и добиться правдивого ответа? Или по причинам, не имевшим никакого отношения к расследованию?
Именно этот момент выбрала для своего появления в коридоре Аманда Лофланд, которая даже не попыталась скрыть, насколько неприятно ей видеть Берри под дверью палаты своего мужа.
Скай быстро сделал шаг назад, стараясь, чтобы как можно больше места оказалось между ним и Берри.
– Привет, Аманда, – поздоровалась девушка.
Скаю
– Как Бен? – спросила она.
– Спит, – короткая реплика Аманды вполне соответствовала волнам злобы и раздражения, которые распространяла вокруг себя эта женщина. Скай заметил, что опущенные вниз руки Аманды крепко сжаты в кулаки.
– Нет слов передать, как я расстроена происходящим, – продолжала Берри. – Я бы предпочла, чтобы Орен попал в меня…
Ее слова оборвал злобный смешок Аманды:
– Что-то сомневаюсь в этом…
– Но это правда, – голос Берри дрогнул. – Я никак не могла подумать, что Орен Старкс способен на что-либо подобное.
Но Аманда словно не слышала ее. Прищуренные глаза миссис Лофланд были полны самой горячей ненависти.
– Тебе хотелось в очередной раз доказать, не так ли?
– Доказать что?
– Что тебе достаточно щелкнуть пальцами, и Бен тут же прибежит!
– О чем ты?
– Тебе непереносима мысль, что Бен счастливо женат на мне, поэтому ты выманила его…
– Аманда, что за…
– Мне совсем не хотелось разрешать ему провести с тобой целый день. Но пришлось притвориться, что мне все равно. В конце концов, это же ради его работы…
– Но это действительно было для работы… В понедельник презентация рекламной кампании. Мы должны уложиться в срок.
– Ну конечно! И я была бы законченной стервой, если бы сказала мужу: «Нет, не езди туда…» Я не хотела быть женой, которая не доверяет своему мужу.
– Но ты можешь полностью доверять ему, Аманда. Бен восхищается тобой. Он звонил тебе несколько раз за тот день. Я слышала…
– О да! Звонил несколько раз, чтобы рассказать, как усердно вы там работаете.
– Мы и работали…
– В перерывах между купанием в бассейне и вином!
– Все было не так! – почти что простонала Берри. – Аманда! Пожалуйста, не говори так!
Она протянула руку, но Аманда уклонилась от прикосновения.
– Не смей ко мне прикасаться! И держись подальше от моего мужа!
Аманда обогнула Берри и Ская и понеслась прочь, чуть не столкнувшись с парой, стоявшей в стороне и наблюдавшей за происходящим.
Скай заметил этих двоих только сейчас. Кэролайн Кинг полным отчаяния взглядом смотрела на свою дочь. Выражение лица ее весьма впечатляющего спутника, в котором сразу можно было угадать крутого парня, Скай расшифровать не смог. Несомненно было одно: его глубоко посаженные глаза так же, не отрываясь,
6
Это хорошо, что Доджу не пришлось ничего говорить в первые несколько минут. Потому что он не смог бы выдавить из себя ни слова, даже если бы от этого зависела его жизнь.
Додж Хэнли многое знал о жизни. Додж Хэнли успел от этой жизни устать. Он видел много раз, насколько жестоки могут быть люди друг с другом. Ну, конечно, когда он смотрел на фотографии голодающих африканских детей или американских парней, гибнущих ради какой-то сумасшедшей, никому не нужной цели, он не оставался равнодушным. Но Доджа охватывала в этом случае скорее ярость, чем грусть. В сердце завзятого циника не было места для грусти. Как и для других сантиментов.
Додж думал, что подготовился к тому, чтобы увидеть собственную дочь. В конце концов, они ведь даже не были знакомы. Все совсем не так, как если бы он знал ее когда-то, успел полюбить, а затем их разлучили. У него не было фотографий, где они были бы засняты вместе. Не было воспоминаний о Берри – только о Кэролайн.
У него и его ребенка не было ничего общего, кроме крови, текущей в жилах. Додж предполагал, что, когда увидит дочь, испытает некоторое волнение. Может быть, у него даже ладони станут влажными. Но ничего выходящего за рамки тех чувств, которые он привык себе позволять. И ненадолго. Ну, может, на несколько секунд.
Но все его предположения разбились вдребезги. Додж оказался совершенно не готов к наплыву чувств, захлестнувших его с головой после того, как они с Кэролайн завернули за угол больничного коридора и она произнесла:
– Вот она!
При первом взгляде на высокую стройную девушку с рыжевато-каштановыми волосами каждая клеточка его тела вдруг отозвалась радостным и в то же время болезненным чувством узнавания, словно запела: «Я знаю ее!»
Потом у него чуть не остановилось сердце. Додж едва удержался, чтобы не схватиться за грудь, отчаянно пытаясь восстановить дыхание. У него свистело в ушах, мутилось в глазах, его слегка подташнивало, захотелось вдруг схватиться за Кэролайн, ища у нее поддержки.
Но еще больше, чем физиологическая реакция организма, изумили Доджа те эмоции, которые он вдруг испытал. Ему стало одновременно так страшно, что сжался желудок, так тесно в груди, что сердце захотело выпрыгнуть наружу, и больно, очень больно в том месте, где, наверное, находилась душа.
Эта красивая молодая женщина с цветом волос, как у Кэролайн, была его кровью и плотью, его ребенком. И чудо ее существования тут же потрясло Доджа… во второй раз. Но в первый раз он был слишком молод и глуп, слишком сильно любил ее мать, чтобы оценить в должной мере чудо зарождения новой жизни.