Дорога к себе
Шрифт:
Сантилли, не замечая этого, постепенно начинал горячиться.
— Вы выпустили на свободу зло. Почему бы не воспользоваться собственным так пропагандируемым вами милосердием и не простить взбунтовавшегося ангела? Не подставить другую щеку? Сказать, почему этого не делается? Потому что он угрожает существованию твоего лживого бога. Вот когда дьявол угрожает всем остальным — это преподносится как испытание. Выживет только истинно верующий в Него, единственного и неповторимого. Вся ваша религия — одно словоблудие и не более того. Твой бог растит себе тупое послушное
У ангела закаменело лицо. Вряд ли небожителю нечего сказать в ответ, но он продолжал упорно хранить молчание.
— Сказать тебе простую истину, Оэль? Никто не должен никому поклоняться, и нет никакого царствия божьего. Если тупо стучать лбом в пол, ты ничего не поймешь, зато обретешь свободу от всего, что тебе дорого: от семьи, от родины, от друзей. И будет у тебя пустая душа овцы из стада рабов, но ты в своем скудоумии примешь это за благодать. Если хочешь чего-то достичь, то должен сам пройти свой путь от начала и до конца. Я не призываю всем скопом бросаться совершать ошибки и грешить, но мы учимся всю жизнь и, в конце концов, приходим к пониманию определенной истины. Извини, если мы на этом пути обходимся без твоего лживого бога. Лично у меня сложилось стойкое убеждение, что вся твоя религия — это вера для нищих духом, чтобы держать их в покорности.
— Странный демон, — еле заметно улыбнулся ангел, — сначала задаешь вопросы, потом сам же на них и отвечаешь. Сначала требуешь чего-то от нас, обижаясь на отказ, потом сам это делаешь и говоришь нашими же словами, объясняя свои поступки.
— То есть? — Сантилли медленно повернулся к нему. — Это был ты? Ты отказал в помощи Ласу? Ты… тварь божья….
— Если бы я тогда помог — ничего бы этого сейчас не было, демон. Отринь эмоции и чувства и подумай. Ответ на все это ты уже дал. Осталось его понять.
«А мои слова тебе очень не понравились, — усмехнулся Сантилли, — но ты зацепился за другое, чтобы с достоинством выйти из положения».
Он понимал, что радость его мелочна, но обида ангела все равно принесла удовольствие. Хоть в чем-то он достал небожителя. Как бы еще и сдачей не прибарахлиться?
— Лживый бог имеет лживых слуг? — вкрадчиво улыбнулся ашурт.
— Я не солгал в прошлый раз, не солгал и сейчас. Ты элементарно не услышал или не захотел слышать. Мой бог, как ты говоришь, тоже имеет право на ошибки, и ваша библия тому свидетельство. Он был молод, неразумен, амбициозен, нетерпелив.
— А ты не любишь собственного бога? — хмыкнул Сантилли. — Что так?
— Про какого бога ты говоришь? — приподнял брови Оэль.
«Один-ноль? — удивился ашурт. — Проигрываю».
— Создатель.
— Ты сам ответил на свой вопрос. Он Создатель, но не бог в моем понимании. Он создал нас, поэтому мы называем его «наш господин» и относимся к нему с почтением. Он очень сильный маг, но чтобы стать таковым нельзя быть ни добрым, ни злым. Чувства мешают, не давая идти по дороге познания.
— И кто мы без чувств?
— Подумай, демон по имени Сантилли, — ангел встал, глаза его налились расплавленным золотом,
— Лети птичка божья. Умеешь слушать, — с досадой пробормотал ашурт, провожая его взглядом. — Далось тебе мое имя. Отец специально такое подобрал — Неудержимый, — он упал на спину, раскинув руки, и закрыл глаза.
Сантилли совершенно не думал распинаться перед ангелом, но его почему-то понесло и совсем не в ту сторону, в которую он намечал. Приобрел союзников, олух. И черт с ними. Так и так никто на них не рассчитывал.
«Сам подумай, проповедник хренов, — благословил он ангела. — Но что же ты хотел мне сказать? Что я опять пропустил, тупой демон?».
Ашурт начал перебирать начало разговора. Высшие силы. Что конкретно он имел в виду? И почему он выбрал для встречи именно его, а не кого-то другого?
«Загадки-загадочки. Как я вас не люблю», — Сантилли вздохнул и, поднявшись, начал отряхивать песок с одежды.
Надо было лучше следить за его лицом и руками, а не упиваться собственным всезнайством.
«Но, скорее всего, я ничего не пропустил. Ангелок почву прощупывал, смотрел, чем дышим. А когда понял — смотался, а я еще как дурак, распинался перед ним. Сволочь, и ведь ничего про себя не сказал. Как же я так лоханулся? Супер у нас соседи».
И сразу вспомнил, как полгода назад его вызвал к себе отец.
— К тебе союзники просятся, — начал он, постукивая пальцами по столу.
У окна, заложив руки за спину, стоял Андерс, самозабвенно наблюдая, как старшина королевского гарнизона отсчитывает четверых новобранцев. Давно Сантилли не видел у Найири такого выражения лица: смесь удовольствия от удавшейся пакости и недоумения от того, что она вопреки всему получилась.
— Не пугай меня. Кто?
— Бчандракант Фирбдаст, — без запинки отбарабанил отец и хитро переглянулся с Андерсом, — твоя мечта и давняя любовь.
— Э, извини, — сын потряс головой, — я не понял. Повтори.
— Его Величество Бчандракант Фирбдаст и его личная отборная гвардия в количестве тысячи с хвостиком, — охотно пояснил Найири. — Чертячий король. Пусти их в самую гущу, они настаивают.
— На черта они мне там нужны? — возмутился Сантилли.
— Это превосходные воины, — вступился за долгожданных союзников Андерс. — Я видел их в деле несколько раз. И Его Величество не дурак. Он сделает то, что ты ему скажешь и больше.
В другое время Сантилли послал бы подальше новоявленных союзничков, чем рисковать, ставя непроверенных воинов в центр. Однако Андерс никогда не будет настаивать на заведомо провальном варианте. Вывод? Папочки прекрасно знакомы с боевыми качествами чертячьих солдат. Вопрос: где успели пересечься?
А ведь интересно получается, подданные этого Бчанги-хрен-его-знает-кого периодически шастают по И, не Кей-Лайн в одиночку, выпрашивая то одно, то другое и предпочитая получать пинки под зад, вместо того, чтобы напасть, как все нормальные соседи и поступают. И никого создавшееся положение дел не удивляет, кроме одного тупого ашурта.