Дорога к себе
Шрифт:
Ясно, что обсуждение праздников пришлось отложить на вечер, пристегнув к этому делу заглянувших на огонек трех неразлучных друзей: Марка, Алексей и Глеба. Первым на очереди стоял день рождения Ласти. Сто десять лет — это возраст. Друзья захватили две упаковки пива и развалились в шезлонгах у бассейна, но не успели они опустошить первую, как к ним ненавязчиво присоединилась виновница будущего торжества, только что уложившая дочь спать. Демонесса придирчиво выбрала последнюю бутылку и босой ногой затолкала пустую коробку под шезлонг.
— Тебе
Ласайента многозначительно попинала звякнувшее опровержение и грациозно присела по соседству с Марком.
— Мой прапрадед назвал бы тебя ментом, — со смешком сказал Алексей, — они как раз всегда последнее брали.
— Это кто? — нахмурил брови Сантилли, но вспомнить ничего похожего не смог.
— Сказочный персонаж, — немедленно отозвался Глеб. — Вообще-то водились когда-то, но потом вымерли.
— Климат не подошел? — усмехнулся ашурт и умоляюще посмотрел на жену: «Дай посидеть одним», но Ласайента притворилась, что не видит жалобных взглядов мужа.
— Нет, — охотно пояснил Хляба, сохраняя серьезное лицо, — отстреляли.
— Жестокие люди, — вздохнул Сантилли, не оценивший шутки, и поболтал остатками пива в бутылке. — Самое смешное, что если бы не Розианна, то через два дня мы бы справляли твое второе совершеннолетие.
— Самое смешное, — передразнила его Ласайента, — что и это может накрыться так же, как и первое.
— Не придумывай, — Сах потянулся и положил ногу на ногу. — Шикарный был праздник, жаль не все смогли прийти.
— Спасибо, что напомнил, — ашурт поискал, чем запустить в друга, но под рукой ничего не оказалось кроме пива, которого и так всегда не хватало.
Демонесса хмыкнула и словно невзначай полюбопытствовала:
— А какие сюрпризы будут?
— Я еще не настолько набрался, что начать разбалтывать государственные тайны, — муж отсалютовал жене бутылкой. — Ты, главное, реагируй адекватно и все будет путем.
— Шла бы ты, родная, спать, — посоветовал ей Глеб. — У нас чисто мужской разговор.
Ласайента, мило улыбнувшись, сменила пол.
— Не катит, — усмехнулся Сантилли. — Ае, проваливай, дай нам посекретничать.
— Внимание, на горизонте длинные уши, — предупредил Мишель, ногой задвигая под шезлонг вторую упаковку.
— Спит, да? — Сантилли забрал у йёвалли компромат и передал его Марку. — Прячь или опять лекции будем слушать о вреде алкоголя для женского организма.
Йёвалли намек поняла и нарочито медленно перетекла из одной ипостаси в другую. Дочь, не заметившая превращений матери, промаршировала до бассейна и забралась на колени отцу:
— Ты мне сказку не йассказал. Снова забыл?
— Скажи «джинсы», тогда расскажу, — попробовал открутиться Сантилли.
— Не скажу, — надулась та.
— А «жинсы»? — хитро прищурился Алексей.
— Ну, жинсы, и что? — хмуро отозвалась девочка.
— А теперь «д».
— Ну, д-д-д. И что?
— Д и жинсы, — продолжал Скребицкий.
— Ну, дижинсы. Все йавно же не
— Ты «и» выбрось, — посоветовал Алексей, — и получится «джинсы».
— Да ничего не получится! — она в сердцах потрясла растопыренными ладошками. — Сколько можно — джинсы, джинсы, надоело уже. Ой, получилось! Папа, — она подпрыгнула, едва не выбив локтем бутылку из рук Сантилли, — джинсы! У тебя д, аные джинсы. Супей!
— Супей, супей, — проворчал отец. — Ты почему не спишь, блудня? Так, рядовой, слушать мою команду! — Риалисса, сидя, вытянулась по стойке «смирно» — Марш в кровать спать! Приказ понятен?
— Никак нет, милойд, — бодро отрапортовала дочь. — Ты сказку забыл, — и елейным голоском хитро протянула. — Джи-инсы.
Демон, наблюдавший за ними сквозь полуприкрытые веки, смачно зевнул и потянулся, выпустив когти.
— Пошли, дитя, — промурлыкал он, мягко спрыгивая на разноцветные кирпичи дорожки, — расскажу тебе сказку.
Девочка шустро сползла с колен Сантилли, торопливо чмокнула его в щеку и вприпрыжку поскакала к дому.
— Мне оставьте, — уголком рта попросил кот, скосив глаза на вторую упаковку, и с достоинством отправился следом.
— Ае, вали, — тихо попросил Мишель, — сама знаешь, чем кончаются их посиделки.
Муж проводил недовольную жену внимательным взглядом:
— С меня баранья ляжка. Страшно представить насколько он станет академиком лет через десять-пятнадцать.
Оборотень загадочно улыбнулся. Он напускает на себя таинственность, а институт, занимающийся сходными проблемами, то есть изучением мозга, скоро сам себе мозги свихнет, пытаясь понять, чем маркиз накачал четвероногого друга: кот непостижимым образом продолжает расти и развиваться, осваивая языки и компьютер. Если так пойдет и дальше, то скоро киска встанет на задние лапки, надев камзол и бриджи, и будет вещать с университетской кафедры доверчивым студиозусам. Тысячу раз был прав Глеб, когда предлагал посадить дуб — как раз бы вырос к этому времени.
Но самое смешное, что у Элерин никак не получается сотворить из его клеток разумное потомство, в то время, как неразумное пользуется огромным спросом среди аристократов и не только. Демон ворчит, скрипит, ругается, устраивает будущим хозяевам потогонные экзамены, но детей отдает, вскоре, однако, теряя к ним интерес. Объясняется сей феномен самим котом с научной точки зрения как неистребимый врожденный инстинкт.
Компания у бассейна только и успела, что одобрить план дня рождения и допить вторую упаковку, как рядом с ними соткался дворецкий, будто проворно снующий невидимый челнок ряд за рядом рисовал сначала тяжелые армейские ботинки земного образца, затем заправленные в них защитного цвета штаны с многочисленными карманчиками и безрукавку, выгодно подчеркивающую мускулистый торс со скрещенными на груди руками. Последней, с тонким «чпок», возникла короткостриженая голова в окружении мелких радужных шариков.