Дорога к себе
Шрифт:
— Ласти, — у Элерин в глазах слезы. — Что ты говоришь? Вы же любите друг….
— Любовь? — разъяренная демонесса чуть не задохнулась. — Это не любовь! Это право собственника. Спортивный интерес. Мужское самолюбие. Не хочет замуж — надавим Словом. Не хочет быть покорной — заставим. Решил ребенком к себе привязать? Обломайся!
Он поверил ей сразу и безоговорочно. Всем ее словам и чувствам. Натянутые до предела струны лопаются одна за другой. Обрывается мелодия на полустоне-полувсхлипе. Нет любви. Нет дружбы. Нет понимания.
Они стояли друг напротив друга и тяжело дышали. Сантилли стиснул дрожащие
— Хорошо, — проглотил тугой ком в горле, — хорошо. Раз все дело в ребенке — нет проблем.
Элерин смотрит умоляюще, но они этого не видят.
— Ха, сам выносишь и родишь?
Столько пренебрежения. Столько презрения.
— Все проще, солнышко, — шагнул к ней, как во сне, — все намного проще. Всегда есть выход, — встал вплотную. Столько вызова в любимых глазах, в одночасье ставших чужими. Так больно. — Нет безвыходных ситуаций. Нет, и никогда не было. Хочешь быть свободной — будь ею. Хочешь любви — возьми, — притянул к себе, положил руку ей на живот. — Не хочешь ребенка — не будет.
Прости, маленькая, не родившаяся моя радость. Прости. Но лучше так, чем жить проклятой. Лучше сладкий сон и забвение, чем медленное мучительное угасание и ужасная смерть, которую ты будешь ждать, как избавление. Мы с тобой будем ждать. Потому что кровь не спасет — лишь отсрочит. И никто не сможет помочь. Прости меня, малышка. Я всегда буду тебя любить.
Что-то страшное, чужое появилось в лице Сантилли. Закаменело. Заледенело в глазах. Заострились черты. Жутко смотреть. И Ласайента испугалась. Страх мгновенно остудил, выветрил, вымел ледяной метлой все мысли. Кроме одной: «Что же я наделал? Что я наделала?».
— Сан, прости меня. Прости. Прости, я дура. Прости! Я люблю тебя! Пожалуйста. Сан! — она оторвала от своего живота руку мужа, прижалась к нему, покрывая его лицо и грудь любимого беспорядочными поцелуями. — Прости!
— Да, — прошептал Сантилли и поцеловал ее в висок, — да, малыш.
Он медленно приходил в себя, автоматически перебирая волосы демонессы, что-то торопливо и сбивчиво ему говорящей. И оба совершенно забыли об Элерин.
Никто и никогда не видел ее в ярости. Тихую, всегда спокойную Элерин. Она даже ругаться толком не умела. Голоса не повышала.
— Ты… вы… вы…, - ийет не хватало воздуха, она набрала воздуха и сорвалась на крик. — Два идиота, долбаных кретина, вы… вы…, - она лихорадочно подбирала слова, встряхивая кулачками и шаря глазами по каюте.
Ласайента с удивлением перевела на нее взгляд, но сказать ничего не успела, потому что Элерин нашла оружие возмездия.
— Vous les idiots, — подушка врезалась ашурту в спину, заставив выйти из ступора. — Les bвtards. [2]
— Рино, — муж неуверенно заслонился рукой.
2
французский почти цензурный, надеюсь, что правильный
— Vous les crйtins, — ийет замахнулась, ее снесло в сторону, но не остановило, — les abrutis.
— Подожди, — Сантилли попытался перехватить грозное оружие, но получил по лицу и отшатнулся. —
— Vous les enculйs!
— Ого! — Ласайента уважительно отпрянула в сторону, пропуская снаряд перед собой.
— Les connards!
Муж все-таки умудрился поймать подушку и дернул ее на себя, но Элерин мертвой хваткой вцепилась в уголки, чуть не улетев вслед.
— T'est mort! [3] — выкрикнула она ашурту в лицо, перетягивая на себя пухлый «канат».
3
фр. «Ты труп!»
— Согласен, — покорно кивнул он, ослабляя нажим, — все может быть. Ты как?
— Я как? — Элерин уперлась в пол ногами и шумно сдула прядь с лица. — Я прекрасно, а вот вы оба — покойники!
— Эле, — осторожно высунулась йёвалли, — Санти-то здесь каким боком?
— Двумя! А тебя я вообще не замечаю. Ты… ты… жертва двойного аборта! — выпалила она, пытаясь вырвать подушку. — Недоношенная яйцеклетка!
— Рино? — у демона глаза полезли на лоб.
— Жалкий клочок использованной туалетной бумаги, — Элерин почти выдохлась. — Сейчас будете у меня прощения просить. На коленях. Два….
— Не продолжай, — Сантилли поднял руки, и ийет, потеряв точку опоры, невольно отшатнулась и чуть не упала. — Мы все поняли и осознали.
— Если вы еще раз… хоть раз….
— Котенок, — Ласайента опустилась на колени. — Я не знаю, как вымолить у тебя прощение. У вас обоих. Я полный… полная дура.
— Ты пустая дура, — устало отозвалась Элерин, бросая подушку на кровать, но сил не хватило, и та шлепнулась на пол, — Ты полная пустая дура. Проваливайте оба. Видеть вас не могу, — она всхлипнула и топнула ногой. — Убирайтесь!
Пришедшие через несколько минут Алексей и Глеб застали супругов сидящими на полу. Жены всхлипывали, Сантилли бережно прижимал их к себе и шептал ласковую чушь, гладя по головам, как неразумных детей.
— У вас все нормально? — осторожно поинтересовался Хляба. — А то, может, помочь?
Ашурт тяжело вздохнул и встал, поднимая девушек за талии:
— Ерунда, сами справились.
— Семейная жизнь — она такая, — покачал головой инженер, глядя как Сантилли усаживает жен на диван. — Насыщенная.
— Ты скажи спасибо, что это была не сковородка, — улыбнулась Ласайента.
— Да-да, — быстро поддакнула Элерин и неуверенно хихикнула, виновато втянув голову в плечи [4] .
Мгновение они смотрели друг на друга. Сантилли непонимающе, девушки с — немым вопросом на заплаканных лицах.
— А! — вспомнив, прищелкнул пальцами ашурт и вперил укоризненный взгляд в Элерин.
— Да никогда! — с чувством воскликнула та, прижимая руки к груди.
Демонесса хмыкнула, чувствуя, как рот разъезжается в стороны:
4
от автора: кто не помнит или не знает: когда-то, на заре времен будущая жена огрела будущего мужа со всей дури сковородкой по спине, загубив на корню весь завтрак и утреннюю тренировку.