Дорога на Царьград
Шрифт:
Мики аккуратно взял дощечку и переложил ее на стол. Потом, следя за тем, как бы ничего не повредить, просмотрел бумаги. Не доставая их из коробки. Листы старинной грубой бумаги были исписаны, скорее всего, гусиным пером. В коробке лежало даже несколько пергаментов! По их верхней кромке были обозначены даты. 1876-й год… 6947-й год – очевидно, по старому летосчислению, от сотворения мира. Так велось счисление лет в Средние века, значит, это 1737-й год!.. Больше всего было не датированных, судя по всему, более новых бумаг с голубоватым высоким каролингским минускулом [5] и красными горизонтальными
5
Один из типов средневекового письма с четкими свободно поставленными буквами латиницы.
Мики совсем расхотелось спать. Он сразу же понял, что перед ним подлинное сокровище. Всё указывало на то, что в коробке хранились бесценные исторические документы. И Мики немного испугался. Бремя ответственности, которую он так легкомысленно взял на себя, легло ему на плечи и придавило так сильно, что он даже закашлялся. Мики затушил сигарету.
Перекрестился и снова взял в руки дощечку.
Короткий текст, вырезанный на дереве, являл собой причудливую смесь правильно написанных латинских и сербских слов, написанных по правилам старой орфографии. Без некоторых букв и значков, введенных только в девятнадцатом веке, и со знаками для полугласных и смягчения согласных.
II. Трикорния
Мы прошли первое препятствие. Недалеко от крепости Трикорния нас остановили два стражника. Мрачные кельтские резаки в кольчугах и униформе римских воинов. Из Легии четвертой Флавии. На самом деле стражников было трое. Один появился лишь в самом конце с позеленевшим лицом. Судя по всему, он из-за проблем с животом некоторое время провел в лесу.
Ничего хорошего встреча с ними нам не сулила. Я только понял, что одетые в кольчуги косматые воины заподозрили, будто мы – беглые рабы. Они никогда не слышали о сербах. Быть может, мы и есть беглые рабы – это как посмотреть.
К счастью, наш таинственный проводник и переводчик, Гермо, по пути подобрал одного потерявшегося вола. Им он в конечном итоге и подкупил стражников. Впрочем, к счастью ли? Гермо, похоже, знает гораздо больше, чем мы можем догадываться. Как бы там ни было, вол был принесен в жертву, и мы прошли.
Первый раз спустя столько времени я ощущаю себя свободным.
Рассветы у Дуная необыкновенно красивы.
Прочитав надпись, Мики долго держал в руке дощечку, скользя пальцами по зарезам подобно слепцу, различающему буквы прикосновением. Дощечка была темная и отполированная, без сомнения – очень старая. Но откуда в тексте, датированном сотым с небольшим годом от Рождества Христова, кириллические буквы и сербские слова? Орфография старая, но так писали каких-то двести лет назад, а язык еще более современный. И близко не походит на торжественную, застывшую речь документов, публикуемых в исторических книгах, которые Мики раньше имел привычку почитывать.
Да еще и тот римский воин с расстроившимся животом! С чего бы он тут? Такое впечатление, что он скаканул в исторический документ прямиком из отхожего места какого-то кабака. Если бы все это было написано на салфетке, тогда да. Но ведь текст
И где вообще находится та Трикорния, выписанная латинским минускулом? У Дуная?
Может, это просто напроказничал какой-нибудь шутник, Доситеев писец? Или, судя по языку, Драги Джавол ради забавы фальсифицировал исторические документы? Все эти вопросы с быстрой скоростью прокручивались в голове растерянного священника, оставаясь без ответа.
Мики отложил дощечку и пролистал бумаги в коробке. Если допустить, что это писал Драги Джавол, то где он тогда раздобыл старинную бумагу, которая уже точно нигде не производится? Тем более – пергамент? Если бы Мики сейчас отнес коробку в музей, то тамошние специалисты наверняка смогли бы установить, идет ли речь о фальсификации или нет. Но опять же, имеет ли он право так поступить?
Мики взял лежавшие на самом верху стопки бумаги с высоким королингским письмом. На них имелись примечания касаемо надписи на дощечке. Похоже, эти примечания писал господин Драги. Старик озвучил почти все вопросы, вертевшиеся сейчас в голове Мики. И в основном ответил на них.
В краткой заметке, написанной в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, речь шла о проверке подлинности дощечки у какого-то реставратора Симеона. Господин Симеон решительно, даже с некоторым презрением, отверг предположение о древности дощечки, но затем, когда Драги взял ее и направился к выходу, все же признался ему, что дощечка выглядит очень древней: ей, может, и правда уже две тысячи лет, как написано. Чтобы разрешить сомнения, Симеон предложил Дорогому Дьяволу оставить ему дощечку на какое-то время. Тогда он смог бы отнести ее одному своему знакомому, а тот бы провел дополнительные анализы.
«Я не сумасшедший, чтобы ему ее оставлять! Получил бы я ее тогда после дождичка в четверг! Как у него глазки-то блестели, когда он ее разглядывал! Притом врал мне прямо в лицо. Как будто я непроходимый дурак. Ходят слухи, будто Сима Итальянец, как его кличут в округе, продает краденые иконы. А глянешь на его квартиру, сразу становится ясно, что в тех слухах есть доля истины», – записал Драги.
Было и еще несколько комментариев и пометок, которые Драги делал, пока изучал литературу, касающуюся периода, связанного с надписью на дощечке. Прежде всего, ценность для новоиспеченного исследователя представляло указание на местонахождение некогда кельтской, а позднее римской крепости Трикорния на территории современного Ритопека, недалеко от Белграда, на пути в Гроцку. Мики медленно пролистал заметки о датировке надписи. Господин Драги явно был серьезным исследователем. Апрельские ноны соответствуют 5 апреля современного календаря, и именно в тот день отмечался праздник в честь римской богини счастливой судьбы, Фортуны. Император Траян пришел к власти в 98 году от Рождества Христова. Так что дата, фигурирующая в названии документа, на самом деле 113-й год – а это чуть позже войн с дакийцами и завоевания Дакии.
Один из листков был озаглавлен «Римские дороги».
«Римляне относятся к их строительству очень серьезно. С самого начала, с момента определения маршрута. Идеальной у них считается совершенно прямая дорога, без множества загибов. Это так трогательно.
Они думают, будто бы точно знают, куда направляются, и тогда просто прокладывают как можно более прямую линию к своей цели. А все дороги ведут в Рим! Ха-ха!» Слова о том, что все дороги ведут в Рим, и «ха!» были подчеркнуты дважды. Мики почти что слышал необычный, похожий на откашливание, смех Дорогого Дьявола.