Дорога на малолетку

Дёмочка Виталий

— Ты че, сука! Съе…аться решил?! — крикнул тот, что начал первым, хватая его за другую руку.

Димон начал вырываться, крича им, чтобы отстали. Но парни вцепились крепко. Остальные тоже схватили его кто за что и начали тащить его за остановку. Люди в машинах, проезжающих мимо, смотрели на них. Но так как никто никого не бил в этой куче-мале, никто и не останавливался и даже не сбавлял ход.

* * *

Магазин на Лермонтова был знаменитым. В центре города водку и вино мало где продавали. Видимо, центральный район городские власти назвали своеобразной

зоной трезвости после принятия знаменитого постановления Горбачева. Поэтому самыми знаменитыми магазинами в городе стали те, в которых этот алкоголь продавали. И такие слова как «ермачиха», «муравьиха» или «лермонтова» были у всех на устах. И еще до двух часов дня, когда начинали продавать алкоголь, там скапливались огромные очереди. Так как в одни руки нельзя было взять столько, сколько хочешь, то многие приводили с собой друзей или родственников, чтобы взять столько, сколько нужно. Виталию это было знакомо по походам с матерью за колбасой. Тоже в одни руки много не давали, и он выстаивал огромные очереди с мамой, чтобы взять колбасы. И не раз бывало, что колбасы всем не хватало и очередь до него с мамой не доходила. Но самое обидное было, когда эта очередь доходила, но прямо перед ними колбаса заканчивалась. Здесь, на Лермонтова, все было точно так же. В связи с тем же горбачевским постановлением производство алкоголя сильно сократили, и многим, кто стоял в конце очереди, его не доставалось. Но публика здесь была совсем не такая, как в очереди за колбасой. Если там женщины просто расстроятся, что им не досталось, да сразу разойдутся, то у этих магазинов дело нередко заканчивалось и дракой. А было и что вышибали дверь магазина, брали его в осаду. Случай этот был как раз вот здесь, на Лермонтова, и о нем ходили легенды. Раньше Виталий думал, что в этой легенде все преувеличено. Что не могут вот так вот идти на откровенное преступление ради водки. Но видя в очереди вокруг столько возбужденных лиц, многие из которых были, как их называли, мордатыми, в это верилось сразу. Некоторые такие мужики вполне могли решительно пойти на штурм, если бы водка закончилась или прямо перед ними ее прекратили продавать.

Виталий с парнями были в очереди уже совсем близко к прилавку. Тут стояли несколько кильдымовских мужиков, о некоторых из них Виталий слышал и раньше. Еще при подходе к магазину Филипп сказал, что в очереди стоит Витя Блатной. Это был знаменитый лагерный авторитет, которого знали и уважали многие в городе. И о его песнях под гитару ходили легенды, что его хриплый голос не отличишь от голоса Высоцкого. И еще третий из парней, которого звали Коля, узнал в очереди какого-то Стаса. И Блатной, и Стас были уже взрослыми прожженными мужиками, которые чувствовали себя в этой очереди как рыба в воде. Виталий даже был уверен, что они не стояли тут с двух часов, когда только начали продавать алкоголь, а подошли и вклинились уже где-то возле двери. И они спокойно приняли в очередь ребят из своего района, и никто им даже слова против не сказал. Зато когда кто-то из мужиков попытался вклиниться впереди них, сразу раздался хриплый бас Блатного.

— Э-э, вы че это лезете поперек батьки в пекло, я не понял?!

Мужики в нерешительности остановились. А те, перед кем они хотели встать, начали оправдываться с большим уважением.

— Да это наши, Витя, — приложив для убедительности руку к груди, говорил один и стоявших в очереди мужчин. — Они только подошли просто.

— Если нам щас не хватит из-за того, что они только подошли, мы у вас тогда заберем, — с улыбкой, но жестко сказал Блатной.

— Да всем хватит, Вить, все нормально, — успокоил мужчина из очереди.

Те, кто пришел в очередь к этому мужику, стали протискиваться вперед него, робко поглядывая на Витю и Стаса.

— Ну я предупредил, если че, — с улыбкой прохрипел Блатной.

Виталий был нимало удивлен и восхищен одновременно. Витя Блатной оказался

очень маленького роста. Он был, казалось, ниже всех мужчин в очереди. Но как уважительно с ним все здесь обращались. Правда, рядом с ним стоял здоровый Стас, но видно было, что это не из-за него. Хотя и сам Стас тоже был не подарок. Лицо прожженного зека безошибочно выдавало в нем сидельца, и стоявшие рядом с ним мужики в очереди даже старались не прикасаться к нему, что в такой толпе было очень тяжело.

— Он тоже сидел где-то? — потихоньку спросил Виталий у Филиппа, кивнув на Стаса.

— Да, он на зоне смотрящим был, — не без гордости за своего соседа по району так же тихо ответил Филипп.

Виталий еще раз посмотрел на здорового Стаса и мужиков вокруг него, которые по сравнению с ним казались обычными забулдыгами, если судить только по лицам. Стас обернулся к парням, как будто почуяв, что они разговаривают о нем, и, внимательно посмотрев на всех, спросил:

— Ну че там, Филипп, Гера когда откинется с малолетки?

— Да х…й его знает, Стас, — недоуменно пожал плечами Филипп. — Он же прислал вот письмо недавно, что амнистия какая-то должна быть для малолеток, вроде должен выйти уже вот.

— Труня сказал, возьмется за его воспитание, как он откинется, — усмехнулся Стас.

Парни засмеялись. Виталий, хоть и ничего не понимал, о ком идет речь, но тоже улыбнулся, чтобы не отрываться от коллектива. Но как только Стас отвернулся обратно, тут же спросил у Филиппа, чтобы в следующий раз не улыбаться вхолостую.

— А Гера — это кто? Тоже ваш пацан?

— Да, наш, кильдымовский, — тоже не без гордости тихо ответил Филипп. — Сидит щас на малолетке. Скоро откинуться должен.

— А Труня кто? — поинтересовался Виталий про второе услышанное имя.

— Это дядька его, Геры.

— А че ж тогда смешного было в том, что он его воспитывать будет? — удивился Виталий.

— Да Труня сам два раза сидел уже, две ходки, — показав два пальца, усмехнулся Филипп. — Он его только может научить, как правильно хаты выставлять, чтобы не попасться.

— А-а, — протянул Виталий и улыбнулся в этот раз уже с пониманием.

Как раз подошла очередь тех мужчин, которые вклинились перед Блатным. Они взяли несколько бутылок вина и направлялись к выходу с довольными лицами.

— Вы погодите-погодите, не отходите далеко, — с улыбкой прохрипел им вслед Блатной. — Если нам не хватит, мы щас подойдем к вам.

— Да хватит-хватит, Ви-итя, — протянул извиняющимся тоном один из них, смешно разведя руки в стороны с зажатыми в них бутулками, как будто шел на танк с гранатами.

— Ну смотрите мне, бл…дь, — продолжая улыбаться, погрозил пальцем Блатной.

Стас опять повернулся к парням и спросил, так как подходила уже их очередь.

— Ну че, вы щас возьмете, куда пойдете бухать?

— Да х…й знает, Стас, — пожал плечами Гусь. — А вы куда?

— Мы в клуб щас пойдем в наш, посидим там нормально, — ответил Стас.

— Ну давайте тогда и мы с вами, — предложил Филипп.

— Да пойдемте, че… Мне жалко что ли? — пожал плечами Стас и повернулся к Блатному, который уже протягивал к нему руку за деньгами.

Филипп повернулся к Виталию и потихоньку, но явно радостным тоном сообщил:

— Ништяк, щас с ними пойдем, посидим в клубе. Витя на гитаре играть будет, как выпьет, ох…еешь. Ты еще никогда такого не слышал, отвечаю.

Виталий удивился. Он никак не ожидал, что одни из самых авторитетных уголовников города позовут молодых парней пить вино вместе. Но оказалось, что в их небольшом ауле между собой все равны. И молодые парни обращаются с годящимися им больше чем в отцы мужиками хоть и уважительно, но по-свойски, как со старшими братьями. И Виталий с трудом скрывал радость от того, что сейчас познакомится поближе, за дружеской посиделкой, не только с пацанами из такого уважаемого района, но и с самими этими зоновскими авторитетами.