Дорога на малолетку
Шрифт:
— Ну давай тогда, поешь, я пошла, за почтой схожу.
Виталий с отвращением посмотрел на еду на подносе. Аппетита не было совсем. Он подождал, пока хлопнет входная дверь, означавшая уход матери, взял тарелку супа и понес в туалет. Вылив суп в унитаз, он смыл за собой и пришел обратно в комнату. Поставил тарелку обратно, теперьсоздавалось впечатление, что он съел хотя бы первое. Виталий удовлетворенно кивнул и подошел к окну. Листва уже начала опадать, пока он валялся почти без чувств. Но сейчас это его не беспокоило. Больше волновало то, что не у кого было узнать, как там дела в этом стрелковом клубе. Вот если
— Здорово, Еремей!
— О-о-о, здорово-здорово, Витала, — хоть и ужасно картавя, но тоже радостно ответил Еремей.
— Почему Витала? — немного удивился Виталий, вспоминая, что так его уже кто-то называл из своих. — Ты че там, не только букву р, ты еще и букву я разучился выговаривать?
— Да это Дон же тебя так называл постоянно, пока тебя не было, — ответил Еремей. — Когда че-нибудь рассказывал про тебя, постоянно Витала говорил. Я и подумал, что к тебе уже приклеилось.
Виталий сразу вспомнил, когда его так называли, и замолчал. Он подумал, что если это его называл так Дон, то это уже точно приклеится. Но, в конце концов, это было лучше, чем Хроник, которым его уже стали называть в училище из-за постоянного пьянства и перегара изо рта.
— Ты че пропал-то так надолго? — напомнил о себе голос Еремея из трубки.
— Да я заболел тут, — стараясь говорить спокойней, ответил Виталий, но все же не выдержал и сразу взволнованно спросил. — Слушай, там военрук как себя ведет? Ниче не происходило там такого в фазанке?
— Да нормально ведет. А че должно произойти-то было? — недоуменно спросил Еремей.
— Ну НВП было на этой неделе? — опять сильно заинтересованно спросил Виталий. — Ниче он там не говорил такого? Ниче не происходило?
— Да НВП-то было, но ни х…я он там не говорил. Че он мог сказать-то такого? Ну Паху Туарминского стричься отправил, больше никого. Паха же там сзади тоже отращивает постоянно, как у тебя типа.
Виталий подумал, стоит ли спросить у Еремея про Димона, посещает тот занятия или нет. Но тут с улицы со стороны его комнаты послышался громкий свист, который наверняка был обращен к нему, так как больше тут никому не свистели.
— Ладно, давай, Еремей, увидимся в фазанке, — быстро сказал он и, бросив трубку, побежал к себе в комнату.
За окном он увидел Елаха и Лешу Быкова. Они сразу заулыбались, увидев его в окне, и стали махать ему рукой, чтобы спускался. Сзади хлопнула входная дверь, это мать уже поднялась с газетами обратно. Виталий пожал плечами, понимая, что в таком состоянии она его не захочет отпускать на улицу. А ссориться с ней и выйти самому, после того как она столько за ним ухаживала за больным, совесть не позволяла. Поэтому он потихоньку открыл окно и показал двумя пальцами на шею.
— Че ты, не выйдешь что ли? — немного недоуменно спросил Леша Быков.
Виталий обернулся назад. Дверь в комнату была закрыта, и даже не было слышно, что мать делала на кухне.
— Я болею сильно, пи…дец. Уже неделю лежу.
—А я думаю, почему он трезвый? А он болеет, — весело сказал Леша, и они вдвоем с Елахом рассмеялись.
Виталий только улыбнулся им в ответ, постоянно оборачиваясь на дверь.
— Ни х…я ты, — покачал головой Леша. — А мы курнуть тебя хотели позвать.
— Не, я пас, — с досадой ответил Виталий.
— А если б бухнуть позвали, то вышел бы, — с усмешкой произнес Елах.
Леша опять весело засмеялся. Виталий тоже улыбнулся но опять промолчал, показывая двумя пальцами на горло и отрицательно покачав головой. Он подумал о том, что это с Лёшей он мог легко отказаться выпить и покурить, так как это был друг детства. А с Елахом… Еще не так давно он вышел бы к Елаху, если бы тот звал, в любом состоянии, даже если на костылях. Но теперь, когда уже настолько сблизился с ним самим, да и с другими городскими авторитетами, он мог себе позволить и отказаться, явно чувствуя себя наравне со всеми. И даже перстень "дорога на малолетку", который носил Елах, уже не так хотел себе наколоть, хоть и один вид таких перстней уже вызывал уважение у окружающих.
— Че, ладно, мы пойдем тогда. Поправляйся, — попрощался Леша.
— Давайте, — махнул рукой Виталий обоим и влез обратно в комнату.
Парни пошли к соседней улице, на которой жил Елах. Виталий провожал их взглядом и думал, как плохо, что рядом вместо Елаха не живет Дон, так бы сейчас все точно разузнал. И тут, уже закрывая окно, он вспомнил, что хоть про училище и стрелковый клуб они не знают, но про Жеку-то должны знать точно, жив он или нет. Он опять распахнул окно и крикнул вслед уже уходившим парням.
— Леша, вы Жеку не видели вчера или сегодня?!
— Какого Жеку? — спросил Леша.
— Ну Непомнящего! — назвал Виталий по фамилии.
— А-а, не, не видели! — ответил Леша.
— Не-не, я видел седня! — поправил Елах Лешу, ответившего за обоих. — А че?! Передать че-то ему?!
— Да не, ниче, я сам передам! Давайте! — Виталий опять махнул рукой на прощание и закрыл окно.
Он не знал, радоваться ли известию о том, что у Димона ничего не получилось за это время, или огорчаться. Потому что скоро, как только он поправится, ему придется опять ходить в училище, где и произойдет кража оружия из тира. Он задумчиво почесал голову и присел на кровать. За дверью раздались шаги приближающейся матери. Подумав, что она услышала последние крики из окна, Виталий приготовился ответить по этому поводу, что окно не открывал. Но, открыв дверь и войдя в комнату, мать неожиданно спросила, держа в руках местную газету «Коммунар».
— Слушай, а у Димы этого, друга твоего, Сосновский же фамилия?
— Да, Сосновский, — ответил Виталий, глядя на нее так изумленно, как будто она прочитала его мысли и узнала, о чем он думал. — А что такое?
— Он погиб, Виталик, — расстроенно произнесла мать, посмотрев в газету. — Вот тут в газете написали даже об этом. Там такая авария была страшная.
Виталий подскочил и с округлившимися глазами выхватил газету из рук матери.
— Жаль, такой мальчик был хороший, — грустно произнесла мать.