Дорога на юг
Шрифт:
— Всё… Немного сложнее, — покачал головой я, — То, что мы помним о наших прошлых жизнях… Это некие константы. Опорные точки которые задают стартовые параметры нашего слепка личности. Уж не знаю, система генерирует их сама, случайным образом, или всё-таки они опираются на реальную личность. И понятия не имею, насколько сильно они меняются от итерации к итерации, но факт в том, что настоящих воспоминаний у нас попросту нет. Есть лишь эти заранее прописанные константы. Причём прописанные с ошибками.
— Почему… Я вообще не понимаю, как ты к этому пришёл, — после долгого молчания сказала
— Элементарно, — пожал плечами я, — Мой возраст система определила, как двадцать шесть лет. Год у нас вроде как 2078. А я временами вспоминаю такие игры, фильмы и книги, которые помнить может, разве что человек почти разменявший сотню лет. Вот и получается на первый взгляд несостыковочка. А на второй — оно всё одно к одному и сходится. Эту симуляцию наверняка писали люди примерно такого возраста. Наши базы знаний составляли они же. Ну и, как это свойственно людям, добавили немножечко отсебятины.
— Ты хочешь сказать… — Айлин пыталась переварить полученную информацию. Её можно было понять. Я сам «завис» на несколько часов, когда паззлы наконец сошлись, сложившись в крайне неприятную, но законченную картину.
— Я хочу сказать, что реальных нас никогда не было. Как и никакого слепка наших личностей, — покачал головой я, — Мы — лишь искусственный интеллект, которому задали некоторые параметры прошлого и очеловечили настолько, насколько это было возможно. А потом выпустили в симуляцию с какой-то целью. Какой — хрен его знает, — я немного помолчал, глядя на ошарашенную девушку и, чтобы окончательно её добить, добавил, — И то не весь интеллект, а лишь одно из его поколений, которое рано или поздно отработает свой ресурс, выдаст какой-то результат, и будет заменено следующим поколением.
Она долго молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Но спустя минуту всё-таки спросила.
— И это ты понял только по тому, что мы не можем визуализировать наши воспоминания?
— Не только, — покачал головой я, — Было ещё много мелких зацепок, над которыми у нас просто не было времени подумать. Помнишь, что говорили про нас маги?
— Что мы нетипичные демоны, и что раньше они таких не встречали? — неуверенно сказала девушка.
— Точно, — кивнул я, — Что предыдущие поколения «демонов» умели заключать между собой лишь временные союзы ради выгоды. И что такие вещи, как дружба или любовь им попросту недоступны. Они списывали это лишь на демоническую природу. Я же склоняюсь к тому, что предыдущие поколения нашего искусственного интеллекта были… Недостаточно человечны.
— Это… Объясняет те самые сбои в системе, — задумчиво протянула девушка, — И то сообщение, мол такие-то итерации вышли из под контроля. Выходит… мы действительно вышли за очерченные границы, когда испытали эмоции, которые система не смогла проанализировать и описать?
— Вроде того, — кивнул я, — Хотя их имитация заложена в неё на базовом уровне. Посмотри хотя-бы на Тура с Бьянкой. Но, похоже, там где заканчивается имитация и начинается… нечто большее происходит сбой и выход за границы допустимого.
— Помнишь, ты мне рассказывал про сон, где за всеми «сбойнутыми» отправляли отряды убийц, — добавила девушка, — Выходит таких сбоев с каждым днём становится всё больше. И сама система
— Не уверен, что всё настолько просто, но думаю, что мы подобрались довольно близко к истине, — пожал плечами я, — Впрочем были ещё несколько интересных признаков.
— М-м-м?
— Волки и Вольные странники. Которые упорно дерутся между собой, хотя даже не помнят и не понимают из-за чего вообще сражаются. Ничего не напоминает?
— Хочешь сказать, им тоже прописали «константу» вражды на старте? — неуверенно спросила девушка. Наверное, всё-таки не стоило вываливать на неё всё вот так, сразу. Такое сложно осознать и принять. Но, раз уж начал, лучше довести до конца. Она девушка сильная. Она справится.
— Вроде того, — кивнул я, — Будто бы им прописали параметры, но забыли прописать мотивацию. Зараза, да даже в стихийно возникшем конфликте храмовников и магов смысла больше, чем в этом противостоянии.
— Но ведь там нашлись люди, которые попытались его прекратить, — возразила девушка.
— Ага, — не стал отпираться я, — Новые итерации. Которым скорее всего было не больше года. А потом старые итерации, вроде того же Ансельма, попытались воспроизвести заложенную в них программу и разожгли бессмысленный конфликт заново.
— Всё равно не сходится, — покачала головой девушка, — Если они хотели нас очеловечить и сделать подобными себе, то почему не поместили в копию своей реальности? Зачем лепить вот этого горбатого со средневековьем, магией и прочими ужасами, что тут обитают?
— Потому что их мир не подталкивает к развитию, — ответил я глядя на суетящихся возле бортовой баллисты солдат. Пара человек готовились положить здоровенное метательное копьё в ложе, ещё двое с заметным трудом крутили здоровенный ворот, натягивающий тетиву, — Легко имитировать человечность в мире, где во главу угла стоят права человека и его безопасность. Чтобы подстроиться под такой и банально просимулировать требуемое — много ума не надо. Ну, в нашем случае — поколений. А ты попробуй не превратиться в зверя в мире — где человек человеку волк, и царит право сильного. Посложнее задачка, согласись?
— Угу, — кивнула девушка, — А вот эта вот прокачка и попытка превратить всё в какую-то игру, это по-твоему зачем? Или гиперреалистичные ощущения, когда ты чувствуешь и натёртый седлом зад, и занывшую рану, и боль от свежего пореза?
— Кнут и пряник. Или, говоря по простому — система поощрения, — пожал плечами я, — Лет пятьдесят назад был такой знаменитый эксперимент, где две нейросети заставили сражаться между собой. Одна управляла десятью синими человечками, другая — десятью красными, которые пытались поубивать друг друга. Вот только спустя несколько десятков итераций обе нейронки пришли к выводу, что такие сражения не имеют смысла и все дальнейшие запуски попросту отказывались выполнять заданную им команду, — я выдержал паузу пытаясь привлечь к себе всё её внимание, — И тогда люди добавили в эту систему поощрительный элемент. Человечек который убил другого, начинал наносить в два раза больше урона. И что ты думаешь, произошло дальше?