Рассказ подчеркивает влияние внутреннего состояния человека на его восприятие внешней реальности и передает суфийское учение о необходимости «выправления» души и очищения сердца. Здесь просматривается также скрытая полемика с религиозными рационалистами — последователями Аристотеля, утверждавшими, что духовный мир недоступен для восприятия, в то время как мир физический отражается человеческими чувствами адекватно («Конечно, к раю Божьему пробиться // Не смог бы сквозь созвездия мой взор, // Но серп — как видел, вижу до сих пор!»). По мнению суфиев, «искривленность» души («ресница, что загнулась») как раз и мешает правильно воспринимать явления зримого мира.
Д. Щ.
Новолуние
В былые дни, в правление Омара,Когда заканчивался месяц старый,А новый наступал, и, глядя ввысь,Все мусульмане вместе собрались(Ведь сроков по Луне определеньеЕсть ясное Корана повеленье,И все того приветствовать должны,Кто первый узрит новый серп Луны), —Вдруг некий юноша воскликнул:«Вот
он!» Но посмотрел Омар — и, ничего тамНе видя в небе, полном темноты,Сказал: «О юноша, ошибся ты!»А тот: «Не мог я в этом ошибиться!Конечно, к раю Божьему пробитьсяБессилен сквозь созвездия мой взор,Но серп — как видел, вижу до сих пор!»Омар в ответ: «Он мог тебе примниться:Ты плюнь на палец и протри ресницы!»Когда ж послушно поступил он так,То стерся месяц, и сомкнулся мрак.Изрек халиф: «Ресница, что загнулась,Серпом в твоем виденье обернулась,Ресница луком для тебя была,И устремилась ввысь мечты стрела!Но, коль ресницы малое движеньеТакое вызывает искаженье,То что ж тогда способен видеть взорСквозь более внушительный засор?!.»
Покупка дома
Рассказ осуждает «прожектерство» чисто теоретических последователей суфизма, не желающих в действительности следовать духовному пути (тарикату) для самоисправления. Разрушенный дом («развалины») — образ хаотического состояния внутреннего мира таких людей, в то время как благоустроенный («настоящий») дом — символ души человека, ставшей обителью Божественного Света.
Д. Щ.
Покупка дома
Раз некий человек узнал о том,Что друг его купить задумал дом,И молвил, с ним гуляя средь развалин:«Когда бы не был этот дом развален,Да если б здесь пристроечка была,Да по соседству роза бы цвела,Да сбоку красовалась бы терраска,Тогда бы это был не дом, а сказка!И если бы хозяин голодал,То он бы этот дом тебе продал!»А друг: «Ну нет, уж лучше я пойдуИ настоящий дом себе найду!Как хорошо, что я еще не рабХозяина по имени „когда б“!»
Проданный осел
Притча обличает лжесуфиев («свирепых псов», «воров»), слепое подражание обычаям и обрядам которых («и пил и пел за праздничным столом») наносит ущерб чересчур доверчивому «искателю духовности». О лжесуфиях Саади писал: «Раньше суфий был внешне распущен, а внутренне сосредоточен, а сейчас он внешне сосредоточен, а внутренне порочен!» («Гулистан», глава «О нравах дервишей», перевод Рустама Алиева).
Д. Щ.
Проданный осел
Пусть притча скажет твоему уму:Не подражай бездумно никому!..…В обитель к суфиям в вечерней мглеЗаехал как-то дервиш на осле,И тотчас, не подозревая зла,Служителю препоручил осла.Мы слепы, и о будущем не знаем —Оно предстанет адом, или раем…А в том приюте обитали те,Что проводили дни свои в посте —Не понуждаемые благочестьем,А потому, что не давали есть им.Ведь нищий обретает избавленьеВ том, в чем богатый видит преступленье:Пусть тот, кто сам ни разу не страдал,Не судит тех, кто долго голодал.Те люди с голодухи — не со зла —Ворвавшись в стойло, увели осла,Притом крича: «Раскаиваться надо ль?Пророк голодным разрешил и падаль!..»…Был продан наш осёл без лишних слов.И вот на всех готов горячий плов,Горят огни, веселья слышен глас,В обители настал счастливый час:«Постились мы, но больше нам невмочь —Гуляем и пируем в эту ночь!..»…Меж ними дервиш, что владел ослом,И пил и пел за праздничным столом,Там лучшие куски ему давали,Припав с поклоном, руки целовали.И молвил он: «Сколь чудное виденьеЛюбви и братства! Пусть теперь раденьеВо имя Божье завершит наш пир,Чтоб в каждом сердце воцарился мир!»И тут-то все пустились в пляску сразуПод аккомпанемент зурны и саза,И каждый старец, сердцем молодой,Пел, с пола пыль взметая бородой……Зов плоти многих суфиев прельщает:Свет знанья живота не насыщает.Один в молитву душу погружает,Ну, а другой всего лишь подражаетТому, в чьем сердце слышен Божий глас, —И без молитв готов пуститься в пляс!..…Суть — глубь морская, видимость — волна.Под маской притчи — скрыта глубина.Коль
ты и притчу понял не вполне,Прямая речь дозволена ли мне?Не постигая замыслов Творца,Ты сказку слушаешь и ждешь конца,Как просит мальчик: «Подари орех!»Что ж, слушать сказку тоже ведь не грех.Лишь отдели орех от скорлупы,Чтоб очи сердца не были слепы!..…Вот кто-то из плясавших в раж вошёлИ начал песню: «Ах! Исчез осёл!»И круг танцоров встрепенулся весь,И хором вторил: «Ах! Осёл исчез!»Столь песня заразительна была,Что и хозяин нашего ослаВ ладони хлопал, бил ногами полИ пел со всеми: «Ах! Исчез осёл!..»…Вот кончен пир, заря уже взошла,Идет наш дервиш навестить осла:Он смотрит — а конюшня-то пуста,Как брюхо после долгого поста.«Где ж ослик?» — вопрошает он слугу,А тот в ответ: «Откуда знать могу?Не ты ль, когда был продан твой осёл,С друзьями вместе пел, садясь за стол?»«Ну нет, слуга, я на тебя найдуУправу! Я предам тебя суду!Кто не вернет доверенное в срок —Тех покарать нам повелел Пророк!»А тот: «Орава нищих без числа,Ворвавшись в стойло, увела осла:Что мог я сделать, посуди ты сам?Что скажет кот в ответ свирепым псам?..»Заплакал суфий: «Ты бы пир прервал,И закричал бы, и меня позвал, —И мне б хоть возместили часть урона,И от осла б осталась хоть попона!»Слуга в ответ: «Да как бы я посмелСкандалить там, где ты всех громче пел,Где с хором возносился до небесТвой вопль счастливый: «Ах! Осёл исчез!»Я и решил, что продал ты осла,Чтоб накормить голодных без числа».Ответил суфий: «Ах, мне стыд и срамЗа то, что спьяну вторил я ворам.Теперь, прозрев, я понял навсегда,Что подражанье — страшная беда!»
Женитьба шута
Поговорка «шут женился на блуднице» популярна на Среднем Востоке (ср. русск. «рыбак рыбака видит издалека»). В данной притче шут — символ человеческого духа, который напрасно ищет Истину в рациональном постижении мира. Девятикратная попытка шута удачно жениться намекает на поиски Истины в тварном мире: число «девять» в суфизме означает разрозненность и множество. В то же время это — число человека, Адама, стоящего на грани Мира Единства и Мира Разделенности. Таким образом, девятка — символ недостаточности чисто человеческих средств познания. Лишь обратившись к иррациональному, экстатическому, способу восприятия действительности («женившись на блуднице», т. е. перевернув все прежние ценности), дух человека обретает Истину. Блудница — десятая жена шута; число «десять» в суфизме означает приобщение тварного мира, множественного и расщепленного, а также человеческого разума — «девятки» — к Единству Божьему — Таухид.
Д. Щ.
Женитьба шута
Спросил правитель: «Для чего женитьсяТебе, о шут мой, на такой блуднице?Да я тебя, едва лишь захочу,С девицей непорочной обручу!»А тот: «Я девять раз успел жениться,Брал за себя девицу за девицей, —Но каждая девица, в свой черед,В блудницу превращалась через год!Теперь задумал я остепениться:Быть может, будет мне верна блудница?С умом я пропадал, судьбу кляня…Быть может, глупость выручит меня?»
Пес и слепец
Слепец в суфийской традиции обычно символизирует слепца духовного, на которого непрестанно сыплются всевозможные беды, в данной притче олицетворенные в образе собаки (ср. библейское: «…Не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг» — Откр. 3, 17). Старание «урезонить» неблагоприятные внешние обстоятельства столь же бессмысленно, как попытка умилостивить злую собаку. Для исправления обстоятельств своей жизни духовному слепцу необходимо одно: прозреть.
Д. Щ.
Пес и слепец
Пес на слепца бросался, с визгом лая,Как видно, искусать его желая.Бежал слепец и палкой защищался,Но лай надрывный всё не прекращался:Пес нападал, победу торжествуя.Решил слепец пойти на мировую —И бросил палку, чтобы подольститьсяК врагу: «О ты, султан в глазах лисицы,О ты, великий лев в глазах оленя,Я ль — цель твоих несытых вожделений?Иль мало на земле зверья любого,Что ты напал на странника слепого?И горный тур, и серый заяц рад,Что на меня упал твой хищный взгляд!»
Ужасный наездник
Всадник — образ греховной природы человека, внушающей страх и вызывающей отчаяние, на первый взгляд — непреодолимой. Однако стоит лишь «вооружиться» против греха и противостать ему, как он на поверку оказывается весьма слабым: «Хоть внешне я страшен, но внутренне слаб». Эта история — как бы наставление мюриду, вступающему в борьбу со своим нафсом.