Дорога сильных. На пороге мира

Попова Анна Сергеевна

— Учишься расслабляться? — спросила и тут же прокляла свой дурацкий язык.

— Типа того.

Девушка вздохнула и так и не решилась сказать: нравишься ты мне, зараза…

Линда вздохнула вновь.

Ритка глянула с пониманием, губы дрогнули в улыбке.

— Чую, я знаю, где твои мысли. Случаем не Виктор их украл?

— Ничего подобного.

— Ты кого обмануть пытаешься, ведьму? Эти дела я сразу вижу, особенно когда девушка так улыбается.

— Как — так?

— Мечтательно.

Линда задержала дыхание, откинула голову назад. Выпрямилась,

сказала резко:

— Да! Нравится он мне, очень!

— И…

— И из этого, возможно, что-то получится. Если я, конечно, не психану и все не испорчу. Потому не говори мне ничего, пожалуйста! Я очень хорошо умею все портить.

Рита не ответила, лишь улыбнулась лукаво.

Глава 14

Марина

То, что огонь — не ее стихия, Марина поняла сразу. Он не давался ей, не говоря о том, чтобы слушаться, она не чувствовала его совсем и боялась, и вместо того, чтобы раздувать горящее пламя, тушила его.

Грен Иртен фыркал и смотрел уничижительно, мол, еще один недомаг на его голову. Он, классический боевой маг, хотел, похоже, воспитать себе подобного. Радовала его лишь Алина, да изредка Соня. Ну и Паша, конечно, у него способности имелись ко всему. Грен Лусар говорил, что подобная «многопрофильность» доступна каждому из ребят, но у них уже нарисовались определенные склонности.

Больше всего оказалось «воздушников»: младшая сестра Марины Лиза и красотка Валерия, мальчишки Дань и Никита. Да и Соня, помимо огня, чувствовала воздух. На Мию грен Лусар посматривал со смесью подозрения и одобрения, называя ментальным магом. Девочка смущалась и старалась держаться от мужчины подальше. У Оленьки, самой младшей из ребят, способности сильно не проявились, Маргарите хорошо давалось все, связанное с водой, а Максу приписали владение земной стихией.

Марина смотрела на него и качала головой.

Она сама любила землю и все, что на ней растет. Ее неудержимо тянуло в лес, деревья будто шептали и звали к себе. Девушка одновременно и побаивалась этого дара, и наслаждалась тем новым и искрящимся, что раскрывалось в ней.

Макс же был другим. Да, стихия откликалась на его призывы, пару заклятий простеньких выучил, но Марина не ощущала в нем родственного своему дара. И цветы в его присутствии почему-то быстрее сохли. Или ей так только казалось?

Учиться, несмотря на неудачи, было интересно. Из дома, в котором грен Лусар проводил ритуалы, для ребят оборудовали класс с двумя длинными столами и лавками. Там преподавали основы магического искусства, историю, туда же приглашали остальных для общих уроков.

Но сегодня занимались на свежем воздухе, за стеной, подальше от деревьев и построек. Грен Иртен решил перейти к «полевой» практике.

Тэн Рейнар тренировал своих подопечных по соседству. Две группы поначалу косились друг на друга, но после воинов поставили в пары, и будущим магам пришлось слушать лекцию под грохот и грозные выкрики. Младшие постоянно отвлекались, кто-то вздрагивал под особо громкое лязганье. Первой не выдержала Соня.

— Может, они выберут себе другое место? — морщась, спросила она. — Шумные очень.

— Настоящий маг должен уметь работать в любых условиях, — наставительно произнес

мужчина. — Привыкайте.

И они привыкали. Слушали, стараясь не замечать беспокойных соседей, писали, нараспев произнося заклинания, а грен Иртен морщился, наблюдая за их потугами. Способных к магии огня было мало, но учили все равно всех.

— Хватит. Перейдем к рунам.

Он замолк и уставился на Линду, которая встала позади Риты. Щеки девушки порозовели во время боя, волосы растрепались, и она ловким движением скрутила их в пучок на затылке. Поддернула штаны, оправила рубаху, тронула нож на поясе. Похожий, только поменьше, был у Марины — как и у всех свободных девушек старше десяти лет. Без ножей здесь ходили разве что дети да рабыни.

— Так, руна Йиру…

Рыжая наклонилась к уху подруги, шепнула что-то, и обе зафыркали, давясь смехом.

— Линн, если пришла, то сядь и займись делом! — раздраженно сказал грен Иртен. — Так, на чем я закончил? Руна Йиру, огонь в простейшей его форме. Пламя предначальное, очищающее.

Он начертил ее на земле, вдохнул капельку силы, и линии воспламенились. Взмах руки, и пылающая фигура, похожая на букву «К» без нижней наклонной линии, поднялась в воздух. Ребята слаженно вздохнули. Огонь завораживал во все времена, а такой, живой и меняющийся, особенно. Движение кисти, и знак округлился, превратившись в шар размером с футбольный мяч. Маг крутанулся на месте, и пламя растеклось, очертило круг и опустилось на землю, на расстоянии опоясывая мужчину кольцом.

— Владеющий этой стихией держит в руках огромную силу, дикую, яростную, прекрасную…

Грен Иртен говорил, распаляясь, любуясь собой и огнем. Марине показалось, что играет на публику: тэн Рейнар и ребята подошли ближе, встали полукругом за спинами будущих магов. Мужчина взмахнул рукой, словно мяч вверх подкидывал, и пламя взмыло ввысь, с хлопком взорвалось над головами и осыпалось тысячей искр.

По ученикам и зрителям прокатилось слаженное «ух!», ребята заулыбались.

— Нравится? Тогда приступаем.

Мальчишки и девчонки подобрали палочки и принялись чертить на земле руну и пытаться наполнить ее силой.

— Вояки, а вы чего стоите? Рисуйте!

— А толку? — лениво спросил Олег. — Мы же не маги.

Тэн Рейнар повел плечами.

— Слышали, что грен сказал? Рисуем.

Те переглянулись и нехотя взялись за дело. Смысла в этом не видел никто. Чурбачков, что использовали вместо стульев, на них уже не хватило, так что уселись прямо на землю. На ногах остался лишь сам наставник и — Ваня. Марина уставилась на него, даже про руну забыла. Парень улыбнулся и подмигнул ей, девушка потупилась, а после, краснея, снова стрельнула взглядом.

Прямой и честный, он был ей весьма симпатичен. Открытый взгляд серых глаз, добродушная улыбка, руки, теплые и сильные. Он умудрялся хорошо общаться со всеми: и с врединой Лизкой, и с хмурым Тимуром, с ветреной Сонечкой и гордячкой Лерой. Малышня так вообще была от него в восторге. А сама Марина чувствовала в нем что-то свое, близкое и почти родное.

Один минус — магов он не любил. Злился, поминал весьма нелестно, и все эти уроки молчаливо, а порой и вслух, не одобрял.

— И чего ты стоишь? — спросил грен Иртен. Светлые брови приподнялись, лоб нахмурился.