Дорога сильных. На пороге мира
Шрифт:
Но если прав шаман? Тогда они ждут своего палача.
— Уходим, — сказал, наконец, Лусар. — Утром.
— Но как же…
Иртен вскинулся, но тут же замолчал, кривясь.
— Книги, кое-что из зелий берем, остальное придется оставить.
— И куда на этот раз?
— К Арденскому темноземью. Ньорт ясно говорит, что надо идти на запад, к перевалу, и за Ошские горы.
— Что?! Толпа магов-недоучек в темных землях? Шаман рехнулся на своих травах! Может, сразу их тут прирезать и никуда не вести? Хлопот меньше.
— Иртен…
Рыжий маг шумно выдохнул.
— Это ошибка.
—
Иртен врезал кулаком по стене, и ворон под потолком скрипуче каркнул и захлопал крыльями. Мужчины перевели взгляды с вестника и принялись сверлить друг друга. Младший сдался первым. Дрогнули рыжие ресницы, маг вздохнул.
— Я не согласен, — сказал Иртен, — но пойду собираться. Остальным когда скажешь?
— Сегодня.
Он кивнул и стремительно вышел за дверь. Оттуда уже послышался его голос:
— А, явились пропащие…
Алина
Новости были такими, что просто в голове не укладывались!
Еще утром они бродили по лесу — девчонки, Хильда и симпатичная тира, которую нагрузили двумя корзинами для трав. Светлый лес играл тенями, шелестел и пел, радуясь жизни и лету. Было тепло, и Алина не стала надевать шерстяные чулки, обулась прямо на босу ногу. Рукава рубашки закатала, юбку с шоллой подоткнула — пусть ножки загорают. Смотреть тут все равно некому, как бы ни кривилась Хильда. Ирнхольд стоит поодаль, а других мужиков не видать.
Старая ведьма рассказывала о том, что и когда собирать и как сушить после. Алина слушала вполуха и чаще наклонялась за цветочками, чем за травой. Небесные колокольчики, алая кровянка, глянцевые лютики, ромашки веселые, цветущая мелисса и еще что-то белое и пушистое.
— И кому ты вечного сна желаешь?
— Что? — опешила девушка.
Ведьма отобрала букет. Сразу выкинула пушистые зонтики — аккуратно, двумя пальцами, а остальное разделила на кучки: колокольчики, ромашки и мелиссу в одну сторону, кровянку с лютиками в другую.
— Это чтоб спать, то — чтоб мучительно заснуть после судорог. А вон те — чтобы наверняка не проснуться.
— Это же просто цветы, — с нервным смешком отозвалась Алина.
— Не бывает просто цветов, запомни.
— Так уж и не бывает, — едва слышно проворчала девушка, но под взглядом суровой ведьмы кивнула.
И даже начала ее слушать — очень внимательно, пусть и недолго.
То было утром. А теперь…
Алина лежала в постели, натянув колючее одеяло до подбородка, и никак не могла уснуть. Шуршал под кем-то соломенный матрас, перешептывались Лиза с Мариной, а в стороне кто-то то и дело шмыгал носом. Наконец, поднялась Маргарита и увела зареванную Оленьку, самую мелкую из девчонок, на кухню.
Девушка выпростала ногу из-под одеяла и наугад дотронулась ступней до матерчатого рюкзака. Одежда и прочие скудные пожитки: книга для записей, расческа, ленты для волос, зубная щетка, кое-что из притираний, мыло. Деревянный амулет, вырезанный Иваном, с огненной руной йиру, которая откликалась у Алины лучше всего.
Вот и все. Сколько они тут прожили? Два, три месяца? Привыкли ведь, обжились. А теперь пора уходить. Нет, она иногда думала, что будет после… когда освоятся, переедут в город,
Грен Лусар ничего толком не сказал, кроме того, что надо собраться — сегодня, сейчас, — а утром пуститься в путь. Почему, зачем… он смотрел как-то особенно грозно, и расспрашивать не хотелось.
Не хотелось — ей. А Маргарите ни голос, пробирающий до мурашек, ни строгий взгляд не помешали спросить, уперев руки в бока:
— И что все это значит?
Маг лишь улыбнулся скупо и поманил девушку за собой. Развернулся, только полы плаща хлопнули, и ушел. А за ним увязалась Марго, и Пашка, и Лера, и Линда с Виктором, и кто-то еще из старших парней. Кто — Алина не разглядела, ее и остальных девчонок погнала в комнату Хильда. Собираться, как маг велел.
И уже перед отходом ко сну, после вечернего обмывания в низенькой темной бане, девушка видела, как грен Лусар закапывает что-то за учебным сараем. Гудел его голос, шевелились пальцы, сплетая заклинание, — и вместе с ними шевелилась земля: вспухала и словно бурлила, и объемный тюк тонул в ней, словно в болоте. А потом волны улеглись, и поверх проклюнулась трава. Дальше уже Алина не смотрела — грен Иртен шикнул на девушку, и она сбежала домой.
Дом.
Это место стало ей домом.
Пусть временным, не таким, как хотелось бы, но она привыкла к нему. Привыкла к жесткому соломенному матрасу и узнала, как лечь, чтобы было удобно. Научилась разводить огонь в очаге и готовить каши и супы, и маленькие пирожки с рыбой на открытом огне, получая от этого странное удовольствие. Она с закрытыми глазами обошла бы комнату, ни обо что не ударившись, и сказала, кто где спит.
Крепкие стены, высокий забор, лес на многие километры вокруг. Ты будто «в домике», и никто тут не найдет. Никто больше не тронет.
А теперь все закончится. Страшно ли ей? Еще как!
Алина вздохнула и повернулась на бок. На нее, не мигая, смотрели огромные глаза Мии.
— Хочешь, я помогу уснуть? — спросила девочка, протягивая ладонь.
Первым порывом было отказаться. Способности подруги… пугали.
Вот пылаешь ты от ярости или светишься от счастья, сгибаешься от горя или тоски… а она трогает за руку, смотрит в глаза — и эмоции гаснут, подергиваясь пылью, а то и вовсе меняются на что-то иное. И уже ты — будто бы не совсем ты, и сама себе не принадлежишь.
Сложно не испугаться.
— Извини, — прошептала девочка, прикусила губу и спрятала ладошку обратно под одеяло.
— Давай, — решилась Алина. — Пожалуйста.
Далеко тянуться не пришлось, они спали рядом, так близко, что матрасы почти соприкасались. Мия смотрела в глаза, и Алина чувствовала, как уплывает куда-то сознание. Стало так легко и спокойно, что она, улыбаясь, спросила:
— И как ты только это делаешь?
Но ответа уже не услышала.
Они ушли из деревни утром, сразу после завтрака. Местные провожали у ворот, кажется, выдыхая с облегчением. А они все шли и шли мимо. Два мага, ведьма, двадцать три гьярравара, три тиры, шесть лошадей и они — ребята из иного мира. Десять девушек и десять парней.