Дорога Славы (сборник)
Шрифт:
— Подожди-ка? Почему только люди?
— Я не сказала “только люди”. Разве вы никогда не слышали о дождях из лягушек? Камней? Крови? Кто интересуется происхождением бродячей кошки? Разве все летающие тарелки оптическая иллюзия? Клянусь вам, что нет; некоторые из них — это бедные заблудившиеся астронавты, пытающиеся отыскать дорогу домой. Мой народ очень мало пользуется космическими перелетами, потому что сверхсветовые скорости — это самый верный способ потеряться во Вселенных. Мы предпочитаем более безопасный метод метафизической геометрии — или, как говорится
Стар, казалось, задумалась.
— Милорд, ваша Земля, может быть, родина человечества. Так считают некоторые ученые.
— Почему?
— Она соприкасается с другими мирами. Она возглавляет список пересадочных станций. Если ее население сделает ее непригодной для жизни — маловероятно, но возможно — это подорвет перевозки дюжины Вселенных. На Земле с незапамятных времен существуют магические Поляны и Переходы и Бифростские Мосты. Тот, которым мы воспользовались в Ницце, стоял там еще до прихода римлян.
— Стар, как ты можешь говорить, что Земля местами соприкасается с другими планетами на протяжении веков? Земля движется вокруг Солнца со скоростью двадцати миль в секунду или около того, и вращается вокруг своей оси, уж не говоря об остальных видах движения, которые складываются в движение по сложной кривой на немыслимой скорости. Так как же она может “касаться” других миров?
Снова мы ехали в молчании. Наконец Стар сказала:
— Мой Герой, сколько вам понадобилось времени, чтобы изучить высшую математику?
— Я ее не доучил. Я ее проходил пару лет.
— Вы можете рассказать мне, как частица может быть волной?
— Что? Стар, это квантовая механика, а не высшая математика. Я мог бы дать объяснение, но оно ничего бы не решило, мне не хватает математика Инженер в этом не нуждается.
— Было бы проще всего, — застенчиво сказала она, — ответить на ваш вопрос, сказав “магия” точно так же, как вы ответили мне словами “квантовая механика”. Но вам это слово не нравится. Так вот что я вам могу сказать: после того, как вы изучите высшие геометрии, метафизическую и, предположительно, равно как и топологическую и сужденческую — если вам захочется предпринять такое изучение, — я с радостью отвечу. Но вам не потребуется спрашивать.
Вам когда-нибудь говорили: “Подожди, пока подрастешь, дорогой, тогда поймешь?” Ребенком еще мне не нравилось слышать такое от взрослых; мне еще меньше нравилось услышать это от женщины, которую люблю. К тому же я уже вырос.
Она не дала мне кукситься, сменив тему, разговора.
— Некоторые потомства происходят как от случайных переходов, так и от незапланированного путешествия. Вы слышали об инкубах и суккубах?
— Да, конечно. Но я никогда не забиваю себе голову сказками.
— Это не сказки, милый. Неважно, что часто этой легендой пользовались для объяснения нежелательных ситуаций. Не все ведьмы и чародеи добрые, у некоторых развивается вкус к насилию. Тот, кто научился открывать Врата, может удовлетворять этот порок; он — или она — может подкрасться к спящему — девушке, непорочной жене, невинному юноше, — сделать все, что
— Стар, что такое, по-твоему, грех?
— Грех — только одно. Грех — это жестокость и несправедливость, все остальное мелкие грешки. Да, чувство согрешения приходит от нарушения законов своего племени. Но нарушение обычаев — это не грех, даже когда сам так чувствуешь. Грех — это причинение вреда другому.
— Как насчет “прегрешения против Господа”? — настаивал я.
Она пытливо на меня взглянула.
— Значит, мы снова выясняем, что к чему? Сначала скажите мне, милорд, что вы подразумеваете под Богом?
— Я просто хотел проверить, не попадешься ли ты.
— Я не попадаюсь на такое уже превеликое множество лет. Я бы скорее сделала выпад с согнутым запястьем, или прошла по пентаграмме в одежде. Кстати, о пентаграммах, мой Герой, наше назначение лежит не там, где оно было три дня назад. Теперь мы направляемся к Вратам, которыми я не предполагала пользоваться. Это опаснее, но помочь ничем нельзя.
— МОЯ вина! Прости, Стар.
— МОЯ вина, милорд. Но не все потеряно. Когда мы потеряли наш багаж, я была более озабочена, чем осмеливалась показать, хотя я и опасалась носить с собой огнестрельное оружие в мире, где им нельзя пользоваться. Но наш складничок содержал гораздо больше, чем огнестрельное оружие, в нем были такие вещи, без которых мы легко уязвимы. Время, которое вы потратили на заглаживание нанесенной женщинам Доральца обиды, я потратила — частично — на выпрашивание у него нового снаряжения, почти всего, чего душа желает, кроме оружия. Не все потеряно.
— Мы прямо сейчас переходим в другой мир?
— Не позже чем завтра на рассвете, если уцелеем.
— Черт возьми, Стар, и ты, и Руфо говорите так, как будто каждый наш вдох может быть последним.
— Так вполне может случиться.
— Ну уж сейчас-то нечего ожидать засады; мы все еще на земле Доральца. Но Руфо полон мрачных предчувствий, как в дешевой мелодраме. Да и ты не лучше.
— Прошу прощения. Руфо действительно нервничает, но его неплохо иметь рядышком, когда начинается заваруха. Что касается меня, я старалась быть объективной, милорд, дать вам знать, чего ожидать.
— Вместо этого ты запугиваешь. Тебе не кажется, что настало время открыть карты?
Она заволновалась.
— А если первой открытой картой окажется Палач?
— Мне это до фени! Я умею встречать неприятности, не падая в обморок…
— Я знаю, что умеете, мой рыцарь.
— Спасибо. А вот незнание делает меня психопатом. Так что рассказывай.
— Я отвечу на любой вопрос, милорд Оскар.
— Но ты же знаешь, что я не представляю, какие вопросы задавать. Может, почтовому голубю и не обязательно знать, из-за чего идет война, но я чувствую себя, как волан в бадминтоне. Так что начинай сначала.