Дорога Славы (сборник)
Шрифт:
Когда мы давали клятву, похоже было на то, что смерть разделит нас в тот же день. Но это не принижало значения клятвы, ни той глубины чувства, с которой я давал ее. Я прыгал через саблю не для того, чтобы позабавиться перед смертью на травке; это мне могло и без того достаться. Нет, я ведь хотел “…хранить и заботиться, любить и лелеять до самого смертного часа”!
Стар сдержала свою клятву до последней буквы. Почему же у МЕНЯ чешутся пятки?
Колупни Героя поглубже, и обнаружится дерьмо.
Герой в ОТСТАВКЕ — глупость не меньшая, чем те безработные короли,
Я выскочил из нашей “квартиры”, не сняв сабли и не обращая внимания на изумленные взгляды, аппортировался к нашим врачам, выяснил, куда мне двигать, отправился туда, сделал то, что надо, сказал главному биотехнику, что он должен сообщить Ее Мудрости, и заткнул ему глотку, когда он полез с расспросами.
Потом вернулся к ближайшей будке аппортировки и заколебался — мне нужен был товарищ так же, как члену “Алкохоликс-Анонимус” нужно, чтобы его держали за руку. Но близких друзей у меня не было, только сотни знакомых. Супругу императрицы нелегко обзавестись друзьями.
Оставался один только Руфо. Но за все те месяцы, что я жил в Центре, я ни разу не бывал у Руфо дома. Варварский обычай зайти повидать знакомых на Центре не практиковался, и с Руфо я встречался только в резиденции или на вечерах; он никогда не приглашал к себе домой. Нет, никакой охлажденное™ тут не было; мы часто виделись с ним, но всегда он приходил к нам.
Я поискал его в справочниках аппортировки — нет. Потом с тем же результатом прочел списки видеосвязи. Я вызвал Резиденцию, вышел на заведующего связью. Он сказал, что “Руфо” — это не фамилия, и попытался отделаться от меня. Я сказал:
— Ну-ка погоди, канцелярская крыса! Тебе, видно, слишком много платят. Если ты меня отключишь, то через час будешь заведовать дымовыми сигналами в Тимбукту. А теперь слушай. Этот тип пожилого возраста, лысый, одно из его имен, как я считаю, “Руфо”, и он видный специалист по сравнительной культурологии. И к тому же он внук Ее Мудрейшества. Я думаю, ты знаешь, кто он такой, и тянешь волокиту только из бюрократического высокомерия. Даю тебе пять минут. Потом вызываю Ее Мудрейшество и спрашиваю ее, а ты начинаешь укладывать вещи.
(“Стоп! Опасность! Еще один старый Руфо (?), ведущий срав. культурист. Яйцеклетка Мудрости — сперматозоид-зародыш. Пятиминутка. Лжец и/или дурак. Мудрости? Катастрофа!”)
Меньше чем через пять минут образ Руфо заполнил экран.
— Ого! — сказал он. — А я — то ломал голову, у кого хватило веса, чтобы пробить мой приказ о несоединении.
— Руфо, можно мне прийти к тебе?
Скальп его собрался морщинками.
— Мыши в кладовке, сынок? Твое лицо напоминает мне тот раз, когда мой дядя…
— Не надо, Руфо!
— Хорошо, сынок, — мягко сказал он. — Я отошлю танцовщиц домой. Или оставить их?
— Мне все равно. Как тебя найти?
Он сообщил мне, я выстукал его код, добавил номер своего счета и оказался там, в тысяче миль за горизонтом. Поместье Руфо было местом не менее роскошным, чем у Джоко, и на тысячу лет более совершенным. У меня создалось впечатление, что у Руфо самый большой штат прислуги на всем Центре
Курение не пользуется популярностью на Центре по причине того, что они пользуются кое-чем вместо табака. Я взял одну сигарету.
— “Честерфилд”! Боже правый!
— Контрабанда, — сказал он. — Только и они не делают ничего похожего на “Свит Кэпс”. Один уличный мусор и рубленое сено.
Я не курил уже несколько месяцев. Но Стар сказала мне, что я теперь могу забыть про рак и все прочее. Так что я закурил — и раскашлялся, как невианский дракон. Порок требует постоянной тренировки.
— Что нового на Риальто? — осведомился Руфо. Он мельком глянул на мою саблю.
— А, да ничего.
Прервав работу Руфо, я теперь стеснялся обнажить свои домашние проблемы.
Руфо сидел, курил и ждал. Мне надо было что-нибудь сказать, и американская сигарета напоминала мне об одном случае, том, который еще больше выбил меня из колеи. На одном из вечеров на предыдущей неделе я познакомился с человеком лет тридцати пяти на вид, холеным, вежливым, с тем видом собственного превосходства, который так и говорит: “У тебя расстегнута ширинка, старик, но я слишком воспитан, чтобы говорить об этом”.
Однако я пришел в восторг от встречи с ним, он говорил по-английски!
Я раньше думал, что мы со Стар и Руфо были единственными на Центре, кто говорил по-английски. Мы часто им пользовались. Стар из-за меня, Руфо — потому что ему нравилось практиковаться. Он говорил на кокни, [85] как уличный торговец, на бостонском, как житель Боксон-Хилла, [86] на австралийском, как кенгуру; Руфо знал все английские языки.
Тот мужик говорил на хорошем среднеамериканском.
85
Диалект коренных жителей Лондона.
86
Университетский район Бостона.
— Небби меня зовут, — сказал он, пожимая мне руку там, где рук не жмет никто, — а вы,“я знаю, Гордон. Рад нашей встрече.
— Я тоже, — согласился я. — Неожиданно и приятно услышать свой родной язык.
— Профессия требует, мой дорогой. Сравнительный культуролог, лингво-историко-политическое направление. Вы американец, я убежден. Попробуем-ка поточнее — крайний Юг, но не уроженец. Возможно, из Новой Англии. Накладывается смещенный средне-западный, вероятно, Калифорния. Основной слой речи, класс ниже среднего, смешанный.