Дорога славы
Шрифт:
Это было не волшебством, а более развитой технологией. Когда мы этому научимся, то к черту полетят все наши способы инженерного планирования, особенно сложных конструкций, таких, как авиамоторы и УВЧ-устройства. Это даже лучше, чем развернутая изометрия с прозрачными накладками. Куб был стороной дюймов в тридцать, а чертеж внутри можно было рассматривать с любого угла, даже перевернуть и исследовать снизу.
Башня Высотой в Милю была не шпилем, а массивным блоком, чем-то похожим на пресловутые уступы зданий в Нью-Йорке, но неизмеримо больше.
Внутренность
— Милорд рыцарь, — извиняющимся тоном сказала Стар, — когда мы покидали Ниццу, в нашем багаже хранился полный чертеж этой башни. Сейчас я вынуждена работать по памяти. Однако я так долго изучала этот чертеж, что убеждена в том, что правильно передаю схему нашего движения, хотя пропорции могут быть чуть неверными. В направлениях я уверена, в тех, которые ведут к Яйцу. Может случиться, что побочные пути и тупики я опишу не так детально; я не настолько тщательно их изучала.
— Не вижу, чем это нам Повредит, — заверил я ее. — Если я буду знать правильную дорогу, то любая другая, которую я не знаю, будет ложной. Ею мы не воспользуемся. Разве что для того, чтобы спрятаться в трудный момент.
Она изобразила верные направления светящимся красным цветом, мнимые зеленым. Зеленого оказалось намного больше, чем красного. У того типа, который соорудил эту башню, мозги были явно набекрень. То, что казалось центральным входом, вело внутрь и вверх, раздваивалось и соединялось снова, проходило рядом с Залом Яйца, потом по запутанному маршруту возвращало вниз и вышвыривало наружу, как в «На выход — сюда» у П.Т. Барнума.
Другие пути уводили вглубь и оставляли вас плутать в лабиринтах, которые не подчинялись правилу «Держаться левой стены». Если бы вы так поступили, вы умерли бы с голоду. Даже пути, отмеченные красным, были очень запутаны. Если только вы не знали, где хранится под стражей Яйцо, вы могли даже войти правильно и все равно провести весь этот год и январь следующего в бесплодных поисках.
— Стар, ты бывала в Башне?
— Нет, милорд. Я побывала в Карт-Хокеше. Но далеко оттуда, в Гротовых Холмах. Я видела Башню только с большого расстояния.
— Кто-то же должен был в ней побывать. Ваши… противники… наверняка не посылали вам карты.
Она произнесла четко и ясно:
— Милорд, шестьдесят три храбреца погибло, добывая информацию, которую я предлагаю вашему вниманию.
Значит, сейчас мы идем за шестьдесят четвертого! Я спросил:
— Есть способ оставить для изучения только красные тропы?
— Безусловно, милорд.
Она дотронулась до прибора управления, зеленые линии погасли. Красные пути начинались по одному из каждого из трех отверстий, одной «двери» и двух «окон».
Я показал на самый нижний уровень.
— Это единственная из тридцати или сорока дверей, которая ведет к Яйцу?
— Верно.
— Стало быть, прямо за ней нас поджидает драка.
— Это было бы вполне естественно, милорд.
— Хммм… — Я повернулся к Руфо. — Руфо, у тебя в загашнике
— Есть у меня одна, которой Джоко пользуется для подъема грузов. Примерно как крепкая рыбацкая леска, с сопротивлением на разрыв около полутора тысяч фунтов.
— Молодец!
— Подумал, может, понадобится. Тысячи ярдов хватит?
— Да. Что-нибудь полегче есть?
— Шелковая леска для форели.
Через час мы закончили все мыслимые приготовления, и схема лабиринта отпечаталась в моем мозгу тверже алфавита.
— Стар, лапка, мы готовы отчаливать. Будешь творить заклинание?
— Нет, милорд.
— Почему нет? Лучше бы это провернуть побыстрее.
— Потому что это невозможно, мой дорогой. Эти Врата не настоящие; тут всегда мешает вопрос времени. Они будут готовы открыться на несколько минут примерно часов через семь, а потом вновь не могут быть открыты в течение нескольких недель.
Мне пришла на ум скверная мысль.
— Если те типы, которых нам надо достать, это знают, то они накроют нас прямо на выходе.
— Надеюсь, что нет, милорд рыцарь. Они вообще-то должны ожидать нашего появления со стороны Гротовых Холмов, поскольку знают, что где-то в тех холмах у нас есть Проход. Я действительно хотела использовать тот Проход. Эти Врата, даже если они о них знают, так неудобно для нас расположены, что, по-моему, они не ожидают, что мы рискнем воспользоваться ими.
— Ты меня чем дальше, тем больше радуешь. Ты не вспомнила ничего достойного упоминания о том, что следует ожидать? Танки? Кавалерию? Больших земных великанов с волосатыми ушами?
Она явно была встревожена.
— Все, что я скажу, увело бы вас в сторону, милорд. Можно предполагать, что их войско будет состоять скорее из конструктов, чем из истинно живущих существ… Это означает, что они могут оказаться какими угодно. Кстати, все, что угодно, может оказаться иллюзией. Я говорила вам о гравитации?
— Не думаю.
— Простите меня, я устала, и ум мой теряет остроту. Сила тяжести там меняется, иногда непредсказуемо. Ровный отрезок покажется ведущим под гору, потом вдруг вверх. Другое всякое… что угодно может оказаться иллюзией.
Руфо сказал.
— Босс, если оно движется, стреляйте. Если говорит, режьте ему глотку. От этого портится большинство иллюзий. Программы действий вам не требуется; там будем только мы — и все остальные. Так что, когда возьмет сомнение, убивайте. Никаких хлопот.
Я улыбнулся ему.
— Никаких хлопот, О'кей, волноваться будем, когда попадем туда. Так что давайте кончать разговоры.
— Да, милорд муж, — поддержала меня Стар. — Нам лучше несколько часиков поспать.
Что-то изменилось в ее голосе. Я посмотрел на нее и заметил маленькую разницу и в ее внешности. Она казалась меньше ростом, мягче, женственней и податливее, чем та амазонка, которая меньше двух часов тому назад выпускала стрелы в зверей в сотни раз больше себя.