Дорога смерти
Шрифт:
Старый мастер шпионажа кивнул.
— Разумная мера. Кстати, о мерах. Может быть, вам будет любопытно узнать, что генерал Пейл объявил о формировании совета, состоящего из трех граждан — крупных бизнесменов, конечно, — в обязанности которых будет входить рассмотрение жалоб на то, как осуществляется закон военного времени. Видите ли, он, безусловно, понимает, что может вести войну только при поддержке и долготерпении народа, поэтому идет на все, чтобы добиться этого.
Карн вздохнул, разговор с Эстоном — это словесный эквивалент плетки. Ему никогда не удастся понять связи между первым предложением и последним.
— Почему
Эстон пожал плечами, легким, изящным движением надел шляпу и надвинул ее на глаза.
— Без всяких причин, — улыбнулся он и повернулся, собираясь уходить. Я думаю, что сейчас вы захотите потратить какое-то время на размышления, какую цену запросить за сталь, когда генерал Пейл обратится к вам с этим.
Эстон исчез, Карн откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Очень любезно со стороны старика прийти и предупредить его. Но он не видел, какие еще действия можно предпринять с целью защитить их с Брентом интересы. Больше всего его раздражали намеки Эстона на то, что Карн должен что-то предпринять для защиты интересов своей страны. А ведь ему достаточно трудно даже вернуться на своем кресле в кабинет.
Как мог Бэрр Эстон требовать, чтобы он взвалил на себя тяготы страны, когда искалеченные ноги не могут выдержать даже тяжести его собственного тела?
17
На второй день путешествия по реке Лесная Кровь Брент и Имбресс вытащили плот на северный берег за добрых два часа до захода солнца. Они сократили дневной переход не столько из-за широкой отмели, которая облегчила выход на берег, сколько из-за голода — резкого мучительного голода, равного которому Брент не испытывал со времен своей белфарской юности. Накануне они смогли найти только клочок черничной полянки, наполовину задушенный цветущим папоротником, наводнявшим эту часть Улторна, — красивый, с белыми цветами из четырех лепестков, но абсолютно бесполезный, когда надо было заполнить болезненную пустоту в желудке.
Поиски продолжались до заката, но результатом их явились только несколько орехов, которые путники и разделили между собой. Пышные кроны деревьев полностью заслоняли солнце, в этой густой тени могли существовать разве что мхи, папоротники, ярко-красные грибы да некоторые сорняки. Голодные странники вернулись к берегу реки, обсуждая, можно ли поджарить найденные коренья. Клубни были достаточно велики и выглядели питательными, но ни Брент, ни Елена раньше с такими никогда не сталкивались, и потому они решили не рисковать, пока положение не станет совсем отчаянным. Тогда Брент нашел длинную узкую ветвь и принялся затачивать ее конец, предложив попытать счастья в рыбной ловле.
— Никто не ловит рыбу заостренной палкой, — подняла его на смех Имбресс.
Брент коротко взглянул на агента и, пробормотав что-то насчет сотрудничества, снова вернулся к работе, но солнце село раньше, чем он успел провести эксперимент. Усталые и голодные, путники провели несколько темных часов в еще более мрачных раздумьях, даже не разговаривая, пока наконец их не сморил сон.
Проснувшись на следующее утро, Брент нащупал рядом что-то мягкое и теплое.
— Имбресс? — пробормотал он, подумав, что женщина, наверное, ужасно замерзла ночью, если улеглась у него под боком.
Однако,
Елена, услышав свое имя, поднялась из травы ярдах в пяти от него.
— Что такое?..
Брент схватил зайца за длинные серые уши и высоко поднял над головой. Зверек был еще совсем теплый, должно быть, его убили всего несколько минут назад.
— Не может быть, чтобы вы это сделали, — недоверчиво пробормотал он.
Покачав головой, Имбресс опустилась на траву рядом с ним, рассматривая длинные неровные раны на шкурке животного.
— Это сделал какой-то хищник, — медленно произнесла она, все еще протирая заспанные глаза. Но с чего бы ему пришло в голову оставить свою добычу здесь?
Брент покачал зайца на руке, словно взвешивая.
— Понятия не имею, — признался он. — Но я готов строить любые предположения на этот счет… как только мы его зажарим.
Я не уверена, что это безопасно, — заикнулась было Елена, подозрительно разглядывая добычу, но все ее опасения рассеялись, как только в холодном утреннем воздухе запахло жареной зайчатиной.
Часом позже они опять пустили плот по течению, отметив, что река меняет направление, изгибаясь к северо-западу. Брент подумал, что им, возможно, придется одолеть большее расстояние на юг, чем они надеялись, но при нынешней скорости они все равно должны успеть поймать Хейна на выходе из леса. С зайчатиной в желудке он ощущал себя гораздо большим оптимистом, чем раньше.
Растянувшись у края плота — река здесь текла спокойно, — Брент закрыл глаза и вспомнил сон, который видел перед пробуждением. С некоторым испугом он осознал, что ему снилась Имбресс. Сон не был сексуальным, и, пожалуй, это беспокоило Брента еще сильнее. Простое желание он мог бы понять. В конце концов, последние несколько месяцев приходилось соблюдать вынужденное воздержание, так что его не удивили бы никакие фантазии в адрес любого существа с двумя или даже четырьмя ногами. Черт возьми, да еще пара таких месяцев, и даже Кэллом Пелл начнет казаться привлекательным!
Но сон Брента был гораздо причудливее. Они с Имбресс сидели в маленьком парке около Башни Совета. Происходящее смахивало на пикник — они что-то ели и хохотали, хохотали так безудержно, что пища вылетала изо рта.
«Ну, наверное, сон был навеян голодом», — подумал Брент. В Прандисе ему подчас снился Карн — иногда те дни, когда они вместе воровали в Белфа-ре, иногда времена шпионской деятельности. А порой ему снилось то, чего никогда не происходило наяву. Он обычно рассказывал Карну о своих снах, и они в шутку пытались истолковать их.
Нет, ему бы никогда не пришло в голову рассказать свой сон Имбресс. Дать ей понять, что она хоть как-то присутствует в его подсознании? Одна мысль об этом казалась унизительной.
Брент открыл глаза и повернулся к женщине. Елена сидела, скрестив ноги, в передней части плота, ее лицо скрывала завеса блестящих рыжих волос. Утром, пока поджаривался заяц, она быстро вымыла голову. Брент подозревал, что женщине очень хочется выкупаться целиком, но она не собиралась делать этого в его присутствии. Он, впрочем, тоже. Они достаточно намокали, вытаскивая и спуская плот на воду, и хотя их одежда находилась в жутком состоянии, ни один не решился предложить выкупаться и постирать вещи.