Дорога в 1000 ли
Шрифт:
Учитывая, что бараки были бревенчатые, и боксёры могли попытаться их поджечь, Мищенко приказал устроить вокруг что-то вроде баррикад – из различного металлического лома, тачек, тележек, даже неиспользованных рельсов. Исполнять бросились служащие КВЖД и китайцы-строители.
На чердаки он отправил лучших стрелков, строго-настрого наказав беречь патроны и отстреливать командиров и наиболее активных повстанцев.
– Господин полковник, ваше высокоблагородие, – подбежал вахмистр Одиноков, из местной охраны, – что делать с лошадьми?
– Какими лошадьми? – не понял Мищенко.
– Строительными. Их
– Лошади могут нам понадобиться, – раздумчиво сказал полковник, – если удастся эвакуироваться. Загоните их в третий барак и заприте как следует. Да задайте корма и воды.
С лошадьми едва не опоздали: только-только Одиноков запер двери в барак на огромный замок и повесил на стену большой лист бумаги со словом «ЧУМА» на русском и китайском – ?? – языках (это напугает – подсказал китайский рабочий), как с крыши раздался крик сторожа-наблюдателя:
– Идут! Боксёры идут!
К нему прибавился другой:
– А с ними солдаты!
Мищенко проводил совещание с командирами групп стражников, собравшихся в Ляояне, размечал точки, с которых удобней вести огонь. Крики наблюдателей не вызвали паники, только лица у всех обострились, взгляды стали жёстче.
– По местам, господа, работаем, – спокойно сказал Мищенко. – Помните сами и передайте подчинённым: за нами наши женщины и дети, здесь мы – Россия. С нами Бог! Умрём, но не сдадимся.
– Стойте! Подождите!.. – неожиданно раздался женский крик от входных дверей. – Да пустите же!
– Что такое? Пропустите! – приказал полковник охранникам у входа.
В комнату не вбежала, а ворвалась молодая женщина – вся в чёрном, от платка на голове, из-под которого на висках выкрутились смоляные пряди, до сапожек, выныривающих заострёнными носками из-под отпахнувшейся в решительно-быстром шаге чёрной юбки.
– Ваше высокоблагородие, господин полковник, – ещё не дойдя, громко заговорила женщина, – дайте мне ружьё, хоть крынку, хоть бердану, я хорошо стреляю. Отправьте меня к стрелкам, я не подведу.
Вглядываясь в миловидное раскрасневшееся лицо, Мищенко подождал, пока она приблизится, и только после этого спросил:
– Кто вы и чего хотите?
– Чего хочу, я уже сказала, – резко ответила она. – Зовут Марьяна. Я – дочь амурского казака Григория Шлыка, служу на КВЖД телефонисткой. Стрелять умею с детских лет, отец научил. Белку в глаз не бью, но несколько волков и одного медведя уложила. Что ещё вас интересует?
Полковник невольно ей залюбовался, даже машинально подкрутил кончик уса. Всё-таки двухгодичная разлука с семьёй, проживающей в Дагестане, в русской крепости Темир-Хан-Шура, заставляла его время от времени обращать внимание на представительниц противоположного пола, но красивых среди них было маловато, а свободных, с которыми могли бы сложиться романтические отношения, вообще не встречалось. Сейчас же, столкнувшись взглядом с напором её тёмно-карих, почти чёрных глаз, он ощутил, казалось, забытое волнение от предчувствия какого-то необыкновенного события. Именно это предчувствие заставило его задать следующий, почти нескромный вопрос:
– Вы… замужем?
И получил заслуженно отбривающий встречный, заставивший покраснеть бывалого солдата:
– Это имеет какое-то отношение к стрельбе по врагу?
– Нет-нет, – поспешил
Их разговор задержал собравшихся уходить командиров, они, конечно, заметили смущение полковника и поспешили исправить положение. Кто-то сказал «Поспешим, господа!», кто-то обратился к Мищенко с мелким вопросом, а один взял стоявшее в углу ружьё Бердана и вручил Марьяне со словами:
– Китайцы на подходе. Вот и покажите ваше мастерство.
Марьяна приняла оружие, быстро осмотрела, проверила затвор, удовлетворённо хмыкнула и спросила:
– А патроны?
Мищенко поспешил вручить ей подсумок, оказавшийся наготове. Видимо, он оставлял берданку себе, на всякий случай, однако ситуация вынудила уступить – не даме, а бойцу, ибо он своим обострившимся за годы военной службы чутьём уже определил: она – настоящий боец. И почувствовал что-то ещё, пока неопределённое, но очень важное, оно, это важное, отразилось в его взгляде, потому что, принимая от него подсумок с патронами, Марьяна вдруг смутилась, резко повернулась и выбежала из комнаты.
Спустя полчаса первыми же выстрелами она уложила нескольких повстанцев, заставив уважительно посмотреть на неё бывалых стрелков. Мищенко специально поднимался к ней на крышу, чтобы убедиться в её боеспособности, и был поражён, увидев, с какой скоростью она перезаряжала винтовку.
– Марьяна, вы этому научились на телефонной станции? – грубовато пошутил он.
– Да, ваше высокоблагородие. Иногда такой вал звонков, что только успевай переключать.
Марьяна посмотрела на удивлённое лицо полковника и расхохоталась. Потом резко посерьёзнела и предложила:
– Закажите, кого из этих, – кивнула в сторону противника, – подстрелить.
– До них шагов триста, не меньше, – засомневался Мищенко. – Неужели достанешь? – Он незаметно перешёл на «ты».
– Вот и посмотрите, – отозвалась Марьяна.
– Ну-у… тогда вон видишь: в мундире офицера?
Среди повстанцев и солдат, укрывавшихся за постройками и кустами, мельтешил некто в зелёном мундире с бамбуковой палкой – явно командовал.
– Вижу.
– Попробуй его снять.
– Тут и пробовать нечего, – хмыкнула Марьяна.
Она прицелилась, почти приложившись щекой к ложу винтовки, и хлёстким кнутом ударивший выстрел подкосил ноги офицера – тот запрокинулся и рухнул на спину. Вокруг него забегали солдаты.
Марьяна открыла затвор, выбросивший отработанную гильзу, вложила новый патрон и лёгким движением – раз и два! – заперла замок.
Прицелилась, ещё один удар кнута, ещё один, на этот раз здоровенный боксёр, улёгся под куст акации.
– Ловко! – только и смог произнести Мищенко.
Три дня тысячное скопище боксёров и солдат не могло взять два барака. К счастью, пушек у них не было, но ружейной стрельбы хватало. Поначалу были и гранаты, но они быстро закончились. Бревенчатые стены бараков выдерживали и пули, и осколки гранат. Зато выстрелы стражников из окон и с чердаков оказались настолько успешными, что вынудили осаждавших держаться от бараков на приличном расстоянии и искать укрытия. Были попытки поджечь строения с помощью горящих факелов, но, после того как несколько факельщиков полегли, не успев даже их бросить, от этой затеи отказались.