Дорога в бесконечность
Шрифт:
– Как скажешь...
– И вообще, теперь, когда он вернулся, надеюсь, людям удастся убедить его принять титул колдовского короля. И тогда - повелитель - вот как должны будут именовать его духи!
– Я пойду, да?
– Ну ни дура ли?
– теперь он смотрел на нее со снисходительным сочувствием.
– Чем ты слушаешь? Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?
– Да...
– втянув голову в плечи, пробормотала она.
– И понимаешь? Я уже начинаю сомневаться, что правильно поступил, предложив тебе стать домовым. Видимо, тебе ближе духи ветров. Во всяком
– Я... Я должна убедиться, что с ним все в порядке!
– Так не проще ли спросить?
– Ты знаешь?
– Знаю, - нахмурившись, проворчал домовой.
– Мы, духи жилища, тоже общаемся между собой. И вообще, не думаешь же ты, что одна о нем беспокоишься!
– он фыркнул, скривил губы, словно от боли.
– Как будто ты можешь понять, что он значит для нас, для всех здесь, собравшихся по его воле в Мертвых землях и вернувших в них жизнь, да что там, для всего этого мира!
– Я понимаю...
– она опустила голову. Что вообще он говорил? Как мог сомневаться в ее любви к Шамашу? И вообще, что такое этот край - мир мечты, когда есть земля снежной пустыни и вот там...
– Там - ничего нет!
– не сдержавшись, на этот раз дух вмешался в течение ее мыслей.
– Есть только здесь! Слышишь? Все остальное - было - может быть. Привиделось во сне - что ж, возможно. Явилось в бреду на грани жизни и смерти - скорее всего. Но не более того! Есть только один мир!
Мати лишь беспомощно пожала плечами. Что она могла сказать? В первый миг ей захотелось разозлиться, бросить в лицо духу: "Это вашего мира нет!" Но потом она передумала. В конце концов, какая разница, что говорить? Бессмысленно спорить. В снегах пустыни этот мир называли бредом, здесь - наоборот. Да и важнее было другое.
– И как он?
– Черногор?
– домовой тяжело вздохнул, надув губы, со свистом процедил воздух.
– Дух замка говорит - жить будет. Колдуньи сделают для этого все возможное и невозможное. Если среди их заговоров и отваров не найдутся нужные, они их придумают. Тут сомневаться не приходится. А в остальном...
– он качнул головой. Глаза погасли, взгляд погрустнел, плечи опустились и вообще дух весь как-то вдруг сжался, став похож на маленькую пичужку.
– Так плохо?
– Мати и сама не знала, что тянуло ее за язык. И так сказанного было достаточно, чтобы разбить ей сердце. И все же... Она словно специально продолжала мучить себя.
– Да уж...
– умолкнув, домовой покачал головой, спустя какое-то время - открыл рот, чтобы что-то сказать, но, передумав, опустил голову на грудь, уходя в себя.
– Я должна его увидеть!
– она сорвалась с места, но голос духа вновь заставил ее остановиться.
– Зачем? Он в бреду. Да и никто не пустит тебя к нему. Колдуны так боятся его потерять, что готовы дуть на холодную воду. Замок - как осажденная крепость. Его духу довелось пережить не один штурм, так что тень не проскользнет.
– Но я должна! Я не могу просто сидеть и ждать! Я... Я пойду к духу, скажу ему... Он поймет!
– Да даже я тебя
– Я очень постараюсь...
– Он не станет тебя слушать! Уж не сомневайся. Я-то его знаю. И дело даже не в тебе. Духам ведь тоже дано чувствовать. Я более чем уверен: сейчас он сидит где-нибудь в черном уголке, достаточно близко от своего хозяина, чтобы прийти к нему по первому зову, и в то же время достаточно далеко, чтобы не путаться под ногами, мешая колдуньям. И вряд ли он покинет свое убежище, тем более спустится к вратам, чтобы выслушать тебя, прежде чем Черногор очнется... А это, увы, может случиться ох как не скоро...
– Что же мне делать?
– Мати не просто растерялась, она потерялась в этом мире.
– Тогда я поговорю с колдуньями!
– наконец, ей показалось, что она нашла выход. Ее глаза загорелись, душу вновь повлекла вперед цель.
– Хотя бы с хозяйкой этого дома! Она ведь шла в замок, и... Ей понадобятся травы, она выйдет, и тогда я подойду к ней...
– Ой, глупышка, - вздохнув, покачал головой дух, - ну когда же до тебя, наконец, дойдет, что ты больше не человек и не можешь вот так просто говорить с людьми!
– С людьми - нет!
– Мати была готова согласиться с чем угодно, даже с тем, что она стала бестелесной тенью. Не важно. Главное, что...
– Но наделенные даром могут говорить с духами!
– Верно, - кивнул домовой, однако в его взгляде ничего не изменилось. Так что было непонятно, с чем именно он соглашается, если на самом деле был совершенно не согласен.
– Наделенные даром могут говорить с духами. Более того, некоторые из лишенных дара тоже способны услышать нашу речь. Но ты-то еще не приняла сущность духа. Значит, ты пока не дух...
– Но ты слышишь меня!
– Я уже говорил...
– он вздохнул, в который уж раз качнул головой, не то укоризненно, не то сочувственно.
– Я слышу тебя, потому что домовой близок к людям. А ты...
– он поджал губы, огляделся вокруг, словно ища во внешнем мире нужный ответ.
– Ты сейчас стоишь посредине между этими двумя сущностями, при этом уже или еще не принадлежа ни одной из них. Ты сохранила память, а, значит, что-то от людской жизни. Но ты больше не человек.
– Я... Я не знаю, как это выглядит со стороны... Да, может быть, я и не человек. В твоем мире - не человек. Но совсем не потому, что умерла. Я просто здесь никогда не рождалась. Я пришла из другого мира. Там у меня есть прошлое, которое я помню, и настоящее, в котором не было мига смерти...
– А, может, ты его просто не заметила? Такое бывает.
– Я бы заметила! И вообще, у духов ведь нет души, а у меня...
– Что ты знаешь о духах, девочка? А о душе? Что она собой представляет, где помещается, как проявляет себя? Разум думает и помнит, сердце переживает, любит и ненавидит. А душа?
– Ну... Я не знаю. Да какая разница!
– она всплеснула руками.
– Главное, говорю тебе, я другая! И...
– Хорошо, - неожиданно согласился с ней домовой.
– Ты другая. Именно об этом я и толкую. И вообще, что спорить, ты ведь не смогла заговорить с Полесей.