Дорога в две тысячи ли

Астахова Людмила Викторовна

– Э… нет, это вряд ли.

– Да ладно?

– Да не сможет он, - успокаивающе отмахнулся Лю Дзы. – Теперь уже ничего не сможет.

– Да? – Люся, слегка успокоенная его уверенным тоном, завозилась: - Помоги мне сесть поудобней , пожалуйста… Это нормально, что я не чувствую ногу?

– Старик говорит,так и должно быть.

Пэй-гун подтянул ее выше, заботливо обложил подушками и одеяло подоткнул. Каждая собака в Пэнчэне уже знала, что небесная лиса – особа привередливая,и одним-единственным подголовным валиком не довольствуется. Поэтому люди Пэй-гуна и обшарили

всю резиденцию вана, собирая дань – подушками. Зато теперь у госпожи Лю Си в покоях подушек , подушечек и валиков было столько, что умиротворилась бы и самая изголодавшаяся по тюфякам и перинам душа. Одеял на всякий случай тоже натащили.

– Рассказывай дальше, - попросила девушка.

– Дальше… - Лю поскреб затылок.
– Ну, зашел я, значит , а он там ползает. мне как раз перед этим старик сказал, что ты… что тебя… короче, что ты все-таки останешься на земле,и опасности нет. Bот я ему и говорю: «Жить хочешь, могучий ван?»

Люся мстительно хихикнула , представив себе, как это было. Само собой, жить Куай-ван хотел, и даже очень. А кто бы не захотел-то?

– Я и говорю: «Ну , а что ты мне, могучий ван, готов предложить?» Помнишь, я рассказывал, что Куай-ван умен, как крыса? Так я был прав. Он намек сразу понял и говорит: «Отдам тебе Пэн Юэ с его войском!» И указ показывает – уже приготовил, оказывается.

– А ты?

– А я – «Хорошо», – говорю, – «Ты начал, чуский ван. Продолжай , пожалуйста, мне интересно». И мечом егo пощекотал немножко. Понимаешь, моя лисичка, - Лю деликатно приобнял девушку, - войско Пэн Юэ и так, в общем-то, мое, но с указом оно как-то надежней, верно?

– Точно, - Люся улыбнулась.
– И братец Синь не станет ругаться, что ты из-за какой-тo хулидзын голову потерял и позабыл про великую цель.

– А! Точно! – Лю лихо подмигнул в ответ. – Цзи Синь кaк раз следом вошел, но, хвала Небесам, вмешиваться не стал, только вздыхал потихoньку. А чусец мне: «отите быть Хань-ваном, уважаемый Пэй-гун? Забирайте Хань, сделайте такую милость!» И еще один указ достает – где только прятал их, в рукавах, что ли?

– В Хань нет своего вана, – вспoмнила Люси.
– Но ведь там войска Цинь! Как же Куай-ван может отдать тебе землю, которая ему не принадлежит?

– чужое дарить всегда проще, – пожал плечами Пэй-гун.
– Хань – хорошая земля, плодородная, со множеством рек, с дорогами и торговыми городами… Я обязательно ее возьму. Нo чуть позже. Хотя…

– С указом как-то надежней, - догадалась девушка. – О! Ты хитрый!

– Практичный я, - не стал чиниться Лю. – Короче,и этот указ я тоже прибрал , а овцелюба подбодрил, дескать, продолжай, мил-человек, не стесняйся! Мне, знаешь, уже любопытно стало, что же он мне ещё подарит?

– И он предложил тебе Санъян, – улыбка Люси увяла.
– Предложил взять войско и идти завоевывать столицу Цинь, верно?

– Ты знала, - хмыкнул Лю. – Неужели об этом есть запись в Книге Девяти Небес? Да, Куай-ван подал мне третий указ. Идти в пределы Цинь, значится там,и если милостью Небес я вoзьму Санъян первым,то стану правителем Гуаньчжуна и Хань, и все чжухоу признают это. Не хмурься, моя госпожа, не надо. Это хороший

указ. Я с благодарностью его принял.

– потом? Что ты сделал потом?

– А потом я сказал ему прямо: «Ты – хитрый хорёк, Куай-ван, и, в общем-то, мне даже в чем-то по душе была твоя изворотливость, но… Больно уж ты подлый. К чему ты обидел мою небесную госпожу? Ее мне Небеса доверили, а я – доверил ее тебе,и зачем же ты поступил с ней так жестоко? Твое преступление, Куай-ван, потрясло Небеса и алтари Земли и злаков. Если бы моя госпожа умерла, я бы тебя убил. А так – пусть Сян Юн решает, что с тобой делать. Но за твое святотатство ты будешь наказан». И я рассек ему жилу на ноге, а потом кликнул людей, чтоб его подержали и…

– И? – Люси, побелев от смешанного с удовольствием отвращения, сама не знала, хочет ли она услышать продолжение. Но вот Пэй-гуну точно нужнo было выговориться, поэтому она повторила: - Что ты сделал дальше?

– Привел его тело в соответствие с нарядом, - признался Лю и развел руками.
– Понимаешь, уж очень хотелось. Не удержался я. Опять же, должна же быть в подлунном мире гармония? сли потомок ванов Чу так подл и труслив, что готов раздаривать чужие земли, предавать собственных людей и рядиться в одежды евнуха, отчего бы его не охолостить, как барана? Разве не заслужил?

– О… - девушку слегка замутило.
– Ну… вообще ты прав. Он точно заслужил. Но что сказал на это братец Синь?

– А братец Синь сказал: «Кун-цзы учил на добро отвечать добром, а на зло – справедливостью», – торжествующе процитировал Лю Дзы.
– Так что, выходит, я был прав. Хотя братец Синь мне астоятельно советовал Куай-вана все-таки казнить.

– Вот ты знаешь, – нахмурилась Люся, - я тут с ним, пожалуй, соглашусь. Ты себе врага на всю жизнь приобрел, а так не стало бы его, не осталось бы и проблемы.

Лю покачал головой:

– Чтобы драгоценый старший брат Сян Юн разгневался на меня за такое неуважение,да? Он наверняка хочет за дядю отомстить – погиб ведь его дядюшка под Динтао! – а как он отомстит мертвецу? А так я ему виновника отослал с отрядом чусцев, живого и почти невредимого. И тo, что отрезал, велел положить в шкатулку, засыпать солью, чтоб не протухло, и с Куай-ваном вместе доставить. Пусть брат Сян потешится, глядишь,и найдет применение подарочку.

– Ему ты отослал пастуха и его… э… причиндалы, а себе оставил армию и указы, – Люси посветлела лицом. – Ох! Ты и впрямь жутко коварен, Пэй-гун! Но теперь тебе надо торопиться! Каждый лишний день в Пэнчэне отдаляет тебя от победы, а я… - Она нахмурилась. – Я ведь обуза. Оставь меня тут и торопись в Цинь.

Лю замотал головой так, словно хотел вытряхнуть ее слова из ушей.

– Нет, - сказал он.
– Нет. Ты – мой дар Небес. Мы пробудем в Пэнчэне ровно столько, сколько нужно для твоего выздоровления. Циь подождет. Поднебесная подождет. Месяц или год, если понадобится.

– Но…

– Хватит, - он приложил палец к ее губам,и Люся недовольно замолчала.
– Ты можешь спорить со мной сколько угодно, моя небесная госпожа, но знай меру. сть решения, менять которые я не стану. А теперь отдыхай.