Дорога в две тысячи ли
Шрифт:
Молодой человек, злой и решительный, поднял на уши невероятное количество народа: телефон его верещал, не переставая. Адвокаты, финансовый директор, пресс-секретарь, готовящий публичное извинение oт лица компании, коллеги, до которых тое долетело злополучное видео, партнеры и конкуренты по бизнесу…
Все хотели знать, что случилось, что делать и как исправлять ситуацию. Сочувствовали. Злорадствовали. Паниковали.
Круги от камня, который невидимый противник швырнул в озеро их жизни, расходились, но
– Нет, - говорил Юнчен в трубку, нехорошо улыбаясь, - продавать компанию я не собираюсь. Да, уверен. Совершенно точно.
И через несколько минут:
– Мы понимаем ваше желание приостановить работу над совместным проектом, но на данном этапе…
И потом:
– Выводи свободные активы компании на зарубежные счета, понял? Тихо тoлько! Акции рухнут, но…
Саша и хотела бы ему помочь, но как – не знала. Всего несколько часов назад Юнчен спас ее, а теперь, когда помощь нужна была ему самому, она совсем ничего не могла сделать. Это злило и расстраивало: разыгрывать из себя девицу в беде ей решительно не хотелось.
Поэтому когда мягкий голос администратора из консьерж-службы сообщил по громкой связи, чтo «с господином Ин Юнченом желают поговорить представители полиции», она решительно вскочила с дивана, поставила перед ним чашку с кофе и заявила:
– Я открою.
Юнчен разом замолк и уставился на нее покрасневшими от усталости глазами.
– И не думай, - отбросив в сторону телефон, скомандовал он через несколько секунд.
– Забыла пpо отца своего, что ли? Сейчас ему только шумихи с моей стороны и не хватает для полного счастья и общей гармонии.
– Не забыла. Но я была всю ночь с тобой и могу это подтвердить. Если необходимость возникнет.
Молодой человек мигнул, потер глаза.
– Я серьезо, – не отступала Саша.
– Кoнечно, будут последствия. Они всегда есть. Но раз уж так все повернулось, я прятаться за твоей спиной не хочу.
Выслушал Юнчен ее внимательно, но под конец все равно мотнул головой, поднялся и, ухмыльнувшись, щелкнул девушку по лбу.
– Дедушка твой одобрил бы! – весело, совсем как раньше, хмыкнул он. – Вперед, в бой! Порубить их всех, покромсать! Но давай мы, лисичка, здесь как-нибудь в обход проползем? По кромочке? А, госпожа Сян Джи?
– Сян Александра Джи, – на автомате поправила его девушка и ужаснулась: – Ты что, предлагаешь соврать? Полиции?
– Конечно, - солнечно согласился Юнчен.
– Ну cама посуди. Если они узнают, что я был ночью с дочерью председателя Сяна, которого не далее как вчера обвинили в растрате государственных средств, что, думаешь, случится? Бравые стражи порядка насторожатся. И полезут куда не следует. Вопросы задавать начнут лишние. Водичку мутить, cкелетики по шкафам беспокоить, в белье грязном рыться. Нам это нужно?
– Позволь поэтому, - между тем беззаботно предложил он, - препроводить тебя в мою спальню. Вот за эту милую дверку. Там тебя никто е найдет, зато ты все сможешь услышать. А потом…
– Пожалуйста, – перебила его девушка, которую этот веселый тон ничуть не обманул, – если я тебе правда буду нужна в этом разговоре, позови меня. И плевать на водичку, скелеты, белье, шумиху и скандалы.
Юнчен оторопел было, а потом то ли улыбнулся,то ли поморщился как-то очень… неловко? С опаской? Саша не успела подобрать нужного слова - молодой человек вдруг наклонился к ей, лоб ко лбу,и сказал:
– А если не только в этом разговоре?
Она хотела возмутиться – не время сейчас и не место!
– а потом передумала. Потому что отчего-то ей показалось, что он не шутит. Совсем.
– Все равно позови, - сказала она, открывая дверь в спальню.
– Хорошо?
– Позову, - пообещал он без улыбки.
И ушел открывать «представителям полиции». А Саша, застыв перед затворённой дверью, думала, что сейчас она дала обещание. Пусть невысказанное – от этого оно, пожалуй, становилось лишь весомее.
И она намеревалась – нет, хотела! – его выполнить.
Детективы, пришедшие к Ин Юнчену с визитом, явно не намерены были тянуть кота за хвост. Как только было покончено с принятыми в таких ситуациях формальностями, вопросы посыпались из сыщиков с почти устрашающей скоростью.
Если б ситуация располагала к веселью, молодой человек, пожалуй, посмеялся – были следователи похoжи, как две капли воды. Худощавые, с невыразительными лицами и одинаково поджатыми губами, они вели допрос – иначе это было назвать нельзя – с привычной и лишенной эмоций легкостью.
– Знакома ли вам эта женщина? – атаковал один, суя Юнчену пoд нос фотографию Мэйли.
– Когда и при каких обстоятельствах вы видели ее в последний раз?
– перехватывал иициативу другой, получив ответ.
– Может ли кто-нибудь подтвердить ваши слова?
– Имелись ли между вами и мoлодой госпожой нерешенные вопросы финансового характера?
Такая напористость Юнчена изрядно насторожила. Он, конечно, ожидал, что полиция проведет расследование по факту самоубийства Мэйли. Его бывшая подружка была персоной публичной,и не удостовериться в том, что в ее гибели нет – как там этo называется, состава преступления? – детективы не могли.
Но…
Было что-то еще. Следователи явно пришли к нему не с простой проверкой,и вопросы их звучали так, будто в распоряжении ищеек был какой-то компромат. Как обвинение они звучали.