Дорога в две тысячи ли
Шрифт:
Юнчен готов был поставить на кон собственную правую руку – сыщики явились сюда целенаправленно. Не перебирали они список контактов Мэйли, не отрабатывали версии, а из вороха всех возможных вариантов сразу выбрали себе цель - его, Ин Юнчена.
Это могло значить лишь одно – кто-то навел на него с Сян Джи сыскных бульдогов намеренно.
И – молодой человек прищурился – простой и очевидный вывод проистекал из всех этих умозаключений. Он казался невероятным, но только поначалу. Слишком уж много совпадений сошлось
Случайно ли Мэйли, не знавшая o его сестре, выбрала для себя ту же смерть?
Случайно ли неизвестный враг прислал – словно клыки показал – то проклятое видео? Случайно ли оказался взломан его, Ин Юнчена, аккаунт во Френдбуке?
Случайны ли неслучайности? Ха.
«Предположим, Мэйли не сама спрыгнула, – быстро думал он, вежливо улыбаясь детективам. – Это убийство – и словно нарочно подогнанное под меня. Будто тот, кто все это затеял, хочет не просто остановить, а…»
Причинить боль. Помучить. Потерзать.
– Что вы делали прошлой ночью?
– наконец прозвучал грозный вопрос, и парень вздохнул.
Уважаемые представители полиции приглашали его поиграть в прятки, но именно этого Юнчен делать и не собирался. Что бы следователи ни нашли, на какую уловку бы ни попались, всерьез связать его со смертью Мэйли было непросто – и он собирался этим воспользоваться.
Ин Юнчен сложил руки на груди, склонил голову набок и невозмутимо соврал:
– Спал.
– В одиночестве?
– звякнул первый сыщик.
– А вы почему интересуетесь?
– Просим вас ответить на вопрос!
– гаркнул второй.
Сын достойных родителей помолчал, выдерживая паузу, поглазел на детективов и, не меняя выражения лица, отозвался:
– Ваша просьба отклонена.
Лица ищеек разом потемнели, а потом они, словно две механические куклы, дружно переглянулись.
– В ваших интересах, - сказал один, - во всем содействовать ходу следствия, господин Лю Юнчен.
– И ни в коем случае ему не препятствовать.
«Ну вот, – решил Юнчен, – мы и добрались до сути».
– Почему?
– спросил он, не меняя выражения лица. – Почему это в моих интересах? Мне очень жаль Мэйли, но наши с ней отношения, будем откровенны, никогда не подразумевали особенной близости и дружбы.
По всему выходило, что сейчас ему предстояло узнать, какую ещё подлость приготовил им с Сян Джи скрывающийся за чужими cпинами и лицами недруг. Опасен и хитроумен был их противник – но на любую змею найдется свой ястреб. Значит, неизвестный убийца думает, что никто не ответит угрозой на его атаку, ударом на удар, что там, в тенях, он в безопасности?
Что же, пусть. Пусть.
– Почему? – переспросили между тем сыщики едва ли не хором.
– Потому что, господин Лю, у нaс есть вот это.
И на стол перед Юнченом лег тоненький золотистый телефон, с дисплея
– Я, Мэйли, - зазвучал из-за неплотно прикрытой двери тонкий, захлебывающийся ветром женский голос, – не могу и не хочу жить без человека, которого люблю, но который не любит меня. Сегодня… сейчас я наконец-то…
Саша, прильнувшая к дверному косяку в соседней комнате, зажмурилась. дно дело: знать, что девица, которая, пусть и мимолетно, но встретилась на твоем пути, мертва. И совсем другое – слышать ее послание, звучащее уже оттуда, из прошлого. Признание в любви, в скорлупе которого - смерть.
Было в этом что-то жуткое. Неправильное. Мертвецам, мелькнула в голове у девушки мысль, лучше бы молчать – хотя бы ради тех, кто еще жив. Потому что когда они начинают говорить, равновесие нарушается, сбивается ритм… ломается танец.
– …но прежде чем все закончится для меня, - вдруг неожиданным всплеском отчаяния взорвалась телефонная запись, - слушай, Лю! Это ты убил меня! Ты! Ни в этой жизни, ни в следующей – никогда я тебя не прощу!
Юнчен там, в комнате, вздохнул коротко и резко,и Александра прикусила губу: боль причинили ему, но больно было и ей.
«Ах ты тварь, ах ты сволочь, Мэйли», - свирепо подумала внучка Тьян Ню, ничуть не смущаясь тем, что проклинает ту, которая уже никогда и ничем не сможет ей ответить. В этот момент мисс Сян, если бы могла, своими собственными руками вытащила бы соперницу из загробного мира и с удовольствием, не стесняясь, надавала ей звонких пощечин.
О мертвых либо хорошо, либо ничего – вот как иногда повторяла бабушка, когда Саша расспрашивала ее о жизни в России, об оставшихся в далекой зимней стране родичах. Но сейчас, кипя от собственного бессилия, девушка вовсе не склонна была к такому милосердию.
Злость ее, впрочем, потухла так же быстро, как и запылала – и виной этому были слова Мэйли, на этот раз совсем последние. И какие слова!
– Слушай меня, Лю, – внезапно донеслось до лександры приглушенное шипение,и она даже выпрямилась от удивления и неoжиданного, холодного страха: в один момент интонация на записи изменилась почти неузнаваемо, налилась ядовитой, сиреневой ненавистью.
Как будто, пришло в голову Саше, кто-то вполз в шкуру Мэйли, ей под кожу, и украл ее душу и тело. Кто-то, полный злобы и ярости.
– Не сомневайся - ты заплатишь, вор,и будешь платить,ты и твоя девка, до тех пор, пока смерть не покажется вам избавлением от мук!
– задрожал, оскалился сам воздух.
И запись, щелкнув, подошла к концу.
Девушка застыла, приложила ладонь к двери, словно отгораживаясь от того, что услышала. «Ты и твоя девка?» - повторила она про себя,и почти сразу, словно в унисон ее мыслям, кашлянул там, в комнате, Юнчен.