Дорога в Эсхатон
Шрифт:
– Нет, пап, это исключено. Я достаточно овладел их мышлением, я бы это обязательно заметил. К тому же у них телепатия маломощная, несколько десятков метров и плюс ещё метров двести, если есть прямой визуальный контакт. Всё, это максимум.
– Значит, телепатия у нагов, это всего лишь коммуникационное средство?
– Получается, что так. Смотри, пап, внизу огни гаснут. Я думал, они всю ночь гулять будут?
– Всё-таки испортил зелейник князю пир, - усмехнулся Проквуст и встал.
– Ну что, сынок, пора и нам на боковую.
– Ой, пора, - Артём зевнул.
– Ты ложись, а я Рукагина проведаю.
Проквуст
– Ты Гора?
– спросил он.
– Да. Ты плохо различаешь лица людей?
– Они вне моей программы распознавания, но общие особенности вашего внешнего вида я замечаю.
– Что ж ты оставил нагов без присмотра?
– Они боятся приближаться к лесу, там много моего запаха.
– Ясно, значит, у тебя иногда бывает передышка.
– Передышка?
– Перерыв, отдых.
– Нет, не отдых. Я хотел тебя предупредить, Гора.
– О чём?
– Я летал к провалу, там проснулись два пазузу, я с ними разговаривал.
– Так, а разве это плохо?
– Плохо. У них изменилась программа. Они сказали мне, что будут убивать всех: и нагов, и людей.
– Как, людей?!
– Не открывай провал сразу, сначала убей плохих пазузу.
*****
Всю обратную дорогу Проквуст задумчиво перебирал в голове ворох информации, скопившийся за последние три дня. Особенно его беспокоило известие от пазузу, ведь если такое чудище примется убивать людей, это будет похлеще нагов! Почему же программа сбилась?! Он этот вопрос задавал себе снова и снова, и ответ всегда выходил один - виноваты эти чёртовы обломки арианского крейсера. С них его новый путь начался, к ним его и привёл. Георг несколько раз порывался тут же унестись к провалу, но не мог оставить здесь сына, к тому же и Ведагора не хотелось подвести, он ведь такого меча не пожалел. Сын пару раз пытался расшевелить отца, но видя, что тот в глубоком раздумье, отстал и оживлённо о чём-то болтал с Рукагином.
К вечеру, уже перед самым Радождем, они догнали хвост княжеского каравана. В город въехали затемно, около ворот их встречал Ратша. Ворон, увидев хозяина, радостно заржал и потянулся к нему губами. Страж дал ему припасенный кусок хлеба, потрепал гриву.
– Ратша, добрый вечер!
– радостно поприветствовал его Артём.
– Здравствуй, могучий страж, - поклонился Рукагин.
– Гора!
– громыхнул страж, видя застывшего в трансе Проквуста.
– Что? О, Ратша, здравствуй!
– О чём думу думаешь, великий маг?
– спросил страж, садясь рядом.
– Рукагин, правь к княжеским хоромам.
Бывший жрец
– Ратша, - спросил Георг стража, - как ты думаешь, мог бы богатырь сразиться с пазузу?
– А что ж, смог бы, - кивнул тот уверенно, - зверь, он и есть зверь.
– Так ведь летающий.
– Ничего, его стрелой сшибить можно. Сам-то он страшный, а крылья вроде не из перьев, нежные на вид, подпалить их, враз сгорят.
– Надо же, я бы не додумался.
– Гора, ты же маг, а не воин.
На княжеском дворе Ратша помог снять с повозки рюкзаки, подвесил их им на спины.
– Идите, сердешные, - усмехнулся он, - вон, ноги-то еле держат.
– Страж взял Ворона под уздцы.
– Там каждому в комнатах покушать оставили, идите, ешьте, почивайте.
– Ратша, - остановил стража Артём, - а ты?
– Я выспался, пойду Ворона покормлю, почищу.
Утром Проквуст проснулся с тревожным ощущением. Ему приснилось, что огромное чёрное чудовище с матово блестящим стеклянным телом гонится за ним на паучьих ногах и щёлкает сзади челюстями, а он смотрит на руки и никак не может позвать свой дар.... Георг вытер со лба пот. Что-то угнетало его, а он никак не мог понять что, очевидно, поэтому и ночные кошмары снились. Он понимал, что надо начинать действовать, но по рукам и ногам был связан необходимостью завершения спектакля, в котором принял участие. 'Хм, - подумал он укоризненно, - нехорошо думаешь: для тебя спектакль, а для древних славян жизнь. Не заносись!'. Стало легче. Надо просто прожить ещё один день, как часть необходимой работы, а пазузу потерпят.
За ними зашёл молчаливый челядин. Он пригласил их на завтрак, усадил за стол, а сам остался стоять у двери. Весёлых кухарок словно подменили, они с постными отрешенными лицами раздали кашу, хлеб с маслом, чай и удалились. Как Проквуст не прислушивался, смешков из кухни не донеслось.
– Прости, служивый, как тебя зовут?
– обратился он к сопровождающему.
Тот отвесил глубокий поклон.
– Моё имя Велеба, пресветлый Гора.
Артём и Рукагин удивлённо переглянулись. 'Так, - подумал Георг, - началось!'. У него даже аппетит испортился.
– Почему ты меня таким высоким титулом величаешь, Велеба?
– Так князь наказал, пресветлый.
– Скажи, Велеба, а князь уже позавтракал?
– У семьи князя сегодня постный день, пресветлый, - челядин опять поклонился.
Проквуст посмотрел на свою свиту: те уже насытились, и теперь о чём-то энергично перешёптывались. Он встал.
– Ну, вот что, господа маги, приём пищи окончен!
Артём и Рукагин безропотно встали.
– Велеба, веди нас, куда надобно!
– скомандовал властно Проквуст.
Челядин поклонился.
– Прошу следовать за мной, пресветлый.
Велеба вёл их по пустынном княжеским дворам, вокруг всё словно вымерло. Когда они вывернули на двор перед теремом, Проквуст чуть не споткнулся: сотня ратников в ослепительно сияющих доспехах стояли ровными рядами по обе стороны от красной ковровой дорожки с вышитыми жёлтыми солнцами и узорами. Георг нерешительно остановился перед дорожкой, оглянулся на челядина, тот показал рукой на дорожку.
– Пресветлый, иди со своей челядью по красной дорожке, - и встал на колени.