Дорога в Эсхатон
Шрифт:
– Он шумно вышел из-за повозки, на лице Рукагина мелькнула тревога, а Артём обрадовался.
– Пап, ты чего не спишь?
– Мы срочно отсюда съезжаем!
– Как съезжаем?!
– изумился Артём.
– Куда?!
– удивился Рукагин.
– Объясню по дороге, а пока, давайте, по-быстрому!
Они покидали вещи в повозку и сонные лошадки и потянули её в ночную тьму. Рукагин повернулся к Проквусту.
– Гора, может быть, объяснишь?
– Да уж, пожалуйста!
– присоединился к нему Артём.
– Всё просто, я решил
– Пап!
– перебил отца Артём.
– Это же моя обязанность!
– Твоя обязанность, сын, отца чтить, а учителя слушать! Так что сиди и слушай!
– Извини, - обиженно отозвался Артём.
– Бог простит! На кордоне засада. Человек двести латников, из тех, что в нас стреляли.
– Это гвардейцы энси, - хмуро сказал Рукагин.
– И плюс пять магов.
– Это плохо!
– удручённо покачал головой бывший жрец.
– И кажется, маги меня заметили! Поэтому мы срочно меняем место дислокации.
– Пап, они посмеют зайти на территорию барейцев?!
– А кто их остановит? Границу русичи не охраняют, до каменистой площадки три - четыре километра, зашли, сделали дело, и вышли. Так ведь, Рукагин, зайдут?
– Зайдут, Гора, ты всё правильно решил. Небо звёздное и лунное, мы сейчас до нашего последнего привала доберёмся, там и переночуем, так далеко энси магов не пустит.
– Что ж, решено. Артём!
– Да, папа.
– Я думаю, что тебя маги не видят, просканируй, что там делается?
– Хорошо.
Артём закрыл глаза и сосредоточился. Через пару минут встряхнулся и тревожно посмотрел на отца.
– Ну, что скажешь?
– Они построились в колонну и идут по дороге.
– Быстро, я думал, рассвета дождутся.
– Пап, - Артём наклонился к отцу, - ты в следующий раз не сканируй, ладно? Лучше я.
– А что?
– Ты там так наследил, что до сих пор эфир светится.
– Описать можешь?
Артём прикрыл глаза.
– Затухающие золотистые проблески на холодно-голубом фоне.
– Верно, это моё, - Георг задумался.
– Так, сынок, каждые полчаса сканируешь, если что, буди меня.
– Хорошо, не волнуйся, ложись спать.
Проквуст закрыл глаза, но спать он не собирался. Он всеми силами стал вспоминать одинокую сосну на холме. Он сканировал пространство вокруг повозки, сворачивая его в некий кокон, вытаскивая из него ниточки, скрепляющие границы миров. Вот получилась небольшая прореха, видна сосна, их машина под нею, никого рядом, тишина и звёзды на небе. Проквуст вдохнул в себя воздух и вместе с ним потянул в себя стенки прорехи, туда, Рукагин, только туда, лошадки, милые, везите нас во внешний мир. Полыхнуло ярким светом, заржали лошадки, Артём вскрикнул, Рукагин пригнул голову, словно от молнии. Георг открыл глаза и с трудом поднял с груди голову, на него испуганно смотрел Артём. За ним виднелась скрюченная фигура Рукагина, уткнувшегося лбом в пол повозки.
– Пап, ты что натворил?!
– Сын!
–
– Успокой нашего жреца, позвони маме и вызови сюда Пилевича с грузовиком, надо лошадок вывезти.
– Хорошо, хорошо, ты как?
– Нормально, дай только поспать.
Проквуст чихнул и проснулся, одеяло ворсинками залезло в нос. Было уже светло, раннее солнышко разгоняло утренний туман. Георг сел, оглянулся. На фоне светлеющего неба на вершине холма стояли две фигуры: Артём и бывший жрец. Проквуст потянулся, вышел из повозки и первым делом подошёл к сосне, погладил её ствол. 'Спасибо, опять не подвела!'. Сзади послышались торопливые шаги.
– Пап, ты как?!
– Отлично!
– Георг зевнул, кивнул Рукагину, похлопал сына по плечу.
– Рассказывай.
– С мамой поговорил, Пилевича известил, он уже нас запеленговал и выслал бригаду, а вот Рукагина до сих пор успокаиваю.
– Рукагин!
При обращении Проквуста колени бывшего жреца подломились и он рухнул на них, упёршись лбом в мелкий песок.
– Рукагин, друг мой!
– Георг наклонился, принялся поднимать жреца за плечи.
– Ты что? Вставай!
– Не встану! Только Заратуштре подвластно хождение из мира в мир! Ты его воплощение, я не смею смотреть в твоё лицо!
– Ну-ка!
– рассердился Проквуст.
– Быстро встать!
Рукагин подчинился, встал на ноги, но так, как будто с колен и не поднялся: всё его поникшее тело дрожало, а голова так уткнулась в грудь, что лица не разглядеть.
– Рукагин, я не воплощение Заратуштры! Я человек, которого Господь одарил не по заслугам. Я не праведник и даже не проповедник. Смотри мне в лицо смело.
Рукагин, делая над собой усилие, поднял голову.
– Вот так, хорошо! Рукагин. Мне нужна твоя помощь.
– Помощь тебе? От меня?!
– Да. Ты должен присмотреть за моим сыном.
– Пап, что значит, присмотреть?!
– вмешался возмущённый Артём.
– А то и значит, что сказано! Ты молод и поспешен, а Рукагин мудр и осторожен. Обещайте мне оба, что дождётесь приезда бригады Пилевича и ничего, слышите, ничего, не будете предпринимать!
– Гора, - дрожащим голосом спросил бывший жрец, - ты уходишь?
– Да, я должен вернуться, а ты, друг мой, береги моего сына.
– Хорошо, Гора, - Рукагин окончательно пришёл в себя и с достоинством поклонился, - жизнью клянусь!
– Дяди!
– топнул ногой Артём.
– А меня никто не хочет послушать?!
– Не будь избалованным дитём, Артём, - мягко сказал Рукагин.
– Отец говорил тебе: чти отца и учителя.
– Артём бессильно махнул рукой.
– Да, знаю я. Ладно, пап, не волнуйся, я вернусь к маме. Она мне тут по телефону такое устроила....
– Ну, вот видишь, сынок, как это важно! Ты должен её успокоить, обещаешь?
– Обещаю.
– Рукагин, жди, я тебя позову.
– Пап, дядя Стас меня пытать будет...