Дорога в Эсхатон
Шрифт:
– Та-а-к!
– сурово протянул Пилевич.
– И как прикажете это понимать?!
– Месье, у нас личное время, - решилась ответить красивая брюнетка.
– Замечательно, Мари, - усмехнулся Пилевич, - но что-то я не помню в нашем трудовом контракте пункта, что свой личный досуг вы проводите в моём солярии.
– Извините, месье, - Мари сделала реверанс, - этого больше не повторится.
Пилевич глянул на часы.
– Дамы, если вас не будет через три минуты, то я вас здесь не видел.
Хихикающие девушки заспешили к лестнице, последняя выходила Мари в запахнутом халате, держа в руке пояс. Проквуст, всё
– Я одолжу?
Мари дёрнула плечиком, выпустила из руки пояс и побежала вслед за подругами. Едва за ними закрылась дверь, Проквуст принялся раздеваться. Оставшись в одних плавках, он привязал пояс одним концом к своему левому запястью, а другой к сверкающему на солнце поручню бассейна. Георг глянул вверх на солнышко, удовлетворенно кивнул и, обернувшись, подмигнул Пилевичу.
– Станислав Львович, если левитировать начну, ты меня не тормози, - Проквуст показал привязанную руку.
– Не улечу.
– Хорошо, - кивнул Пилевич и уселся на свободное кресло.
В этот раз Георг не стал соблюдать традиционные этапы подключения к солнцу, он сразу сорвал все шлюзы, опрокинув в себя потоки солнечного света. Он буквально пил его, рассовывая во все закоулки своих кладовых, свет лился внутрь него, опьяняя, вызывая эйфорию. Проквуст пришёл в себя от ощущения, что его дёрнули за руку. Он открыл глаза и медленно опустился на горячую плитку. Пошатываясь, он направился к одежде, но наткнувшись на изумлённый взгляд Пилевича, остановился.
– Что?
– Обалдеть!
– А точнее?
– Ты превратился в накальную нить от лампочки и потом медленно взлетел.
– Вот и чудесно! Пошли в твои подземелья, мне главное не расплескать.
Они уселись в лимузин. Проквуст сидел на сидении прямо, закрыв глаза.
– Георг, ты в порядке?
Проквуст кивнул.
– Вези меня нежно.
Не открывая глаз, Проквуст переложил свою пластину из легкой куртки в карман брюк.
– Георг, могу временно взять твою пластину на хранение.
– Нет, Станислав Львович, хочу проверить, будут ли они друг на друга реагировать.
С тихим шорохом ушла в стену массивная дверь, открывая обширный круглый зал с прозрачным кубом и черным пятнышком пластины внутри него. Проквуст пристально вглядывался в пластину и, ему казалось, что она тоже смотрела на него.
– Станислав Львович, а где же стеклянная колба?
– Убрал.
Проквуст оглянулся.
– Станислав Львович, ты бы вышел?
– Уже удаляюсь.
Он вышел. Георг неспешно обошёл куб, не сводя глаз с весящей в середине него пластины, та синхронно вращалась, словно тоже вглядывалась в него. Он остановился и вытащил из кармана другую пластину. Медленно подняв, чуть двинул её вперёд, пластина в кубе дёрнулась и качнулась назад. 'Отлично!' - тихо прошептал Проквуст и убрал пластину в карман.
– Георг, ты готов?
– раздался голос Пилевича из-под купола помещения.
– Готов.
Проквуст развёл руки в стороны, медленно закрыл глаза. Под его веками полыхало море солнечного света, едва сдерживаемого его волей. Пластина чернела в этом огненном изобилии бездонной чёрной точкой, при пристальном взгляде в которую, тьма рвалась навстречу. 'Господи, благослови!' - прошептал он и
Пилевич видел, как Георг развёл руки, как медленно опустил веки, а затем вдруг исчез, превратившись в ослепительный факел, пламя которого било в маленькую чёрную пластину. Пилевич ожидал нечто подобное, но всё равно замер от восторга, даже забыв дышать. То, что проделывал его друг, было невероятным: Проквуст горел, но не сгорал, энергия из него била сияющим золотым потоком в крохотную пластину и исчезала в ней! Георг гнал и гнал из себя потоки энергии и в какой-то миг раздался отчётливый хлопок, и всё кончилось. Проквуст бессильно опустился на пол и улёгся навзничь, раскинув в сторону руки. Пилевич испуганно выскочил из наблюдательной комнаты.
– Спокойно!
– встретил Пилевича слабый голос Георга.
– Я просто отдыхаю.
– Георг, пошли в комнату отдыха, ляжешь на диван, как человек.
– Нет, погоди, сейчас отдышусь и пластину проверю. Как там у неё цвет?
– Цвет чёрный, но черноты нет.
– Да?
– Проквуст кряхтя, встал на ноги, подошел к Пилевичу, - Дай-то Бог!
– Смотри, Георг, - Пилевич медленно двинул правую руку к пластине, - на меня больше не реагирует! Неужели получилось?!
– Стой!
Пилевич испуганно отдёрнул руку, спрятал её за спину и сердито посмотрел на Проквуста.
– Послушайте, молодой человек, нельзя же так пугать?!
– Прости, Станислав Львович, не рассчитал, но ты всё равно пока руки к ней не тяни, проверить надо.
– А как?
– Если бы я знал.
Они некоторое время молча рассматривали пластину.
– Георг, если получилось, то куда делась тьма?
– Я видел, как чернота с пластины провалилась сама в себя, а ты что заметил?
– Только хлопок слышал, - Пилевич нетерпеливо потёр ладонями.
– Ну, давай, Георг, проверяй!
– Страшно.
– А ты постепенно. Помнишь, как эта железяка от тебя первый раз шарахнулась?
– Помню.
– А сейчас?
– Станислав Львович, ты, как всегда, прав.
Проквуст решительно вскинул обе руки и поднес их почти вплотную к пластине, та не шевельнулась. Георг после короткой заминки взял пластину в руку.
– Ну?!
– А ничего.
– Что значит, ничего?
– А то, железяка, и всё.
– Как это, всё?!
– Пилевич выхватил пластину у Проквуста и, прикрыв глаза, принялся водить над нею ладонью.
– Ничего, не чувствую!
– прошептал он.
– Георг, ты её спалил!
– Похоже на то, - Проквуст озадачено почесал затылок.
– Впрочем, - задумчиво произнес Пилевич, - может быть, оно и к лучшему.
Проквуст кивнул.
– Я согласен. Пластина на месте, она подлинная и теперь гарантированно безопасная.
– И доходчиво объясняет, что будет при контакте с тьмой!
– Вот-вот! Лишь бы арианцы откликнулись!
*****
– Георг!
– Да, родная.
– Неужели Марта действительно убивает папу?!
– Ты хочешь, чтобы я привёл неопровержимые доказательства?
– Проквуст сделал паузу, ожидая слов жены, но та лишь всхлипнула.
– Леночка, у меня нет доказательств, но если я прав, то рядом с Мартой твой папа обречён. Я очень тепло к нему отношусь и хочу спасти.