Дорога в горы
Шрифт:
И вот Артём с Наставником идут по миру. На вопрос Артёма: куда они идут? Наставник сначала поправил: не куда, а с какой целью. И сам же ответил, что цель у них сейчас в общем-то всего одна: научить Артёма жить в этом мире. Ну, а жизнь в этом мире, да и просто жизнь оказалась настолько же простой, насколько и сложной. Но это была просто другая жизнь. Здесь не было работы, на которую необходимо ходить каждый день, не было магазинов, в которых можно было купить необходимое. Всё, буквально всё, приходилось делать своими руками: одежду, обувь, добывать еду, делать инструменты, строить убежище, да и вообще всё! Ещё они много ходили. Наставник почти не давал Артёму присесть, они то бежали, то шли шагом, бывало, что и ползли и карабкались, но практически никогда не сидели. Во время коротких привалов или ночлега Артём просто падал и мгновенно засыпал от усталости. Поразительно, но Артём довольно быстро забыл об одышке, о слабых руках и ногах, вообще забыл, что у него были какие-то болячки. На это совершенно не оставалось времени. Наставник оставлял Артёму ноль свободного времени. Голос Наставника звучал в голове Артёма практически постоянно. Он постоянно узнавал, как устроен окружающий мир, какие растения и плоды можно есть и в каком виде, как находить воду, как сделать каменный нож, как развести огонь, даже как правильно дышать. Ещё он узнал, почему так важно стараться не оставлять за собой следы. В первую очередь какахи, а важно правильно их закапывать. Ведь воняют они будь здоров как! А как выяснилось, хищных тварей, обладающих превосходным чутьём, в здешних местах водилось предостаточно. И пожевать человечинки они были совершенно не против. Через несколько недель практически безостановочного бега, они перешли на шаг. Ну почти на шаг. Может, они просто стали бежать чуток помедленнее? И тогда Наставник начал рассказывать не только о животных и растениях этого мира, но и о том, как здесь живут люди. И, конечно же, эти рассказы порождали больше вопросов, чем ответов. Например, календарь у них был совершенно обычным, практически таким же. Но, блинн, у них отсутствовала как таковая точка отсчёта летоисчисления! Ну не велся у них отсчёт лет от какой-то общепринятой даты: от сотворения мира или от рождества христова, смерти соседской собаки или ещё от не поймёшь чего. Артём вообще сначала не понял, как такое вообще возможно, но Наставник говорил об этом совершенно спокойно и уверенно, и его этот вопрос не волновал абсолютно. Какой смысл начинать отсчёт от какого-то события, если через пару дней произойдёт ещё что-нибудь, а потом ещё что-нибудь, а если это вдобавок будет происходить в далёких друг от друга долинах? Чё, каждый раз переделывать все календари? На кой? Более того, со слов Наставника, лишние разговоры об этом совершенно лишние, так как попытки углубиться в изучение данного вопроса обычно приводили любопытствующих к скорой, но далеко не всегда естественной смерти. Гораздо большее внимание уделялось смене времён года, которые в принципе были похожи на земные, но опять таки были каждый раз разные по длительности. То есть, отличий как таковых вроде бы и не было: двенадцать месяцев, четыре времени года, деление месяцев на недели, НО! По каким-то необъяснимым причинам длительность времён года зависела от погоды! Полный бред! Здесь, к примеру, не бывало дождливого лета, то есть, если начались дожди, значит, пришла осень. Если снег не выпадает , как обычно, в октябре (как в прежнем мире Артёма), значит зима не наступила, а ещё идёт осень. На вопрос Артёма: а вдруг посередине осени вдруг потеплеет на несколько дней, не будет дождей, а будет тёплая сухая погода? А потом снова зарядят дожди? Какое тогда будет время года? Наставник очень грустно посмотрел на своего ученика и также, очень грустно
А вообще Артёму понравился этот мир. Даже не столько этот мир, сколько жить в нём понравилось. Он был почти счастлив. Столько всего разного и удивительного было вокруг него, что голова шла кругом. И ведь абсолютно неважно, что приходится всё, абсолютно всё делать самому, зато результаты очевидны! Артём сам уже чувствовал, что стал сильнее, быстрее, выносливее. Постоянные физические нагрузки вкупе с тренировками по самообороне и владению оружием давали о себе знать. Даже Наставник иногда говорил, что Артём учится всему быстрее, чем можно было бы представить. И ещё больше увеличивал темп тренировок, во время которых приходилось фехтовать, стрелять из лука, кидать ножи, заниматься акробатикой(!) и, естественно, драться. Но Артём, особенно последнее время, перестал чувствовать себя словно боксёрская груша. Он постоянно огрызался, в нём проснулся какой-то звериный, безудержный азарт. Если раньше он мог только имитировать защиту, тупо махая деревянной палкой перед собой, стараясь при этом просто не подпустить Наставника близко. Стараясь выиграть хотя бы лишние несколько секунд , то сейчас он уже старался атаковать, контратаковать, применять некоторые приёмы. Он уже абсолютно чётко понимал, что для победы в поединке, в любом, на мечах, копьях, ножах и даже на элементарных кулаках нужна уверенная работа тела на основании чёткого плана боя. Артём в прежнем мире в общем-то не играл в шахматы, так, знал, как называются фигуры, как расставляются и как ими ходят. То есть самые общие представления. Но ассоциация была прям один в один! Конечно, фигур было вроде бы всего две: он да Наставник. Но, это было совершенно не так! Да, и размер поля мог изменяться по желанию игроков прямо во время такой игры. Всё зависело от самих игроков. Правила были абсолютно простыми: одержать победу. Как ты этого добьёшься, было совершенно не важно. А ещё Наставник обладал какой-то совершенно уникальной способностью: он мог играть на разных уровнях! То есть поначалу он гонял Артёма на самом низком уровне (а вот это вообще больше из компьютерных игр!), было два соперника, у каждого по палке и небольшая открытая площадка, ну там полянка какая-нибудь. Да, и надо было нанести критический удар сопернику. Но постепенно, вместе с повышением уровня атак Наставника, вводились новые участники и менялось игровое поле. Молодой ученик учился премудростям этих игр, что называется без отрыва от производства. Так, однажды Артём проиграл бой потому, что случайно провалился ногой в нору какого-то зверька, которую он сам не заметил, но на которую его мастерски вывел Наставник. Стараясь удержать равновесие Артём нелепо взмахнул руками, открылся и тут же получил хороший такой, плотный удар в грудь ногой, отлетел на пару метров, и ещё потом долго приходил в себя. И пока он приходил в себя, в этом и в подобных случаях, Наставник проводил занятия теоретические, прям по живому!
–Для того, чтобы одержать победу, не обязательно быть самым великим фехтовальщиком всех миров. Как сейчас. Ты ведь видел, что я отдал инициативу поединка тебе, практически не атаковал, а больше уклонялся, менял позицию. В конечном итоге ты угодил ровно в ту ловушку, которую я для тебя и запланировал. А ты, ты не контролировал поле боя, не заметил скрытого игрока, который незаметно ждал в траве, чтобы сыграть свою роль. А ведь таким скрытым игроком может быть что угодно: нора в земле, куст, дерево, даже сброшенный в начале поединка плащ или, чтобы не мешался, мешок с вещами. Ты, только ты, обязан контролировать место поединка: перемещением, увеличением дистанции можешь увеличить поле боя или, если тебе это нужно, сменить ровное поле на лес или берег реки. Точно также можно контролировать количество игроков: использовать для создания препятствия сопернику торчащий валун, куст, канаву, да что угодно! Главное, это то, что всё это должно быть твоими игроками, а не соперника. Достойный соперник будет стараться действовать точно также, будет создавать тебе помехи и сложности, будет стараться отвлечь твоё внимание на незначительное, чтобы ты не заметил главное. Будь внимателен, запоминай, что находится вокруг тебя, кто находится рядом. Вся твоя жизнь здесь, как и любого, это точно такое же сражение, как сейчас. Только там будет игроков, что волос у тебя на голове, и абсолютное большинство будет желать твоей смерти немедленно, а оставшееся меньшинство чуть позже, после того, как ты должен будешь отыграть партию, которую они тебе готовят. Останавливаться, отдыхать, во время сражения за жизнь нельзя, убьют сразу.
И почему-то Артём понимал, что это правда. Что убьют. Сразу и не задумываясь. «Кому нужен ещё один принц, когда их и так уже целая толпа». Это была фраза из какого-то фантастического романа, который читал в прежнем мире Артём. Суть была верная. Помимо того, что здесь полно было своих претендентов, так только ещё и его со своими потенциальными возможностями, как пришельца из другого мира, здесь не хватало. Наставник как-то упоминал, что соперничество между знатью идёт здесь весьма ожесточённое, когда происходит междоусобная война, то кровь льётся рекой. Бывает, что некоторые феоды уничтожаются буквально полностью: включая даже простолюдинов, чтобы уже никто и никогда не мог оспорить права нового господина. Время от времени возникают большие государственные образования, типа королевств и всё такое. Правда, долго они, как правило, не существуют. Несколько поколений, практически никогда дольше. Однако, так было далеко не всегда. Когда-то, давным-давно существовало последнее королевство, правление той династии было долгим. И вроде бы корона даже объединяла все известные земли под своей властью. Правда, никто уже не знает имён тех правителей, никто не вспомнит, какой тогда была жизнь. Но всё это было разрушено в огне Первых Войн. На закате того королевства и началось открытое противостояние между Светом и Тьмой. Тогда стороны стали определяться и начались первые значительные боевые столкновения. Именно тогда засветился первый Луч Света. Он был ярким, чистым, сияющим с невиданной силой. Его отблески до сих пор озаряют путь остальным, таким, как Наставник и многим другим. Именно тогда, в этом сиянии, когда границы Света и Тьмы стали чётче, она проявилась во всей своей неприглядности. Тьма была везде, она пряталась во всех уголках, под всеми навесами, везде куда либо не мог, либо ещё не успел проникнуть Свет. Сила Света была в то время таской силы, что в этот мир стали возвращаться Драконы. Величественные, прекрасные создания. Они были не просто олицетворением магии, они были самой магией. Они были её источником, чистым и не замутнённым, всякими колдунами, магами и прочими серыми. Хотя, назвать магов серыми можно было только в начале того противостояния. Они приняли сторону Тьмы, и остаются ей верны, даже сейчас. Это с их непосредственной помощью Драконы были повержены и уничтожены. И сейчас они не могут снова прийти в наш мир.
–Подожди, Наставник, а первый Луч Света, был человеком, что ли?
–Конечно человеком! А кем ему ещё быть? У него была очень сложная судьба, тяжёлый путь. У него был Наставник, как у тебя. Но тогда противостояние только зарождалось, и ему приходилось собирать знания о сути Света и Тьмы буквально по крупицам. Ему приходилось искать Путь на ощупь, с закрытыми глазами, делать такой выбор, которого в принципе до него не было. Самим своим существованием он вынуждал Тьму активизироваться, но, чем активнее вела себя Тьма, тем ярче разгорался его Свет. Или наоборот. На такой вопрос, я думаю, не было ответа тогда, нет его и сейчас.
–А другие расы? Эльфы, Гномы, Орки, они где были в то время? Они как участвовали в тех событиях? – Артём чувствовал, что Наставник сейчас, что называется созрел, и готов был открыть ему ОЧЕНЬ интересные факты об этом мире. Ему не терпелось создать какую-то полную картину, цепь событий, причин и следствий того, что предшествовало его появлению здесь.
–Другие расы повели себя сначала, как обычно. В силу того, что они значительно малочисленнее людей, открыто в их конфликты они стараются не вступать. Исподтишка поддерживают то одних, то других, всегда думая только о собственной выгоде. Помогают то оружием, то магией, то информацией о сопернике. Зачастую сотрудничают сразу с обоими враждующими сторонами, а иногда это могли быть и несколько сторон враз. Надежды и веры на них никакой, предавали постоянно, и тут же скрывались от возмездия. Вот, например, Гномы. Вроде бы хорошие мастера, кузнецы, строители даже ювелиры. Если надо построить Замок, крепость, да просто хороший большой дом или поместье, кого будут искать и позовут руководить стройкой? Конечно же, Гнома. Но вся их натура отражается в одном случае. Был такой Замок: Скала-на-Теси. Тесь, это река, на берегу которой стояла Скала. Потом на ней построили замок. Скала-на Теси. Это был один из ключевых оплотов Света. Он был достаточно древним, и не одна фамилия знати поднимала на его шпилях свои штандарты. Поэтому точно сказать, чьими руками он был построен, нельзя было уже тогда, не сохранилась информация. Однако, судя по некоторым признакам: форма стен, планировка башен, тип кладки, всё указывало на Гномов. Так вот его, этот Замок, осадили войска Тьмы. А надо отметить, что, учитывая очень удачное расположение: почти с трёх сторон Замок огибал Тир, а стоял он на скале, а с четвёртой стороны была ровная, как стол равнина, которая в свою очередь имела уклон от замка. Практически идеальное место для укреплённого форта. Конечно, на равнине расположился город, с домами местной знати, мастерскими, складами, торговыми палатами, двумя рынками, вобщем всем тем, что сопровождает крупную торговую артерию. Такую, как полноводная Тесь. Но, сам рельеф местности значительно увеличивал шансы защитников, а прочные высокие стены, да ещё с защитными заклинаниями, сводили шансы атакующих практически в ничто. Но, Тьма готовилась, Тьма была сильна. Скала-на-Теси был важным этапом в продвижении её армий на север, к горам, где стояла в то время столица всех объединённых земель, Королевства Долин, а за ней был проход в Острые Горы, а уже там, в горах, располагался Ривони. Оплот, твердыня Света. Но, об этом потом. Так вот, Тьма осадила Скалу-на-Теси. С реки не то, что взять, даже атаковать замок было невозможно: сильное течение сносило лодки и плоты, причалить к берегу было практически невозможно, волны просто разбивали суда о скалы. Да и гарнизон замка был на чеку: метательные машины били точно по плавсредствам, а те единицы, кому удавалось зацепиться за скалы, сбивались точно брошенными камнями и поливались кипящим маслом. Так что, не оставляя попыток проникнуть в замок с реки, Тьма сосредоточила основные силы для удара со стороны города. Следует отметить, что никто и никогда не мог взять замок в сражении. Всегда это было предательство кого-то из защитников. Хорошо зная об этом, Лучами Света была установлена строжайшая дисциплина, чтобы никто и мысли никто не мог допустить о предательстве. Запасов было достаточно, чтобы выдерживать осаду годами, люди были обучены, подготовлены, уверены в правильности выбранного Пути. Но, как я уже говорил, Тьма была сильна. Тёмные приготовили оружие, способное сокрушить стены замка. Оружие созданное Тьмой. Магия, которая накладывалась на снаряды метательных машин, позволяла им сокрушать не только камень стен, но и защитные заклинания. Перед тем, как осадить Скалу-на-Теси, они снесли достаточно хорошо укреплённый форт на границе феода, как будто он был из песка. Узнав об этом, Лучи призвали Гномов, чтобы те помогли с укреплением стен. Гномы согласились, но потребовали огромную плату: всю сокровищницу и весь этот феод вместе с Тиром, в случае победы. Лучи охренели от такой наглости, но Тьма уже подступала, а замок необходимо было сохранить, во что бы то ни стало. Замок необходимо было удержать. Не только из-за его стратегического местоположения. В замке было то, что со временем принесло бы победу над Тьмой. Там рос Дракон. Он был ещё совсем малышом, но исходившая от него уже тогда Сила и Магия были таковы, что держать замок можно было годами, пока не прибудет подкрепление. Это была тщательнейшим образом охраняемая тайна, о которой знали лишь некоторые высшие чины гарнизона. Жизнь Дракона целиком зависела от посвящённых в эту тайну людей. Поэтому его держали в самом глубоком подземелье и доступом туда обладали считанные единицы. Пришедшие в самом начале осады Гномы тут же взялись за дело, весь урон, наносимый катапультами Тьмы с их снарядами, устранялся практически сразу: бреши и проломы закладывались, а магия Дракона помогала восстанавливать и поддерживать защитные заклинания. Надо отдать этим прохвостам должное: усыпить бдительность им удалось просто отлично! Первое время конечно, внимание за ними было самое пристальное, но, благодаря их эффективной работе, быстро ослабло. Их уже не останавливала стража каждый раз, когда они передвигались по территории замка, они всегда были чем-то заняты. Постепенно, заботы по отражению непрерывных попыток атаковать то одни ворота, то другие, то
–А штурм-то как закончился? Кто-нибудь выжил?
–А штурм закончился кровавой резнёй. Сразу после гибели Дракона появились Тёмные. Эти убивали вообще всех без разбора, да и убивать-то стало совсем не сложно: многие, очень многие защитники замка были настолько поражены случившимся, что просто опустили руки и бросили оружие. Единицы сохранили присутствие духа и смогли оказать хоть какое-то сопротивление. Но и оно было сломлено очень быстро. Говорят, что последний оставшийся в живых Луч, не желая быть убитым Тёмными, а тем более не желая быть пленённым, сбросился вниз, на скалы, омываемые водами Ногтя. Тело его так и не нашли. Как не искали.
Наставник посидел молча, и очень печально продолжил:
–Ну и кто они после этого? Как к ним относиться?
После того рассказа о предательстве Гномов, Наставник долго ни о чём не говорил. Он опять усилил тренировки, гонял Артёма до восемнадцатого, а то и больше, пота, колотил его нещадно, и при этом почти ничего не говорил.
Трегг
–Мы познакомились во время Войн Младших. До них времена были довольно спокойными, степь не беспокоила, неурожаев почти не было, жизнь была прекрасна. Люди плодились и размножались. И в какой-то момент их стало слишком много. Слишком много сыновей, не имеющих своих наделов, своих мест службы, но отчаянно желавших оставить свой след в этом мире. И мы, общаясь на приёмах, охотах, мелких турнирах, начали объединяться в небольшие группы. Этакие стайки ничем не занятых балбесов. Силушки было хоть отбавляй, вот и начали отбавлять, сначала по мелочи: драки в тавернах, на ярмарках, зачастую могли и до смерти забить кого-нибудь. Не хватало идеи. И она довольно скоро появилась: это по какой такой причине у нас ничего нет? Почему мы должны жить на подачки родителей и более старших и обеспеченных. Сейчас уже вряд ли удастся узнать, какой из феодов первым пал под ударом банды младших сыновей, но дурной пример заразителен. Поместья одно за другим начали терять своих законных наследников и переходить в руки более молодых и наглых. Иногда не имевших никакого отношения к этим землям. Королевских арбитров тогда ещё не было, власть была медленной и тягучей. Через пару лет бОльшая часть королевства полыхала огнём восстаний, свержений, откровенных бунтов. Примерно в это же время умирает старый король, и на трон всходит не старший сын, а младший. По какой причине умер старый король? По какой причине старший сын отрёкся от престола? Не спрашивайте! Так вот, новый, молодой король. Первое, что он попробовал сделать, это разогнать от себя старичьё. Но эти придворные интриганы создали какое-то своё, королевство в королевстве. Решения короля замыливались, терялись, просто не выполнялись, либо выполнялись так погано, что лучше бы уж совсем ничего не делалось. А при этом в стране бушует внутренняя война! И тут подле короля появляется младший сын княжества Сарраг, которое, кстати, по странному стечению обстоятельств не участвовало в волнениях. И король наделяет этого самого Саррага особыми полномочиями: он становится Рукой и Голосом короля, с правом вершить суд от имени и по велению короля. После чего новоиспечённый знатный вельможа исчезает на несколько месяцев. Вернувшись, он приводит с собой около сотни бойцов, немногословных, жёстких, чётко выполнявших любые распоряжения своего командира. А ещё он привозит полтора десятка голов бунтовщиков и, надев на копья, устанавливает на крепостную стену королевского замка. Известия тогда доходили до разных частей королевства плохо, гончего с посланием могли и ограбить и убить. Но эта новость разлетелась быстро. А юный Сарраг, младший сын князя, не имеющий наследства, через несколько недель пребывания в столице, снова исчезает со своим отрядом. На них уже хорошие доспехи, добрые кони и, конечно, оружие. И постепенно в столицу начинают доходить известия о том, чем занимается этот человек. Известия эти, как правило, приходили вместе с головами непокорных бунтовщиков, которые неизменно оказывались на крепостной стене. И вы знаете, в окрестностях столицы стало значительно спокойнее. Информация о методах умиротворения была очень разная. Кто-то говорил, что Сарраг был просто зверем в человеческом обличье, кто-то говорил, он был строг, но справедлив и кровь зря не лил. Я тогда состоял в одной из армий, как мы сами их называли, которая должна была совершить очередной захват очередного поместья. Предводителем малой части, где я и состоял, был довольно неприятный типок, визгливый, прыщавый и любивший помучить свои жертвы. А ещё нас всех вязали кровью. Необходимо было убить несколько невооружённых человек на глазах у остальных. Это могли быть пленные, выжившие в стычках, могли быть какие-нибудь простолюдины, случайно попавшиеся под руку, словом, кто угодно. Не гнушались ни женщинами, ни детьми. Войдя в одну из деревень, наши люди выковыряли из всех углов оставшихся жителей и начали их резать. Мне и ещё одному новичку досталась семья из матери и четверых детишек. Чтобы показать, как это должно происходить, мать сначала изнасиловали несколько ублюдков из нашего подразделения, а потом старший вспорол ей живот. И всё это на глазах её же детей. Второго новичка начало безостановочно полоскать, а когда нутро стало совсем пустым, его стало корчить в судорогах, при этом он постоянно умудрялся повторять одно и тоже, – Не надо! Это довольно быстро наскучило и его запинали в ближайшую канаву, где пробили копьём. Мне сунули в руку нож и сказали, – Вперёд! Или ляжешь в канаву рядышком! Тогда мне всё это виделось каким-то не естественным, искажённым, но сейчас я вижу это также ясно и чётко, как и вас. Дети стояли около стены амбара, мёртвая мать валялась перед ними. Дети уже не плакали, кроме одного, пытались отойти от стены, но солдаты лёгкими тычками копий загоняли их обратно к стене. Крики, запах крови, вонь внутренностей, нож в руке, я шёл к орущему мальчишке с одной мыслью: заставить замолчать. Перешагнув через их мать, я сделал замах для удара снизу и наткнулся на взгляд одного из братьев мальчишки. Он буквально ударил меня им. Как будто тренировочным копьём с тупым концом получил прямо в лоб. Это не был умоляющий о пощаде взгляд, странно, но мне показалось, что он смотрел на меня с любопытством, испытующе. Удар я не остановил, но направил в стену. И вложил в него всю силу, что была у меня на тот момент. Глубоко засадил нож в стену. Развернулся лицом к недавним соратникам и развёл руки, как бы защищая детей. В мою сторону и так были направлены пара копий, а тут они ещё и прямо в грудь мне нацелились. И в этот момент из-за угла амбара появляется воин в лёгком чёрном доспехе и начинает рубить уродов. Двигаясь легко, слегка раскачиваясь, он с лёгкостью или уходил от ударов мечей и копий или уводил в сторону своим небольшим клинком. Ответные удары проходили настолько быстро и незаметно, что казалось, противники падали просто от движения рук воина. Он, казалось танцевал, только для его партнёров это был последний танец в жизни. Не было стонов раненых, никто из павших не корчился в судорогах, они все были мертвы ещё до того, как касались земли. Этот воин был самое воплощение смерти. Пятеро противников пали за несколько ударов сердца. Шестой, бросив оружие, ломанулся в проход между избой и амбаром, но наткнулся на мечи ещё нескольких Младших, плотным строем входящих во двор. Чёрный доспех бросил мне копьё и крикнул, – Заходи справа! А сам сначала бросил копьё, которое пробило насквозь одного из атакующих, потом бросился в бои. Я не видел, как он сражался, следуя его приказу, я атаковал самого правого солдата. Это было непросто, подготовки у меня почти не было, боевого опыта тоже, но я старательно тыкал копьём, размахивал, что-то при этом крича. А тот достаточно ловко уходил от ударов, отбивал, и даже сделал насколько выпадов в мою сторону. И вдруг он неестественно дёрнулся, замер, лицо его выражало искреннее удивление, потом сменилось гримасой боли, и тут я увидел вышедший из его груди кончик клинка. Когда у него подкосились ноги и он начал падать, жизни в его теле уже не было. За ним стоял всё тот же воин.
–Позаботься о детях, увидимся позже, – после этих слов он убежал в направлении криков и лязга стали.
Он вернулся вечером, уставший, уже без брони, но с мечом на поясе. А ещё с мешком еды и ворохом детской одежды. Вместе мы закапывали тела убитых врагов, предавали огню невинных жертв и павших воинов Саррага. Сытые и согретые дети уснули, кроме одного, того самого, взгляд которого не дал мне их убить. Завернувшись в шкуру, он сидел рядом с нами у костра и слушал, что говорил Сарраг. А говорил он негромко, не спеша. Но каждое его слово было услышано, каждое его слово было осознано и принято. Он говорил о том, что у каждого есть своё место в этом мире, что этот мир для всех и для каждого. Что смерть детей не является способом улучшить жизнь, а совсем наоборот. Что смерть, как и рождение любого человека, это непознанный дар, которым нельзя разбрасываться. Что чужая боль не может излечить от ран потери близких, что месть не может приносить облегчение. Что тот ужас, который посеяли Младшие, ещё долго будет преследовать королевство. Что он, Саррагад , Младший сын Герцога, не ищущий наследства, нашёл свою миссию в служении королевству. Делает он это вполне осознанно и ответственно. Что вся его семья сейчас отбивается от набегов Младших и всё его естество рвётся к ним на помощь, но в масштабах всего королевства его служба у короля значительно важнее. Ведь если сейчас он ушёл бы на помощь братьям, то здесь вырезали бы целую деревню. Крестьяне не обработали бы поля, не сняли бы урожай, не продали бы часть в соседние посёлки и был бы голод. Одна такая деревня, другая, третья, … и во всём королевстве уже царил бы не голод, а ГОЛОД. Просто королевской власти не хватило силы и способности видеть дальше завтрашнего дня, но нынешний молодой монарх не чета прежнему: он мыслит широко, старается создать такое государство, в котором будет главенствовать закон. Закон, по которому нельзя будет грабить, убивать, насиловать, убивать и мучить детей. По которому богач-меняла на рынке не разорял бы приехавшего полуграмотного крестьянина с урожаем. По которому знать заботилась бы не только о себе, а ещё о своих людях и об интересах государства. Да много ещё чего должно быть в этом законе. И есть понимание, как этого достичь. Но в первую очередь необходимо по скорей закончить эту междоусобицу, это бессмысленное кровопролитие.
–Да уж. Ну, а потом начались тяжелейшие и самые содержательные годы моей жизни. Я встал на путь служения, служения не просто какому-то дворянину, пусть самому из самых героев, а всем жителям долин. С мальчонкой тем мы намучались, конечно, по самое-самое! Он оказался слабым физически, капризным, упрямым и истеричным. Не удивительно, что его недолюбливали почти все, в ставшей на тот момент уже НАШЕЙ дзане. В походах приходилось таскать его на себе, учиться он не хотел, заниматься с оружием тоже. Постоянный плач и истерики бесили всех. Не однократно мы просили Саррага избавить нас от этого слизняка, но наш вождь, арранорд был непреклонен. Хотя, один раз мы от него почти избавились. Только что мы выбили Младших из небольшого городка, атаковали с ходу, без подготовки, ранним утром. Отряд засевших там Младших был сравнительно небольшим, пара сотен. Однако, сопротивление они оказали сумасшедшее. Бились просто как духи войны: яростно, жестоко, но надо признать, очень, очень умело. Если бы не наша неожиданная атака, заставшая их врасплох, взятие городка затянулось бы на пару недель, как минимум. Однако, даже в такой проигрышной ситуации, они смогли перегруппироваться и дать отпор. Но у нас был Сарраг! Как только в узких улочках на подходах к замку мы встретили организованное сопротивление, он разделил нас на мелкие, по 6-7 бойцов, группы, дал пути движения и отправил вперёд. Вместо одного или двух основных ударов по направлению к своей цитадели, которых они ожидали, Младшие получили острейшие прорывы сразу по полутора десяткам направлений, что стало для неприятным сюрпризом. Но, даже в такой тяжелейшей ситуации, они смогли начать организованно отступать и даже перехватили несколько наших мелких групп. Но для этого им пришлось снять людей с основных направлений и тем их ослабить. Чем незамедлительно воспользовался Сарраг. Вообще, что касается сражений, он обладал острейшим чутьём на любые изменения в ходе боя. Он прям как будто был в центре невидимой паутины боя, и малейшие изменения сразу становились ему известны. Создав относительно небольшой, но, главное, оказавшийся вполне достаточным, численный перевес на одном из направлений, мы провели стремительную атаку к цитадели. Да, Младшие сражались, как дикие звери, но и нас уже было не остановить. Прорвавшись к замку и заняв его, мы обнаружили, что буквально за мгновения до нашего прихода отсюда снялись несколько предводителей Младших и скрылись. Сарраг взял с собой несколько лучших на тот момент бойцов и скрылся, оставив нам зачистку городка. С ней, кстати, никаких особенных проблем не возникло: обнаруживали группы Младших, блокировали, ну и расстреливали с расстояния из луков, чтобы не терять людей. В плен на тот момент никого из них специально брать не собирались. Интересности начались, когда к нашей группе подошли несколько местных, и очень тревожно и что-то путано объясняя про своих детей, попросили нас скорее открыть подвал замка. Спустившись туда, сначала мы ничего необычного не заметили, однако местные слишком уж сильно волновались, и мы начали осматривать стены более тщательно. И, конечно же, обнаружили кладку несколько дневной давности. Местные мужики, просившие нас о поисках, тут же притащили инструменты и начали вскрывать стену. Мне никогда не забыть то, что я увидел там тогда. Даже прошедшие десятилетия не позволяют мне это сделать. Когда выбили первые камни, сравнительно небольшое подвальное помещение сразу наполнилось зловонием и стонами. Местные уже чуть ли не зубами вырывали камни из стены, мы приготовили оружие. Когда же мы наконец ворвались в запечатанную комнату, у нас пропала возможность не только говорить, но даже двигаться от ужаса происходящего. В помещении размером саженей десять на пятнадцать напротив пролома стояли в ряд четыре деревянных креста, на которых были распяты дети, по сути подростки. У них были растерзаны тела, часть рук или ног были оторваны и валялись здесь же, рядом, на полу. Запах крови, гниения, испражнений был настолько сильным, что мы дружно начали блевать, добавляя вони и грязи ещё и от себя. Несколько изуродованных тел валялись в углу одной бесформенной кучей. А прямо посередине комнаты стоял массивный стол, на котором лежало тело настолько изуродованное, что даже определить пол ребёнка не представлялось возможным. Копавшийся в нём мужчина не обращал на нас никакого внимания, он как будто что-то искал одной рукой во внутренностях, а другую зачем-то держал на лице ребёнка. Мы были солдаты, воины, участвовавшие в различнейших битвах, и мы не раз видели, как и какие во время боя наносятся увечья. И понятно, что неженок, теряющих сознание при виде крови, среди нас не было. Но когда в твою сторону поворачивается окровавленное лицо без глаз, носа и даже губ и сквозь наполовину выбитые зубы доносится стон, остаётся только расстаться с разумом или умереть. Дети на крестах были ещё живы! Четыре наших клинка, в том числе и мой, сначала пронзили, а потом изрубили в лохмотья того человека, которого мы там застали. Хотя, назвать его человеком уже было совсем никак. Двое местных, с виду крепких мужиков, рыдали в голос, а ещё двое валялись на окровавленном полу, как куклы, потеряв сознание. Сняв как можно аккуратнее истерзанные тела, мы перенесли их во внутренний двор замка: на свежий воздух и естественный свет. При ярком солнечном свете их раны казались неестественными, как будто что-то чужое, инородное попало в наш мир. Это было как какая-то страшная болезнь, зараза, непонятным образом занесённая к нам. Каждый из нас ощущал даже волосками на коже ту опасность, что несла эта зараза. Ну, и конечно, никто из нас даже думать не думал о каком-то пацане, который всегда мешался под ногами, пока мы делали эту чудовищную работу. А этот пацан, у которого даже толком и имени-то пока не было, так, пацан, шкет, мальчонка. Все находились в таком состоянии, что он беспрепятственно спустился в подвал, увидел всё, что можно было увидеть, поднялся на чердак замка, забился в самый глухой угол и вырубился. Талие нашего отделения первым учуял неладное, вёл себя довольно странно: он заметно нервничал, бегал из подвала во двор, со двора в подвал, осматривал и как-то даже по-звериному обнюхивал тела и останки, очень внимательно разглядывал то, что можно отдалённо назвать некими инструментами. Неожиданно он отправляет гончих ко всем остальным талие с требованием немедленно собрать все тела убитых из отряда Младших здесь же, во дворе замка. Приказ совершенно на тот момент не понятный. Но, на то они и были талие, чтобы понимать друг друга с полуслова: если один из них просит выполнить что-то необычное, значит, для этого есть веские основания. К тому времени, сопротивление оказывала всего одна группа Младших, да и та таяла на глазах. Вот тогда талие атакующих и решил взять одного пленного. Далось это весьма непросто: сопротивление он оказывал сумасшедшее, силой обладал, как несколько воинов, да и сражался вполне умело. Но, после ожесточённого боя его поволокли связанного в замок. По дороге он постоянно дёргался, пытался вырваться, ударить своих врагов то головой, то плечом. Но при этом он не кричал, не угрожал, а только утробно рычал, и рык этот был совсем не похож на человеческий. На подходе к замку его уже хотели оглушить, чтобы упростить его доставку, но он неожиданно затих, расслабился полностью, стал, как тряпочная кукла размером с человека.