Дорога в никуда
Шрифт:
И она неторопливо удалилась, не удостоив ни того, ни другого даже взглядом. Когда она скрылась из виду, Бакстер выпустил Граймса. Неуклюже развернувшись, мичман бросился на обидчика с кулаками. Рукопашный бой никогда не был его коньком, особенно рукопашный бой в невесомости. Но сейчас он должен был драться. Возмущение и обида кипели в нем, не оставляя места сомнениям. Обидчик должен поплатиться.
Бакстер расхохотался, показав два ряда кривых желтых зубов:
— Полегч', адмирал! Если хотит' помахать кулаками, то лучш' не здесь. Разнесем прожект'р — и пр'вет кислороду! Остынь,
Впрочем, Граймс и без того начал остывать.
— Я полагал, вы жаждете моей крови, мистер Бакстер.
— Надо ж' было показать дев'чке шоу. Я б', конечн', не отказался от другого шоу — с ее участием… То'ко не на публике — хотя вы, похож', любите иначе… Ладн', для начала отстреляемся. А вот потом… Так что, адмирал, придетс' вам держатьс' подальш' от леди. И мне тоже, и старшему «имаму», и его дружку. Кстати, если вам дел'ть нечего, мож'м продолжить беседу у меня в конуре.
Следуя за инженером в его каюту, Граймс ловил себя на мысли, что должен чувствовать себя неловко — но, как ни странно, никакого дискомфорта не ощущал. Грубоватое дружелюбие навряд ли предвещало мордобой. И, как ни удивительно, прогноз оправдался.
— Заходите, — сказал Бакстер, отодвигая дверь. — Вот, полюбуйт'сь на нашу нищету. Здесь…
— Нет, только не это, — простонал Граймс.
— Почему? Я то'ко х'тел сказать: здесь я и обретаюсь. Кстат', познакомьтесь с м'ими подружками. Сладкая парочка — угадайте, откуда они?
«Подружки» оказались контейнерами для жидкостей. На каждом гордо красовалась этикетка с четырьмя звездочками.
— Я и не знал, что на «Делии О'Райан» есть такое, — восхищенно произнес Граймс, приложившись к горлышку. Бренди было отменное — крепкое, но на удивление мягкое.
— Само с'бой. Такого ни на одном торговц' не найдешь. И ни на одной посуд'не ваш' разлюбезной иде–ФИКС. Эт' груз для Императ'рской яхты — таки' дела. Так что… за налогоплательщиков Вейв'рли, черт их подери!
— Но где вы это взяли, мистер Бакстер?
— Догадайт'сь с трех раз… Прост' чуть–чуть пошарил по трюмам. Нашлось на эт'й старушке кой'-что приятное — не оставлять ж' такое клятым вальдегренцам.
— Но это же грабеж.
— Ничуть. Эт' здрав' смысл. Кстат', сомнева'сь, что шкип'р одобрит наш' посиделки. А посему пожуйт' сухого чаю, прежд' чем идти к Старику — в трюме эт'го добра навал'м. И сам' подумайте — вот он позаимств'вал чертову уйму всего у ваш' конторы. Знач'т, ему можно, а мне нельзя?
— Наверно, вы правы, — признал Граймс. Он все еще чувствовал себя виноватым, но когда Бакстер предложил вторую порцию, отказываться не стал.
Глава 14
Определенно, у Бакстера был талант к поиску всевозможных вещей.
Два дня спустя — если верить корабельному хронометру — он поймал Граймса, когда тот сдал вахту и выходил из рубки.
— Я тут еще кой'-что откопал, мичм'н, — с ходу объявил он.
— Ну и что у нас новенького? — холодно осведомился Граймс. Он по–прежнему не разделял столь вольного отношения к грузу «Секси Эппи»… впрочем, это касалось только процесса, но не его результатов.
— Нечт' такое, чего здесь быть не должно. Похож', по ваш' части.
— Хотите сказать, оборудование для флота
— Почему не должно? То'ко не в контейн'ре, где напис'но «Икра белужья». Я–то хотел накопать чего–ни'дь под водку — ну, плеснул себе на полпальца. Но там не икра.
— А что?
— Идемте, сам' увидите.
— Ладно.
Может быть, стоит сообщить капитану? Но Крейвен только что заступил на вахту, и Граймс, немного подумав, решил обойтись своими силами. Чего доброго, Старик увлечется раскопками… Граймсу вовсе не улыбалось сидеть в рубке, пока тот обследует трюм.
Перед трюмами пришлось немного задержаться. Эти помещения всегда закрывались герметично, хотя внутри, как и на всем корабле, поддерживался нормальный состав атмосферы. Однако теперь, когда единственным источником кислорода стали аварийные цилиндры с «Дельты Ориона», казалось бессмысленным расточительством подавать в пустующие помещения драгоценный кислород. У входа в тамбур трюма стояли шкафчики со скафандрами.
Граймс и Бакстер извлекли их и, помогая друг другу, оделись. Инженер протянул руку в перчатке к пульту управления шлюзовой дверью, но Граймс остановил его.
— Погодите, — сказал он, склонившись так, чтобы шлемы соприкоснулись. — Если мы откроем дверь, в рубку тут же поступит сигнал.
— Черт' с два! — с довольной миной отозвался Бакстер. — Пират' всю проводку искромсали своими лаз'рами. Я то'ко ламп' починил, — он ухмыльнулся. — Остальное, сам' понимаете…
Граймс пожал плечами и отпустил инженера. Вся эта акция противозаконна с начала и до конца — что уж говорить о подобных мелочах. Мичман втиснулся вслед за инженером в тесный тамбур, подождал, пока выйдет воздух, и сам нажал кнопку, которая открывала внутреннюю дверь.
Он был в трюме не в первый раз. Здесь находилась часть оружия, которое капитан Крейвен «одолжил» на «Дельте Ориона». Но во время своих предыдущих инспекций он не мог видеть, регистрируется ли его вход и выход в рубке.
Пропустив Бакстера вперед, мичман вошел за ним в один из отсеков. Похоже, инженер частенько сюда наведывался. Дверь оставалась открытой, и по всему помещению беспорядочно плавали распотрошенные ящики и коробки.
— Вам придется все сложить и закрепить, иначе при ускорении что–нибудь разобьется, — сурово сказал Граймс. С тем же успехом он мог разговаривать сам с собой. Рации в скафандрах были отключены, а в вакууме звук, как известно, не распространяется.
Бакстер протиснулся в раскрытую дверь ячейки, Граймс последовал за ним и обнаружил инженера стоящим перед каким–то ящиком. Крышка ящика была открыта, надпись на стенке гласила: «Икра белужья. Произведено в Российской Социал–Демократической Республике ». Бакстер сделал шаг в сторону, и мичман, отпихнув некстати подплывшую коробку, пробрался к ящику.
Внутри что–то лежало — и это было что угодно, только не банки с белужьей икрой. Скорее оно походило на сложный блестящий мобиль, который по какой–то причине застыл в неподвижности… точнее — на гибрид гироскопа и ленты Мебиуса. Нельзя сказать, что оно выглядело как–то не так. Несомненно, эта вещь была функциональна. Но в ней было нечто странное.