Дорога в Омаху
Шрифт:
– Привет, Джинни, все прошло отлично, но, как объяснили мне мальчики, у нас, возможно, возникнут проблемы.
– Мэнни?.. Ты не убил его, Мак?.. Не убил?
– Да нет же, черт возьми! Но, признаюсь, мальчиков он задел за живое.
– Что, поплакал немножко, да?
– Угодила в самую точку!
– О, в этом у него талант, у этого мерзавца!.. Ну и в чем же у тебя загвоздка?
– Как говорят ребята, то, что мы понравились этим коршунам, если, конечно, они не притворились, – это прекрасно, но ведь бумаги-то
– Я это улажу, Мак. Агентство Уильяма Морриса устроит все, и в лучшем виде. Делом займутся сами Роббинс и Мартин.
– Роббинс и Мартин? Звучит словно реклама ателье мужской одежды.
– Они профессионалы высшего класса. Неплохо бы и нам всем иметь такие мозги, как у них. Когда они говорят по-английски, то их можно понять, не то что эту голливудскую галиматью. Им ничего не стоит любого обвести вокруг пальца, чем они и зарабатывают себе на жизнь. Эти друзья сразу же примутся за работу, как только я скажу им.
– Давай перенесем это на начало следующей недели, ладно, Джинни?
– Пусть будет по-твоему. Но где мне найти тебя и кто побывал там у вас, кроме Мэнни?
– Сейчас скажу. – Хаук разложил на письменном столе визитные карточки и зачитал своей бывшей жене имена посетивших его продюсеров.
– А нет ли у тех странных типов, которых ты только что назвал мне, какой-нибудь подпольной студии в Джорджии или Флориде? Конечно, ни одна зарегистрированная на юге компания не будет иметь с ними дело. Но у них денег куры не клюют, и они могут взвинтить цену на ваш фильм.
– Боюсь, сегодня вечером у них возникнут кое-какие осложнения в Вашингтоне.
– Что?
– Опустим это, Джинни.
– Узнаю твой тон! Ну что ж, раз так, и впрямь давай опустим. А как насчет тебя? Где ты будешь?
– Позвони Джонни Телячьему Носу в резервацию уопотами возле Омахи: он скажет, где меня разыскать. Вот его номер… Ну как, записала?
– Конечно, но что такое «телячий нос» и что такое «уопотами»?
– Уопотами – отверженный, втоптанный в грязь народ, а Джонни Телячий Нос – его обездоленный сын.
– Опять ветряные мельницы, Мак?
– Делаем что можем, маленькая леди!
– И с кем же на этот раз ты сражаешься, солнышко мое?
– Со скверными защитниками республики с весьма дурными задатками.
– С этими задницами в округе Колумбия, что ли?
– Не только с ними, но и с их предшественниками, Джинни, действовавшими сотню лет назад.
– Очаровательно!.. Но как удалось тебе втянуть в это Сэма?
– Он человек исключительно принципиальный, значительно более зрелый, чем прежде, и к тому же отец семерых детей, отличающий дурное от хорошего.
– Это как раз то, что я имела в виду! Так как же ты его залучил обратно? Ведь в глазах этого красивого мальчика ты и есть те сорок разбойников из сказки об Али-Бабе, довольствующихся,
– Ну, я бы сказал, что это не так. Он изменился с тех пор, повзрослел. У него измученный взгляд, артрит и сутулость. Думаю, что иного и быть не могло при наличии девятерых детей.
– Девятерых? Но мне показалось, что только что ты сказал – семерых?
– Я перепутал, но он и сам путается в этих числах. А еще я замечу, что он стал намного терпимее к людям.
– Слава богу, что он оправился после утраты Энни. Мы все так переживали за него… Подожди-ка минутку!.. Семеро детей… девятеро… А как это вдруг ухитрилась его жена произвести их в таком количестве? Она что, рожает их по двое и по трое зараз?
– Ну… мы не говорили с ним об этом…
К счастью для Маккензи Хаукинза, на линии раздалось несколько щелчков и затем послышался торопливый голос оператора:
– Номер двенадцать «а», вам срочный звонок! Пожалуйста, прервите свою беседу, чтобы я могла вас соединить.
– Пока, Джинни, детка, свяжемся позже! – Маккензи опустил трубку на рычаг и тут же тремя секундами позже, как только заверещал аппарат, схватил рывком ее.
– Номер двенадцать «а». Кто говорит?
– Это Редуинг! Слышите вы, доисторическое чудовище? – крикнула сердито Дженнифер из Свомпскотта, штат Массачусетс. – Сэм прослушал прошлой ночью пленку с записью беседы с Броукмайклом, и всем нам, включая Сайруса, Романа и наших обоих Дези, пришлось немало потрудиться, прежде чем мы смогли уложить его в постель! Сайрус был вынужден при этом влить в его глотку чуть ли не всю бутылку виски…
– Когда он протрезвеет, то придет в чувство, – перебил Ред Хаук. – У него это не в первый раз.
– Вы утешили меня, хотя сами мы не сможем в этом убедиться.
– Почему?
– Он исчез!
– Это невозможно! Там же мои адъютанты. Роман Зет с полковником, да и вы в придачу.
– Он ловкий сукин сын, ясно вам, Повелитель Черт Знает Чего! Дверь у него была закрыта, и мы решили, что он отсыпается, а пять минут назад Роман, обходивший дозором окрестности, заметил, как причалил катер к берегу, примерно в четверти мили от нашего пляжа. И тотчас же из дюн выскочила какая-то фигура и, добежав до суденышка, погрузилась на него!
– И это был Сэм?
– Да. Бинокль не лжет, а зрение у Романа Зет чертовски острое, что и позволило ему намного сократить время пребывания в тюрьме.
– Выходит, Сэм снова пустился в бега! Как тогда, в Швейцарии!
– Вы имеете в виду тот случай, когда он пытался вам помешать?
– Да, и он тогда чуть было не преуспел в этом! – рявкнул Маккензи, яростно шаря в карманах свободной рукой в поисках успокоительного средства, коим всегда оказывалась измятая сигара. – Он, должно быть, связался с кем-то по телефону.