Дорога в Омаху
Шрифт:
– Слушайте, слушайте!
– Прекрасное шоу!
– Дьявольски чудесный сценарий!
– Нам известно, что этот сукин сын Повелитель Грома и его коммунистические прихлебатели находятся в Бостоне. Мы должны найти этого субчика и его насквозь прогнивших и начисто лишенных патриотизма коллег.
– Но под силу ли тебе сделать это? – спросил ледяным тоном спешащий в Париж Фрогги. – Пока что ты не слишком преуспел.
– Практически все на мази, – заверил его госсекретарь, полностью взяв под контроль свой левый глаз. – Этот ужасный человек, которого арестовали в Бостоне, Цезарь Непроизносимый, находится
– Сделаем все как надо.
Элджернон Смитингтон-Фонтини вышел из лимузина в самом, казалось бы, неподходящем для этой персоны месте – у жалкой бензоколонки на окраине Грейсонвилла, штат Мэриленд, представлявшей собою своего рода реликт, сохранившийся с тех времен, когда местные фермеры заполняли тут рано поутру баки своих грузовиков горючим или просто болтали по нескольку часов кряду о погоде и прочих вещах, ворчали по поводу падения цен на рынке на сельхозпродукцию и сетовали на проникновение в их отрасль специализированной техники, что было для многих из них подобно похоронному звону. Смити кивнул владельцу заправочной станции – он же и рабочий, – сидевшему на видавшем виды плетеном стуле у двери:
– Добрый день!
– Хэй, красавчик! Входи и пользуйся телефоном сколько душе угодно. Деньги можешь оставить, как всегда, на прилавке, и, как всегда, я тебя сроду не видел.
– Понимаете, старина, меры предосторожности из соображений дипломатии.
– Рассказывай, приятель, своей жене об этом, но не мне!
– Дерзость несовместима с твоим положением.
– У меня с этим проблем нет: любая шлюха – любое положение…
– Однако же!.. – Вот и все, что нашелся сказать Смитингтон-Фонтини.
Пройдя в крошечное помещеньице, он повернул налево, где возвышался треснутый, покрытый пластиком прилавок, заляпанный жиром и испещренный грязными пятнами. На нем-то и стоял телефонный аппарат, которому минул уже не один десяток лет. Подняв трубку, Смитингтон-Фонтини набрал номер:
– Надеюсь, я не помешал?
– Ах, синьор Фонтини! – откликнулся голос на другом конце линии. – Чем обязан я такой чести? Полагаю, в Милане все идет как по маслу?
– Совершенно верно! Как и в Калифорнии.
– Счастлив, что мы смогли вам услужить.
– Но решение, которое принято только что, не доставит тебе особой радости. Не считая всех прочих гадостей, отмене оно не подлежит.
– Послушайте, что кроется за столь зловещими словами?
– Esecuzione. [112]
– Che coza? Chi? [113]
– Tu. [114]
– Me?.. [115] Ax они, сукины дети! – взорвался Манджекавалло. – Мерзавцы!.. Тутти-фрутти… Ублюдки!..
112
Исполнение (ит.).
113
Почему?
114
Тобой (ит.).
115
Мной? (ит.)
– Мы должны обсудить план действий. Я предлагаю корабль или самолет: вопрос о возвращении на родину остается открытым. Билет у тебя будет в один конец.
В состоянии, близком к апоплексическому удару, Винни Бам-Бам нажимал яростно на кнопки своего тайного телефонного аппарата в нижнем ящике правой тумбы письменного стола. Дважды на суставах его пальцев появлялась кровь, когда он задевал рукою за острые края боковых деревянных панелей. Наконец он пролаял номер комнаты в отеле, куда пытался дозвониться.
– Да-а-а? – протянул сонно Крошка Джо по прозвищу Саван.
– Отрывай от постели свой ублюдский зад, Джо: сценарий изменился!
– О чем ты там?.. Ах, да это же ты, Бам-Бам!
– То, что это так, можешь побиться об заклад на могилы своих предков в Палермо и Рагузе! Эти гомики в своем шелковом исподнем только что решили убрать меня! После всего, что мы для них сделали!
– Ты что, шутишь? Наверное, это ошибка. Они изъясняются на столь вежливом языке, что невозможно понять, когда они хотят воткнуть тебе перо в спину, а когда – умаслить…
– Баста! – заревел директор Центрального разведывательного управления. – Я слышал то, что слышал, и это верняк!
– Вот проклятье! Что же нам делать?
– Только не паникуй, Крошка Джо. Я собираюсь на некоторое время – на недельку, а может, и на две – лечь на дно. Мы обдумаем все это чуть позже в деталях. А сейчас ты получаешь новое задание. И выполнишь его как надо, ты понял, Джо?
– Все будет в порядке, клянусь могилой матери!
– Придумай что-нибудь другое: у твоей мамочки еще много времени впереди.
– У меня есть племянница. Монашка…
– Забыл ты, что ли, как ее вышвырнули из монастыря? Вместе с тем чертовым слесарем?
– Ладно тебе! В конце концов, у меня имеется и тетя Анджелина… Она померла после того, как наелась моллюсков в Умберто. Свет не видывал женщины более благочестивой, чем она. Так что я, пожалуй, поклянусь ее могилой.
– Она была такой жирной, что ее могилы хватило бы на шестерых…
– Она была святая, поверь мне, Бам-Бам! Не расставалась с четками ни днем, ни ночью…
– Ей просто нечего было больше делать, но я согласен все же на твою тетю Анджелину. Итак, готов ты поклясться ее святой могилой?
– Клянусь выполнить все как надо! Если же я нарушу свою клятву, то пусть в меня вселится нечистый, что вполне вероятно, когда имеешь дело с этими нью-йоркскими ублюдками… Иногда мне кажется, что эти ирландские клоуны плутуют.
– Достаточно! – возгласил Винсент Френсис Ассизи Манджекавалло. – Заранее предполагаю, что дашь мне мысленно обещание молчать о том, что я скажу тебе сию минуту.