Дорога в рай (Рассказы)

Даль Роальд

Девушки начали болтать. Старик слышал их, но не оборачивался. Он продолжал шагать во главе колонны, а когда они подошли к перекрестку, повернул направо. Остальные последовали за ним, и, пройдя ярдов пятьдесят вдоль ряда домов, они подошли к египетскому кафе. Старик увидел его первым, и он же обратил внимание на то, что сквозь затемненные окна пробивается свет.

– Стой!
– обернувшись, крикнул он.

Девушки остановились, но продолжали болтать. Было очевидно, что в их рядах зреет недовольство. Трудно

заставить четырнадцать девушек шагать с вами по всему городу на высоких каблуках и в блестящих вечерних платьях. Долго во всяком случае они идти не станут, ни за что на свете, даже если это формальность военного времени. Старик знал, что так и будет, и произнес следующее.

– Барышни, - сказал он, - слушайте меня.

Однако в рядах все зрело недовольство и девушки продолжали болтать, а высокая черноволосая говорила:

– Mon Dieu, да что же это такое? Что же это происходит, о mon Dieu?

– Тихо!
– сказал Старик.
– Тихо!

Во второй раз он произнес это слово командным тоном. Разговоры прекратились.

– Барышни, - продолжал он.

Он опять стал вежливым. Он говорил с ними так, как только он и умеет, а когда Старик был вежлив, никто не мог перед ним устоять. Происходило нечто удивительное, потому что в его голосе звучала улыбка, тогда как губы не улыбались. В голосе звучала улыбка, а лицо оставалось серьезным. Воздействие было очень сильное, потому что у людей складывалось впечатление, будто он всерьез старается казаться приятным.

– Барышни, - заговорил он, и в его голосе прозвучала улыбка.
– У военных всегда находится какая-нибудь формальность. Избежать этого нельзя. Я чрезвычайно об этом сожалею. Но есть ведь и такая вещь, как рыцарство. И вы должны знать, что особенно оно характерно для Вэ-вэ-эс Великобритании. Поэтому всем нам доставит удовольствие, если вы зайдете вместе с нами в это заведение и выпьете по стакану пива.

Он распахнул дверь кафе и сказал:

– О Господи, да давайте же выпьем. Кто хочет выпить?

И тут девушки поняли, что к чему, притом поняли все разом. А сообразив, удивились и задумались. Потом они переглянулись, посмотрели на Старика, на Юнца и на Уильяма, а когда смотрели на двух последних, то увидели в их глазах смех. Все девушки рассмеялись, рассмеялись и Уильям с Юнцом, а потом все вошли в кафе.

Высокая черноволосая девушка взяла Старика за руку и сказала:

– Mon Dieu, военная полиция, mon Dieu, о mon Dieu.

И откинув голову назад, она рассмеялась, и Старик рассмеялся вместе с ней.

– Со стороны военных это проявление рыцарства, - сказал Уильям, и они тоже пошли в кафе.

Заведение оказалось примерно таким же, как то, в котором они были до этого, - деревянные столы и стулья, пол, посыпанный опилками. Несколько египтян в красных фесках пили кофе. Уильям и Юнец составили три круглых стола и принесли

стулья. Девушки расселись. Египтяне, сидевшие за другими столиками, поставили чашки, обернулись, не вставая со своих стульев, и стали на них глазеть. Они глазели на них, как жирные рыбы, выглядывающие из ила. Некоторые даже переставили стулья, чтобы лучше было видно вновь пришедших.

Подошел официант, и Старик сказал ему:

– Пиво для семнадцати человек. Принеси-ка нам всем пива.

Официант произнес "пажалста" и удалился.

Они сидели в ожидании пива и смотрели друг на друга: девушки на троих летчиков, а летчики на девушек.

– Это и есть рыцарство по-военному, - сказал Уильям.

А черноволосая высокая девушка все приговаривала:

– О mon Dieu, вы ненормальные, о mon Dieu.

Официант принес пива. Уильям поднял свой стакан и сказал:

– За рыцарство военных.

На что темноволосая девушка откликнулась:

– О mon Dieu.

Юнец ничего не говорил. Он был занят тем, что рассматривал девушек, оценивал их, пытаясь решить для себя, какая ему больше нравится, с тем чтобы тотчас приступить к делу. Старик между тем продолжал улыбаться. Девушки сидели в своих блестящих вечерних платьях - красных, золотых, голубых и зеленых, черных и серебряных, и опять возникло впечатление, будто это живая картина. Конечно, это была картина: сидят девушки, потягивают пиво, выглядят счастливыми, не испытывают более никаких подозрений, потому что они все поняли так, как нужно.

– О Господи, - проговорил Старик.

Он поставил свой стакан и огляделся.

– О Господи, да вас тут на целую эскадрилью хватит. Как бы я хотел, чтобы ребята были здесь!

Он сделал еще один глоток и вдруг отставил стакан.

– Знаю, что надо делать, - сказал он.
– Официант, эй, официант!

– Пажалста.

– Принесите мне большой лист бумаги и карандаш.

– Пажалста.

Официант удалился и вскоре вернулся с листом бумаги. Вынув карандаш из-за уха, он вручил его Старику. Старик ударил по столу, призывая к тишине.

– Барышни, - сказал он, - еще одна формальность, на этот раз последняя. Больше формальностей не будет.

– Со стороны военных, - сказал Уильям.

– О mon Dieu, - произнесла черноволосая девушка.

– Дело пустяковое, - сказал Старик.
– Вы должны написать на этом листе бумаги свое имя и номер телефона. Это для моих друзей из эскадрильи. Хочу, чтобы и они были счастливы, как вот я сейчас, но только без тех сложностей, через которые нам пришлось пройти.

В голосе Старика опять прозвучала улыбка. Девушкам явно нравился его голос.

– Вы окажете очень большую любезность, если сделаете то, что я прошу, продолжал он, - потому что и они хотели бы познакомиться с вами. Для них это будет удовольствием.