Дорога в рай
Шрифт:
— Привет, Адольфус, — шептала она. — Привет, мой маленький Адольф…
— Тсс! — сказала жена хозяина гостиницы. — Слышите? Кажется, идет ваш муж.
Врач подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор.
— Герр Гитлер!
— Да.
— Входите, пожалуйста.
Небольшого роста человек в темно-зеленой форменной одежде тихо вошел в комнату и огляделся.
— Поздравляю вас, — сказал врач. — У вас сын.
У мужчины были огромные бакенбарды, тщательно подстриженные
— Сын?
— Да.
— И как он?
— Отлично. Как и ваша жена.
— Хорошо.
Отец повернулся и с надменным видом прошествовал к кровати, на которой лежала его жена.
— Ну-с, Клара, — проговорил он. — Как дела?
Он нагнулся, чтобы посмотреть на ребенка. Потом нагнулся еще ниже. Дергаясь всем телом, он нагибался все ниже и ниже, пока лицо его не оказалось примерно в дюжине дюймов от головки ребенка. Свесив голову с подушки, жена смотрела на него. Во взгляде ее была мольба.
— У малыша просто замечательные легкие, — заявила жена хозяина гостиницы. — Послушали бы вы, как он кричал, едва только появился на свет.
— Но Клара…
— Что такое, дорогой?
— Этот даже меньше, чем Отто!
Врач быстро шагнул к кровати.
— Ничего необычного в ребенке нет, — возразил он.
Муж медленно выпрямился, отвернулся от кровати и посмотрел на врача.
— Нехорошо врать, доктор, — сказал он. — Я знаю, что это значит. Опять будет то же самое.
— Теперь послушайте меня, — сказал врач.
— А вы знаете, что случилось с другими, доктор?
— О других вы должны забыть, герр Гитлер. Дайте шанс этому.
— Но он такой маленький и слабый!
— Дорогой мой, он же только что родился.
— Все равно…
— Что вы собираетесь сделать? — воскликнула жена хозяина гостиницы. Разговорами свести его в могилу?
— Хватит! — резко произнес врач.
Мать плакала. Рыдания сотрясали ее тело.
Врач подошел к ее мужу и положил руку ему на плечо.
— Будьте с ней поласковее, — прошептал он. — Прошу вас. Это очень важно.
Потом он сильно стиснул плечо мужа и незаметно подтолкнул его к кровати. Муж замялся в нерешительности. Доктор стиснул его плечо сильнее, давая мужчине понять, чтобы он не колебался. В конце концов муж нехотя нагнулся и коснулся щеки жены губами.
— Все хорошо, Клара, — сказал он. — Хватит плакать.
— Я так молилась, чтобы он выжил, Алоиз.
— Да-да.
— Несколько месяцев я каждый день ходила в церковь и молила, стоя на коленях, чтобы этому дано было выжить.
— Да, Клара, я знаю.
— Трое мертвых детей — больше я не могу выдержать, разве ты этого не понимаешь?
—
— Он должен жить, Алоиз. Должен, должен… О Господи, будь же милостив к нему…
Эдвард-завоеватель
Луиза вышла из задней двери дома с кухонным полотенцем в руках. Сад был залит холодными лучами октябрьского солнца.
— Эдвард! — крикнула она. — Эд-вард! Обед готов!
Она постояла с минуту, прислушиваясь, потом ступила на газон и пошла по саду, и ее тень последовала за ней; обойдя по пути клумбу с розами, она слегка коснулась пальцем солнечных часов. Двигалась Луиза довольно грациозно для женщины полной и невысокой; в походке ее была какая-то размеренность, а руки и плечи в такт ходьбе слегка покачивались. Она прошла под тутовым деревом, свернула на уложенную кирпичом дорожку и двинулась по ней дальше, пока не приблизилась к тому месту этого большого сада, где начинался уклон.
— Эдвард! Обедать!
Теперь она увидела его ярдах в восьмидесяти, в низине на окраине леса высокую худощавую фигуру в брюках цвета хаки и темно-зеленом свитере. Он стоял возле огромного костра с вилами в руках и бросал в него ветки куманики. Костер вовсю полыхал оранжевым пламенем, и облака молочного дыма плыли над садом, разнося прекрасный запах осени и горящих листьев.
Луиза стала спускаться по склону к мужу. Она могла бы еще раз окликнуть его, и он бы наверняка ее услышал, но в костре было что-то притягательное. Ей захотелось подойти к нему поближе, ощутить его жар и послушать, как он горит.
— Обед готов, — сказала она мужу.
— А, привет… Хорошо, сейчас иду.
— Какой хороший костер.
— Я решил вычистить это место, — сказал ее муж. — Надоела мне эта куманика.
Его длинное лицо было мокрым от пота. Маленькие капли, точно росинки, висели на усах, а два ручейка стекали по шее к вороту свитера.
— Смотри не перетрудись, Эдвард.
— Луиза, перестань со мной обращаться так, будто мне восемьдесят лет. Немного движения никому еще не повредило.
— Да, дорогой, знаю. Эдвард! Смотри! Смотри!
Он обернулся и посмотрел на Луизу, которая указывала куда-то по ту сторону костра.
— Смотри, Эдвард! Кот!
На земле, вблизи огня, так, что языки пламени, казалось, касались его, сидел большой кот необычного окраса. Он был совершенно неподвижен. Склонив голову набок и задрав нос, он глядел на мужчину и женщину холодными желтыми глазами.
— Да он обгорит! — вскричала Луиза и, бросив полотенце, подскочила к коту, схватила обеими руками и отнесла на траву подальше от огня.