Дорога в Рим
Шрифт:
По-новому вглядываясь в лицо диктатора, он изумился разительному сходству его черт со своими. «Совпадение, — одернул он себя. — Просто совпадение».
— Говори, что за дело. — На изможденном лице Цезаря четко проступили мешки под глазами. Прикрыв рукой рот, он закашлялся. — Проклятая болезнь. Говори же.
Ромул выразительно посмотрел на раба, который теперь занялся столами, и на оптиона.
— Лучше, если, кроме тебя, никто не услышит.
— Да неужели? —
Раб тут же исчез.
— Не доверяй ему! — шагнул вперед оптион.
Цезарь засмеялся.
— Врагов у меня много, но этот солдат — не из них. Я освободил его от рабства за то, что он убил эфиопского быка, и после дважды наградил за воинские подвиги. Во всей Республике не сыскать человека вернее. Ступай и закрой за собой дверь.
Оптион, побагровев, вышел.
— Он мне предан, но слишком недоверчив, — заметил Цезарь. — Видимо, это к лучшему.
Ромул лишь вытянулся, не смея ни согласиться, ни возразить.
К его удивлению, диктатор не сразу спросил о цели прихода.
— Как жизнь после армии?
— Хорошо, спасибо.
— Поместье приличное?
— Да! — Ромул постарался изобразить весь восторг, на какой был способен.
Цезарь, метнув на него проницательный взгляд, усмехнулся.
— Поля возделывать скучнее, чем воевать?
— Точно, — улыбнулся Ромул.
— Зато безопаснее. Если привыкнуть.
— Забавно от тебя такое слышать, — осмелел Ромул. — Я собирался вновь вступить в легион и участвовать в новом походе.
— Такие солдаты, как ты, всегда желанны, — с явным удовольствием ответил Цезарь, и тут же по худому лицу пробежала тень. — Ты ведь бился при Каррах?
— Верно, — кивнул Ромул, на которого тут же нахлынули воспоминания. — Хорошо бы задать парфянам жару!
— Молодец! Приходи сегодня в сенат, — улыбнулся Цезарь. — Сенаторам будет нелишне послушать, что значит биться с парфянами.
— Спасибо за лестное приглашение. Только я пришел, чтобы попросить тебя сегодня там не присутствовать.
— Жена тоже умоляет, чтоб я не ходил, — нахмурился Цезарь. — Почему?
— Слишком опасно. Заговор. Тебя хотят убить.
Цезарь вдруг сделался предельно спокоен.
— Откуда ты знаешь?
— Друг сказал.
— Кто он?
Ромул замялся — вдруг Цезарь только посмеется в ответ?
— Гаруспик.
— А, из этих… — фыркнул Цезарь. — Лгуны и шарлатаны. Живи я по указаниям своих авгуров, то не покорил бы Галлию и не правил бы Республикой.
— Мой друг — не шарлатан. Он служил со мной в армии Красса, предсказал поражение при Каррах и многое
— Гм. — Цезарь не сводил глаз с Ромула. — И что же он видел?
— Заговор с целью убить тебя в сенате. Десятки людей.
— И нападут сегодня?
Ромул проглотил комок в горле.
— Да. Остерегайся мартовских ид.
— Твой друг когда-нибудь ошибался в пророчествах? Бывают ли они неясными?
— Конечно. Такова природа гаруспиции.
Цезарь презрительно усмехнулся.
— Вот-вот. Этим-то они и оправдывают каждое лживое слово, которое изрекают. Слухи о покушении носятся не первый месяц, и до сих пор ничего не произошло. Зачем кому-то меня убивать? После десятилетий войн в Республике царит мир! Твой друг слишком много воображает. Ты, Ромул, верь этому, как хочешь, но не требуй от меня того же. Сегодня в сенате важные обсуждения, я должен присутствовать. Не вижу причин отказываться.
Не собираясь отступать, Ромул пустил в ход запасной вариант.
— Я собрал преданных ветеранов. Около полусотни. Они уже у сената.
— Мой бывший солдат рекрутирует для меня целый балаган телохранителей? — удивленно качнул головой Цезарь.
— Прости, — пробормотал юноша, осознав свою дерзость. — Я не собирался действовать без спроса.
— На малых помыслах зиждутся великие деяния, — пробормотал Цезарь и улыбнулся. — Напротив, ты поступил правильно, я благодарю тебя.
Ромул с облегчением вздохнул.
— Значит, ты позволишь ветеранам сопровождать тебя в сенат?
— Нет, не позволю. — Глаза диктатора блеснули.
— Н-не понимаю.
— Твои побуждения благородны, — признательно кивнул Цезарь. — Однако не забывай, с кем разговариваешь. Чтобы я, лучший полководец за всю историю Республики, прибыл в сенат с пестрой толпой отставных легионеров? Я не могу себе такого позволить.
— Только сегодня, всего один раз! — взмолился Ромул. — Если нападения не будет, можешь выдать это за стихийную демонстрацию народной любви и посмеяться вместе со всеми. А если опасность все же возникнет, они тебя защитят.
Цезарь помедлил, обдумывая просьбу, и в Ромуле проснулась надежда.
— Нет, — наконец покачал головой диктатор. — Я не хочу жить в страхе.
Ромул пал духом, однако тут же мелькнула мысль: пусть Секунд с ветеранами все равно ждут у сената! И при малейшем волнении бросятся внутрь! В этом случае диктатор, конечно, рискует больше, но лучше уж так, чем оставить его вовсе без охраны.
— Хорошо, — кивнул юноша. — И все же — можно мне тебя сопровождать?