Дорога в тупик. Часть 1
Шрифт:
Филипп молчал. Динна знала, он делает это специально – чтобы показать ей, как она своим многословием затыкает ему рот. Но девушка замолчала и давила в себе другие слова, чтобы не продолжить обвинять дядю – иначе диалог не состоится.
– Как минимум на две вещи я имею право вне зависимости от опекунства, – сказал Филипп после долгой паузы, – первое – отдохнуть от тяжёлой работы, второе – с девяти утра до десяти вечера приехать в школу и осведомиться об успеваемости своей племянницы.
Динна смотрела на него и понимала,
– Вопрос об опеке не закрыт, – бросила она, покидая комнату.
Корнелия лежала, уставившись в потолок, и думала о странном повороте событий на уроке истории, когда в комнату вихрем влетела отличница Катя: косы растрёпаны, лицо красное, явно заплаканное. Она с грохотом хлопнула дверью, бросила книжки на свой письменный стол и рухнула на кровать, отвернувшись к стене.
«Как хорошо, что у меня есть суперспособность не убиваться из-за оценок», – подумала Корнелия, непонимающе глядя на свою соседку.
Плохое настроение одноклассницы было очень некстати, ведь именно Катя Ярцева могла наиболее полно описать ситуации с учительницей истории. Сегодняшний случай – далеко не единственный, и если Валерия Владимировна и вправду одна из одарённых, которые скрывают свои способности и пользуются ими втихаря, нужно срочно сообщить о ней в полицию эспесов. Непосвящённые зачастую не останавливаются на мелких пакостях вроде выставления четвёрок круглым отличницам.
Страх опоздать с разоблачением эспеса пересилил нежелание начинать разговор с Ярцевой.
– Катя, – позвала Корнелия.
– Отвали, – буркнула та в подушку. Действительно, чего ещё можно ожидать от отличницы, получившей неожиданное разнообразие в своём табеле оценок.
– Ты сильно расстроилась?
– А что, блин, не видно?! – сразу крикнула Катя.
– Я понимаю, как тебе грустно… – попыталась продолжить девушка, но соседка тут же её перебила – прямо как учительницу на уроке:
– Нихрена ты не понимаешь! Равно как не понимаешь историю, и уж точно не знаешь её на «отлично!» – выпалила та.
– Ты права, – стараясь не повышать голос, мягко проговорила Корнелия. – Сегодня мне просто повезло, что меня спросили тот вопрос, который я знаю лучше других, – она знала, чем зацепить свою соседку.
– Вопросы задают, а не спрашивают – это во-первых, – клюнула Катя, не упускающая ни единой возможности кого-то исправить, – а во-вторых, тебе всегда везёт. А мне почему-то не везёт никогда, хотя я учу всё, а не как вы! – со злостью в голосе выдала она.
Корнелия постаралась ответить как можно более спокойно, чтобы наладить диалог:
– Мне кажется, Валерия Владимировна немного предвзята по отношению к тебе. Она ведь не в первый раз тебе снижает, да?
– Конечно, не в первый. Она ненавидит меня за то,
Корнелия чуть не подскочила на кровати от такой наглости. Иметь дело с высоким самомнением – сомнительное удовольствие. Но сейчас нужно потерпеть, раз отличница постепенно пошла на контакт, иначе тайна исторички так и останется тайной.
– Ты всё время чувствуешь, что тебя заваливают? – поинтересовалась Корнелия.
– Да эта стерва просто узнаёт, какую тему я знаю хуже всего. И спрашивает именно её.
– И как ей это удаётся?
Катя невольно сжала кулаки.
– Она читает мой ежедневник.
– У тебя есть ежедневник?
– Да. Там я вычёркиваю то, что сделала, и оставляю то, что не повторила, это помогает мне подготовиться лучше.
Корнелия задумалась.
– Но твой ежедневник ведь всегда при тебе…
– Нет. Во время уроков я кладу его в ящик стола.
– Вот в этот, у нас в комнате? – Корнелия указала на рабочее место соседки.
– Да.
– Подожди, – в недоумении произнесла девушка, – ты считаешь, что Валерия Владимировна роется в чужих вещах?
– А ты как думала? Она готова на всё пойти ради того, чтобы унизить меня перед всем классом!
Катя даже не сомневалась в своих словах. И вправду, как ещё можно объяснить свои четвёрки на контрольных? Благо её собеседница понимала, что существуют эспесы – и вот тут дело принимает совсем другой оборот.
– Катя, а ты не замечала чего-то странного на уроках истории?
Она поняла, что сморозила глупость, слишком поздно. Отличница уставилась на неё так, словно готова была по команде в любую секунду наброситься и разорвать на мелкие кусочки.
– Представляешь, замечала, – сквозь зубы прошипела девушка. – То, что моей бестолковой однокласснице поставили «отлично» за предмет, в котором она знает только годы Великой Отечественной войны! Интересно, почему безмозглым дурочкам всё сходит с рук?! – выкрикнула Катя, снова отвернулась к стенке и замолчала. Продолжать теперь точно бесполезно: Ярцева ещё недели две будет припоминать всем своё фиаско, а говорить по делу так и не станет.
Корнелия призадумалась. Ежедневник, конечно, неплохо объясняет сегодняшний случай, но, во-первых, он есть только у Кати, а во-вторых, взрослая учительница вряд ли станет заходить в комнату старшеклассниц и копаться в их личных вещах, чтобы потешить своё самолюбие. Если Ирину Евгеньевну, школьного завуча, ещё можно заподозрить в подобных деяниях, то Валерию Владимировну точно нет.
Корнелия поднялась с кровати, просунула ноги в балетки и вышла в коридор – пусть Катя побудет одна, наедине со своими печальными мыслями. Мимо пробежало несколько пятиклашек; открылась дверь соседней комнаты девочек, и оттуда выглянул высокий парень в очках.