Дорога ветров
Шрифт:
— Я рад видеть, что вы готовы, — сказал Джошуа. — Мы должны выжать все возможное из своего преимущества, пока люди Фенгбальда не сокрушат нас просто количеством.
— Я только хотел бы, чтобы у нас было больше Бинабиковых колючек для сапог. — Деорнот, с трудом шевеля онемевшими пальцами, пристегивал собственный комплект. Потом он осторожно ощупал шипы, торчащие теперь из его подошвы. — Но мы использовали каждый кусочек металла, который могли найти.
— Небольшая цена, если это спасет нас, и совершенно незначительная, если нет, — сказал Джошуа. — Я надеюсь, вы отдавали предпочтение тем, кто может сражаться пешим?
— Да, — ответил Деорнот. — Хотя мы могли обеспечить почти всех лошадей даже после того, как снабдили колючками степняков Хотвига.
— Хорошо, —
— Но, мой господин!-ошеломленный Деорнот поднял глаза. — Что вы собираетесь с ними делать?
— Ну, ты, я надеюсь, не думал, что я так всю битву и простою на склоне? — улыбка Джошуа исчезла, он казался искренне удивленным. — Эти храбрые люди на озере сражаются и умирают за меня. Так как же я могу оставить их одних?
— Но в том-то и дело. — Деорнот повернулся, надеясь найти поддержку у Сангфугола и Стренгъярда, но они смущенно смотрели куда-то в сторону. Рыцарь догадался, что эти двое уже обсуждали с принцем вопрос его участия в битве и потерпели поражение. — Если с вами что-нибудь случится, Джошуа, нам не поможет никакая победа.
Джошуа посмотрел на Деорнота ясными серыми глазами.
— Это не так, старый друг, ты просто забыл, Воршева носит нашего ребенка. Ты будешь защищать ее и малыша, как обещал мне когда-то. Если сегодня мы победим, а я уже не смогу разделить, со всеми эту радость, ты, я знаю, разумно и осторожно выведешь отсюда уцелевших. Под наши знамена соберутся люди, которых даже не будет интересовать, жив я или умер — они придут просто потому, что мы выступаем против моего брата, короля. Я уверен, что скоро вернется Изорн и с ним придут люди из Эрнистира и Риммергарда. А если его отец Изгримнур разыщет Мириамель — за кого еще народ будет сражаться с такой верой, как не за внучку короля Джона? — Некоторое время принц наблюдал за лицом Деорнота. — Послушай, Деорнот, не делай такого серьезного лица. Если Бог предназначил меня для того, чтобы свергнуть моего брата, ни один рыцарь или лучник на земле не сможет убить меня. Ну а если нет — на земле не найти места, в котором можно спрятаться от своей судьбы. — Он нагнулся и поднял переднюю ногу Виньяфода. Лошадь беспокойно мотнула головой, но осталась на месте. — Кроме того, друг мой, бывают моменты, когда мир находится в очень хрупком равновесии. Люди, которые видят, как их принц сражается рядом с ними, понимают, что им не приходится приносить себя в жертву человеку, который этой жертвы никогда не оценит. — Джошуа надел на копыто Виньяфода кожаный мешок, из плотного дна которого торчали металлические колючки, и обмотал вокруг колена лошади тонкие ремни. — Спорить бесполезно, — не поднимая глаз заключил он.
Деорнот вздохнул. Он был отчаянно несчастен, но что-то в нем знало, что принц поступит именно так — и что-то в нем удивилось бы, если бы принц поступил как-нибудь иначе.
— Поступайте, как хотите, ваше высочество.
— Нет, Деорнот, — Джошуа проверил, как затянут узел. — Как должен.
Саймон восторженно закричал, когда всадники Хотвига врезались в ряды герцога. Хитроумная идея Бинабика, казалось, сработала — хотя тритинги все еще двигались несколько медленнее, чем обычно, они во много раз превосходили в скорости своих противников, а уж о разнице в маневренности и говорить не приходилось. Передовые отряды Фенгбальда отступили, вынужденные спешно перегруппировываться в нескольких сотнях локтей от баррикады.
— Бей их! — кричал Саймон. — Наступай, храбрый Хотвиг! — Тролли рядом с ним тоже кричали, и их резкие гортанные возгласы разносились по заснеженному склону. Их время должно было подойти с минуты на минуту. Саймон считал про себя, несколько раз сбивался, поэтому не мог сказать точно, сколько прошло времени. Пока что битва развертывалась и соответствии с планами Джошуа.
Он посмотрел на своих товарищей, на их круглые лица и крепкие маленькие тепа, и почувствовал, что любовь и преданность переполняют его. В какой-то степени они были его подопечными. Они пришли, чтобы сражаться
Оседланные бараны, разумеется, не нуждались в таких излишествах, как железные сапоги; их острые копыта цеплялись за лед, как лапки ползущей по стене мухи. Плоское озеро смешно было и сравнивать с предательскими ледяными тропами замерзшего Минтахока.
— Я пришла, — сказал кто-то за его спиной. Саймон обернулся и обнаружил Ситки, выжидательно смотревшую на него. Лицо девушки покрывали бисеринки пота, меховая куртка, которую она носила под кожаными камзолом, была порвана и запачкана, как будто Ситки ползла через кустарник.
— Где ты была? — спросил Саймон. Он не увидел ни следа повреждении и был благодарен за это.
— С Бинабиком. Помогала сражаться. — Она подняла руки, чтобы изобразить какое-то сложное действие, потом пожала плечами и сдалась.
— С ним все в порядке? — спросил Саймон. Она мгновение подумала, потом кивнула.
— Не ранен.
Саймон облегченно вздохнул:
— Хорошо. — Прежде, чем он успел продолжить, внизу снова что-то произошло. Новый отряд высыпал на лед неподалеку от бревенчатой баррикады, спеша вступить в бой. Мгновением позже Саймон услышал вдали слабый тоскливый плач рога. Длинный сигнал, потом короткий, потом снова два длинных. Сердце юноши подскочило, он почувствовал озноб, как будто его швырнули в ледяную воду. Саймон забыл свой счет, но это не имело значения. Звучал тот самый сигнал — время пришло.
Несмотря на все свое возбуждение, он постарался не оцарапать Домой сапожными колючками, когда впрыгивал в седло. Большинство канукских слов, которым так старательно учил его Бинабик, вылетели из головы.
— Вперед! — закричал он. — Вперед, Ситки! Джошуа зовет нас! — он выхватил меч и взмахнул им, ударив по низко висящей ветке. Как же сказать «атака»? Ни… — и как-то дальше. Он провернулся и поймал взгляд Ситки. Ее круглое лицо было спокойно. Она знала. Девушка махнула рукой и крикнула что-то своим отрядам.
Все понимают, что происходит, понял Саймон. Мне не нужно ничего говорить.
Ситки кивнула, давая ему разрешение.
— Нихут! — крикнул Саймон и, пришпорив коня, полетел вниз по грязной глинистой тропинке.
Копыта Домой разъехались, коснувшись ледяной поверхности озера, но Саймон — который несколько дней назад ездил по тому же месту на необутой кобыле — вздохнул с облегчением, когда она быстро обрела равновесие. Перед ними гремело сражение, и его товарищи тролли тоже закричали — странные воинственные крики, в которых ему удалось разобрать названия одной или двух крупных гор Йиканука. Грохот битвы быстро усиливался, вытесняя из головы все посторонние мысли. Потом — как казалось, даже прежде, чем он успел подумать об этом, — они очутились в самой гуще.
Первая атака Хотвига разбила ряды Фенгбальда и отбросила их с безопасной посыпанной песком дороги. Солдаты Деорнота — в основном пешие — выскочили из-за баррикады и набросились на гвардейцев, оказавшихся отрезанными от собственного арьергарда. Бой у баррикады был особенно свирепым, н Саймон был поражен, увидев в самой гуще принца Джошуа, высоко поднявшегося в седле рыжего Вииьяфода. Его серый плащ развевался меч разил направо и напево, он что-то кричал, но слова тонули в общей неразберихе. Тем временем Фенгбальд выпустил тритингских наемников, которые, вместо того, чтобы поддержать гвардейцев, вились вокруг колонны в безудержном стремлении сшибиться с тритингами Хотвига.