Дорога во тьму. Часть 10. Перемены
Шрифт:
Виноваты будут все, и я в том числе. За что наказать меня он найдет в любом случае, можно не сомневаться. Так почему бы спокойно не прокатиться сейчас, куда бы меня не везли, под сопровождение барабанящего по брезентовой крыше фаэтона дождя? Оборотни не причинят мне вреда, я это чувствовала, Бенедикт неплохой человек, просто волчья сущность явно тяготит над ним. Ведь если, как он говорит, давно знаком с Тироном, должен понимать с кем связывается, и что пощады не будет.
– Он убьет Вас, - тихо и с сожалением прошептала я.
Я не пугала его, мне действительно было очень жаль. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы из-за меня кто-то пострадал,
– Отвезите меня обратно, так будет лучше, поверьте.
Бенедикт сурово сдвинул брови и напрягся, будто подозревал меня в какой-то выходке. Спина его брата, исполнявшего роль кучера, тоже напряглась, наверное, они ожидали от меня сопротивления. Возможно, мне и следовало так поступить. Обессилить их и попытаться вернуться домой пешком, пусть и под дождем, и по раскисшей дороге, зато это могло сохранить их жизни, если мне удастся уверить Тирона, что я просто заблудилась. А утром мы уедем, и оборотни будут жить, пусть и без ручного домашнего эльфа в хозяйстве. Но я не пошевелилась, апатия завладела мной полностью, я лишь прижалась плечом к тряской стенке экипажа и устало закрыла глаза.
Глава 07.
Наверное, я задремала, убаюканная шумом дождя и качкой, потому что продолжения пути не запомнила. Мне даже сон приснился -нечеткий, подернутый дымкой, но до странности наполненный ощущением реальности происходящего и даже приятный. Во сне я видела обернувшихся волков, совсем не страшных, не сходящих с ума в звериной ярости и не разрывающих в клочья свои жертвы. Звери мирно спали, уткнувшись носами в темную от ночного сумрака траву, не ограниченные никакими решетками или путами. Это было очень странно, если учесть, что в небе висела огромная полная луна.
Но все странности исчезли, когда я поняла, что волки на поляне не одни, а рядом с ними женщина, спокойно сидящая и поглаживающая грубую шерсть одного из зверюг рукой. Я не видела ее лица, все расплывалось, будто рябью по воде, но я понимала, что эта женщина мне знакома, вернее, я должна ее знать, что она самый родной и близкий мне человек. Как я могла видеть во сне свою маму? Я ее даже на фотографии не видела, только Моник описывала мне ее, как очень красивую, нежную и хрупкую, с печальными глазами и добрым сердцем. Конечно, маленькой девочкой, тоскуя по родному человеку, я представляла ее себе в мечтах, иногда во сне тоже видела ее смутный образ. Но чтобы вот так реально, будто картину из прошлого, еще ни разу.
Скорее всего, моему похитителю Бенедикту действительно повезло гораздо больше, чем мне, и он имел счастье знать Ивенн. Никогда еще я не была так близка к ней и не чувствовала так четко ее присутствие в моей жизни, как в этом восхитительном сне! Нет, мне ни в коем случае нельзя возвращаться в реальность. Но вот образ мамы начал расплываться все больше, а волки просыпаться, угрожающе рыча, я что-то кричала, махала руками, хотела помочь, боясь, что больше могу ее не увидеть....
Проснулась я оттого, что какая-то угрюмая, даже сердитая женщина трясет меня за плечо, распахнув дверь фаэтона и стоя под проливным дождем прикрываясь зонтом, с которого водопадом лилась вода. В отдалении громыхал гром, видно, он и ворвался в мой сон волчьим рыком. Я испуганно распахнула глаза, которые сами по себе наполнились слезами разочарования. Чудесный сон закончился.
– Просыпайся, я не собираюсь до рассвета тут стоять над тобой
Я не сопротивлялась, все еще находясь под впечатлением сновидения. Женщина прижала меня к себе, цепко держа за локоть, чтобы мы обе поместились под зонтом, хотя это и не слишком спасало от ливня, и, толкая вперед, повела к освещенному фонарем крыльцу какого-то темного строения. Трудно было разобрать под дождем, какая сейчас часть ночи, но явно уже далеко за полночь, а значит, отъехали мы от Джонсборо довольно далеко. Мы прошли по скользкой чавкающей грязи мимо младшего брата Бенедикта, распрягавшего усталых лошадей и свирепо глянувшего на меня из-под капюшона, а сам знакомый оборотень ждал нас уже около дома.
– Матушка проводит тебя в твою комнату, Эль, - сказал Бенедикт.
– Не бойся ничего и не считай себя пленницей, мы затаимся в этом доме лишь на время, а потом все будет хорошо.
Спорить сил не было, да и возможности мне такой никто не дал. Проведя меня по темному дому со скрипучими половицами, женщина просто втолкнула меня в одну из комнат на втором этаже, сунула в руки свечу и спички и заперла дверь на ключ. "Вот так не пленница", - безразлично подумала я.
В свете зажжённой свечи я оглядела свое новое пристанище. Обычная гостевая комната загородного дома не слишком обеспеченных владельцев. Старая, но крепкая деревянная мебель, умывальник за ширмой в углу, ночная ваза под кроватью. Все это напомнило мне дом приемных родителей в Титусвилле. "Сегодня прямо ночь воспоминаний", - грустно подумала я, посмотрев на темный двор из окна.
Дождь заливал подъездную дорогу, ветер трепал высокие деревья вокруг дома, других звуков было не разобрать, но, судя по тусклому свету, идущему откуда-то снизу из окон первого этажа, семейство волков собралось в гостиной или столовой. Интересно, Тирон уже понял, что я пропала? Связал это с разговором и предложением Бенедикта? Наверняка. Уж чем-чем, а умом и подозрительностью мой брат не обделен. Как он поступит? Бросится искать пропажу или подождет, что я сама вернусь к нему? Такая проверка с него станется.
Лучше всего, конечно, именно так и сделать, тогда будет шанс, что оборотни уцелеют, возможно, мне все же удалось бы убедить Тирона, что я заблудилась и никто меня не похищал. Несмотря на то, что действовал Бенедикт вопреки моему желанию, зла ему и его семье я не желала, а вот ждать пощады от взбешенного Тирона не приходилось. Конечно, просто так сбежать довольно затруднительно. Дверь крепкая, я ее ни за что не смогу открыть самостоятельно. Решеток на окнах нет, но расстояние до земли внушительное. Я, конечно, смогу спуститься, но потом-то что? В какую сторону идти? Украсть лошадь и фаэтон? Ну да, так мне и позволили. Наверняка Бенедикт принял все меры для моего удержания здесь, не зря же так сильно рисковал, связываясь с Тироном. Ситуация вырисовывалась безрадостная.
От тяжелых дум и грохочущих раскатов грома разболелась голова. Не зная, чем занять себя, да и, не имея возможности хоть что-то изменить на данный момент, я решила воспользоваться возможностью и гостеприимством хозяев и поспать.
Утром, на удивление хорошо отдохнув, я все-же попыталась заговорить с угрюмой женщиной, принесшей мне в комнату завтрак. Выпускать меня, как я поняла, они не собирались, поэтому я должна хотя бы попытаться их вразумить. Я начала говорить, что им лучше отпустить меня, тогда никто не пострадает, но она, резко повернув ко мне горящее яростью лицо, обожгла бешенным взглядом.