Дорога во тьму
Шрифт:
Итак, мучители будут преследовать меня, они не оставят в покое, пока не свершится справедливая расправа, это совершенно очевидно и стало последней каплей. Похоже, мои вампирские нервы тоже имеют свой предел, или судьба дает знак, что пора действовать.
Скорость вампира значительно сократила и облегчила путь. Вот и кромка знакомого поля, где я дал себе немного времени отдышаться и насладиться предвкушением. Долгожданная и такая желанная близость возмездия кружила голову, все тело напряглось, как натянутая стрела, ведь цель у меня на ладони. Ночь окутала Землю, но, к удивлению, на вышках не горел ни один прожектор.
хоть что-то разглядеть в кромешной тьме.
По мере приближения к комплексу начали попадаться, словно разбросанные рукой великана, куски железа, обломки бетона и арматуры, которых точно не было во время нашего побега. Первое смутное неприятное предчувствие прокралось в сердце ледяной змеей, когда путь мне преградило препятствие, снятая со стен колючая проволока в
виде спирали Бруно, уложенная по земле и украшенная табличками «Achtung! Minen!». В это время услужливо вынырнувшая из облачности луна осветила поле, пригвоздив к месту развернувшейся картиной. Бетонного ограждения более не существовало, оно зияло огромными дырами. Перелетев через колючую проволоку, я замер в проломе не в силах пошевелиться, цепенея от столкновения с реальностью.
Едва ли нашлись во французском или других языках слова, которые могли хотя бы отдаленно передать эмоции, захлестнувшие меня. Чем бы прежде ни была моя тюрьма – лагерем для пленных, военным заводом или секретным научным центром, сейчас от комплекса не осталось даже частично уцелевших зданий. Повсюду горы битого кирпича,
да горелые головешки. Земля выжжена, плиты опалены и покрыты копотью, а местами даже оплавлены, словно огнеметом. Лишь немного в стороне, где прежде находилась въездная площадь, относительно расчищено, стоят армейские палатки, горит костер, да, позевывая и ежась, неторопливо прогуливается часовой с винтовкой за плечами.
Я отказывался верить глазам. Когда мы бежали, разрушения не казались мне столь серьезными. Часть основного здания точно должна была уцелеть, и многие, кто находился внутри, тоже. Я сам видел, как люди, или, может, вампиры, выбирались наружу, спасаясь от обрушения
Получается, Йоханес и Клара вместе со своей лабораторией перебрались в другое место, и мне предстоят утомительные поиски. Ведь они же не могли погибнуть, даже мысли такой допускать не хотел. Острейшее разочарование от новой отсрочки моментально переросло в неконтролируемую ярость, глаза налились кровью, челюсть заныла, я чувствовал неудержимую потребность убивать, рвать и сеять хаос. Скользнув внутрь ограды, одним движением оторвал голову часовому, дрожащей от ярости рукой зашвырнув обмякшее тело в развалины.
Разодрав полог ближайшей палатки, словно демон обрушился на спящих. Никто не успел даже схватиться за оружие. Предсмертные крики раздираемых на куски, размазываемых по камням бошей недолго оглашали развалины. Считанные минуты и вокруг воцарилась мертвая, в буквальном смысле, тишина. Все закончилось слишком быстро, адреналин в
крови еще кипел, лютая ненависть требовала продолжения, а из остатков рассудка вдруг всплыла запоздавшая ядовитая мысль: «И как продолжать поиски? Из какой части были эти солдаты? Где располагался штаб? Кто знает, куда эвакуировались уцелевшие? Сколько времени теперь уйдет понапрасну! Ясно только одно – я растерял разум
Но тут, словно сжалившись, провидение подкинуло мне последний шанс, хотя, вероятнее всего, просто решило добить, заливисто посмеявшись в лицо - я уловил среди развалин шорох. Упустил-таки одного! Губы дрогнули в злорадной усмешке. Еще мгновение, и, взлетев по обломкам, схватил за горло дрожащего немца в расстегнутом кителе, в панике пытавшегося скрыться.
Вцепившись как терьер в крысу, переломал ему ноги. И только потом, глядя в помутневшие от ужаса и боли глаза хрипящего боша, собрав волю в кулак, тщательно проговорил слова внушения, лишавшие его возможности оказать сопротивление, солгать или умолчать.
Заикаясь и лязгая зубами, подвывая от боли, немец поведал, что, вскоре после бомбардировки, огонь, охвативший здание, достиг газовых баллонов, а потом добрался до подвальных лабораторий, где разрабатывалось экспериментальное оружие, в том числе взрывчатые смеси и вещества. В результате произошел сильнейший объемный взрыв, полностью уничтоживший остатки того, что уцелело после авиабомб.
Он лично все это засвидетельствовал, поскольку прибыл в ту же ночь под утро из Грайфсвальда вместе с пожарными и инженерно-саперной ротой и участвовал в локализации пожара и первоначальной попытке спасения возможных уцелевших. Однако вскоре выяснилось, что даже караульные собаки по периметру не выжили, ни говоря о
людях, включая охранников и тех, кто выбрался на территорию после бомбардировки. Удалось найти лишь непознаваемые фрагменты обгорелых костей, да оплавленные жетоны. До сегодняшней ночи здесь работало всего одно отделение, занимаясь поисками сохранившихся покореженных сейфов и содержащихся в них секретных документов.
Неужели, сломавшись и приняв поражение, настолько прогневал судьбу, чьим любимцем всегда себя считал, что она решила так жестоко поиздеваться?! Не желая верить до последнего, уточняя, задавая дополнительные вопросы, с трудом признавал полный крах своего плана, не в силах смириться с очевидным. Я даже не осознал момента, когда хрупкая шея хрустнула под рукой. Какое-то время продолжал дробить разлетевшийся череп на мелкие осколки.
Невероятная волна безумной злобы накрыла меня, обрушилась, погребла под обвалом взрыва эмоций, как взорванное здание моих врагов. Одуревая от гнева, я рычал, выл, бесчинствовал, обдирая руки, швырял куски бетона, уничтожая остатки стены. Буквально сатанел, пытаясь хоть как-то сбросить с себя это нечеловеческое напряжение, сжимавшее голову в тисках. Под утро, дрожа от слепой ярости, покрытый вражеской кровью и
ошметками внутренностей, стоял среди устроенного ада, тяжело дыша, чувствуя, что содеянное не принесло облегчения, а, напротив, добавило мне черной желчи.
Как я мог допустить подобное?! Почему за все содеянное палачи отделались такой легкой смертью и даже не от моей руки?! Казалось, меня ничто не остановит, готов был перерыть всю Германию, чтобы отыскать следы Йоханеса и Клары, а нашел их развеянный прах, и даже в этом не мог удостовериться собственными глазами. И тут понял, что напрасно сетовал на судьбу, ведь она, как всегда, давала мне возможность выбора. Я устраивал себе
«отпуск», развлекался канканом, предавался плотским утехам с немками вместо того, чтобы сразу же сюда вернуться.