Дорога ярости
Шрифт:
– С чего ты взял?
– Тут большого ума не надо. Если бы этот припадочный был трусом или дураком, он бы не продержался так долго в Гонке, верно?
Адам чувствует свинцовую тяжесть камня в правой руке.
Леви смотрит на него, переступая с ноги на ногу.
– Чего кислый такой, Стоун? Отомстить хочешь?
Адам ничего не отвечает.
Леви поворачивает голову и сплевывает, не сводя с Адама темных глаз.
– Так что нам делать, Леви? – спрашивает Ред.
– Бросим его, и все.
– Что? – рванувшись
Леви кивает.
– Именно так. Мы его бросим.
Адам начинает дрожать. Он не в силах справиться с собой. Все его тело содрогается от крупной дрожи.
Помоги же мне, рука. Брось камень, черт тебя дери.
Но рука предательски трясется.
– Ему крышка, – продолжает Леви. – Вы посмотрите на него. Он побежден.
– Тогда почему бы нам его не добить? – спрашивает Ред.
– А зачем убивать того, кто и так мертв?
Леви улыбается, делает шаг назад, в тень и дождь. Стоящие по бокам от него Уайатт и Ред следуют за ним. Их взгляды прикованы к Адаму. Потом все трое поворачиваются к нему спиной – так, словно он полное ничтожество, дрянь, – и скрываются из виду.
Налетает холодный влажный ветер. Из горла Адама вырывается вопль. Он похож на рычание зверя. Он запрокидывает голову и издает протяжный гортанный вой. В этих звуках нет ничего человеческого. Адам поднимает Кейна и волочит свою еле живую ношу по грязи. Спотыкается. Падает. Снова встает.
Под дождем расхаживают какие-то люди. Они кричат на Адама, перекрывая рев бури, но он их не слышит. У него в ушах звучит голос Сэди.
Адам! Да сделай же ты хоть что-нибудь!
29
Пятница, 8-е число, 17:50+131 час
Непогода задерживает гонщиков в лагере еще на день. Они прячутся в промокших палатках, ждут и наблюдают. Адам лежит в лазарете. На душе у него тоскливо. Он искал Сэди. Прочесал весь лагерь из конца в конец. Но не смог найти ни следа. Ни ее. Ни их.
Леви и «Скорпионы» – те, кто остался в живых, то есть еще Ред и Уайатт, – скрылись в пустыне. Вопреки всем правилам. Уехали раньше остальных. Другому это не сошло бы с рук. Но только не Леви Бладу.
Адам сидит на кровати, уронив голову на руки. И думает о Гонке.
Шесть дней. Шесть дней ада. Он прокручивает их в памяти.
День первый… старт, дорога по каньону. Потом равнина. Первая полоса препятствий. Высокие трамплины. Рядом с ним Нат. Они едут уверенно. Потом бандиты. Все переворачивается вверх ногами. Появляется Кейн. Он хоронит Ната. Оставляет его и едет дальше. День второй… в пустыне с Кейном. Они мощно рвутся вперед. День третий… Появляется Сэди, потом волки. Потом все как в тумане… следующая полоса препятствий… ущелье… накода.
Он качает головой. Устал думать.
На кровати рядом с ним,
Адам не ранен, он только очень устал. Припухлость на лодыжке спала, и откушенный палец почти не болит.
У его кровати стоит женщина и тычет стилусом в экран планшета. У нее в очках отражается лежащий под смятым одеялом Адам.
– Давайте проверим, правильно ли я вас поняла, – говорит женщина. – Вы утверждаете, будто на вас напал не кто иной, как Леви Блад. Верно?
Адам отворачивается от нее. Все равно из этого ничего не выйдет.
Он слышит, как женщина шмыгает носом и продолжает, как ни в чем не бывало, стучать по планшету.
– Я расцениваю ваше оскорбительное молчание как утвердительный ответ. То есть, проще говоря, как «да».
– Думайте что хотите, – огрызается Адам. Он смотрит на дверь. Там молча стоит КРОТ.
– Тогда я спрошу вас еще раз, – говорит женщина. – Зачинщиком или участником этой предполагаемой драки был вышеупомянутый Леви Блад… сын Полковника?
Ей совершенно незачем уточнять, чей Леви сын, все и так ясно. Драки не было. Адаму она приснилась.
Он косится на стену из белых занавесок и смутный силуэт за ней, прислушиваясь, дышит ли Кейн. Но ничего не слышит.
– Отвечайте, – настаивает женщина. – На вас напал Леви Блад? Да или нет?
Адам смотрит на нее.
– Нет, черт подери. Нет! А теперь оставьте меня одного!
Пламя свечи отражается в стеклах темных очков женщины. Она улыбается, показывая коричневые зубы. Засовывает стилус за ухо и сообщает:
– Буря улеглась. Утром вы сможете ехать. – Она оглядывается на Кейна. – И на этот раз вы действительно останетесь один.
Въевшийся в простыни запах эфира не дает Адаму уснуть, и он вслушивается в звуки ночи. В коридоре закрылась дверь. Кто-то отрывисто кашляет в темноте. Жужжит аппаратура, с помощью которой кормят Кейна.
На рассвете Адам впадает в забытье – то ли сон, то ли явь.
– Прости меня, Сэди, – громко произносит он, – я должен был хоть что-то сделать. Я мог бы…
– Должен был бы. Мог бы. Но не сделал, – отзывается чей-то хриплый голос.
Адам приподнимается на подушке.
– Кто это?
Молчание. Лишь еле слышно гудит аппаратура. Кто-то храпит. Адам ждет. Но никто не отвечает. Глаза его привыкают к тусклому свету луны, который сочится в окно. Наверно, тучи рассеялись. Дождя не слышно. Адам таращится на прозрачную занавеску возле кровати и может поклясться, что видит, как за ней кто-то шевелится. Так и есть: Кейн жестом подзывает его ближе.