Дорогами судьбы
Шрифт:
Она не понимала, что с ней происходит, ведь прежде она не знала, что такое хотеть мужчину, нуждаться в нем. И если бы еще неделю назад кто-то спросил ее, смогла бы она поверить мужчине, который говорил бы ей такие слова, как Люк, она бы громко рассмеялась в ответ.
Однако по какой-то причине ее сердцу очень хотелось ему поверить.
«Нет! — кричал ее внутренний голос. — Люк Эшкрофт делает то же самое, что и тысячи мужчин по всему миру делают каждый день — он тебя обманывает!»
— Перестань,
Маркус проворчал что-то в ответ, но Шарлотта не смогла разобрать слов. Она вышла из своей палатки. Желание покинуло ее тело.
Праздник шел полным ходом. Шарлотта наблюдала за веселящейся толпой со стороны, изумляясь, как легко одинокие мужчины и женщины находили себе пару. Неужели другие женщины не разделяли ее сомнений насчет мужчин? Неужели им всем было все равно?
— Я ни разу не видела, чтобы ты танцевала, Шарлотта, — сказала Альма, подходя к ней. — Мы с Зиком танцуем, как молодожены, а ты стоишь, как несчастная старушка, с ног до головы вывалявшаяся в грязи. — Она покачала головой. — Это ужасный позор, милая девушка, и то, что ты вдова, и все остальное.
— Альма, прошло совсем мало времени со дня, когда Фрэнсиса не стало, — возразила Шарлотта.
Альма прищурила глаза.
— Со мнойты можешь не притворяться, барышня. Фрэнсис был добрым и нежным человеком, но он не смог зажечь в твоем сердце огонь. Сделать это удалось другому мужчине в этом караване. Не забывай, что я присматриваю за тобой, мисси, а это значит, что я не потерплю лжи. — Она вздохнула. — Бедный Люк, кто позаботится о его ране? Он опять истекает кровью, как недорезанная свинья!
— До сих пор? — спросила Шарлотта.
— Кровь течет рекой, — сказала Альма. — Я предложила ему еще раз перевязать рану, но он ответил, что хороший сон — это все, что ему нужно.
Шарлотта знала, что ей делать. Она повидала в жизни достаточно ран, чтобы знать, что человек не игнорирует раны, переломы или любые другие повреждения, если только он не хочет неприятностей. «Ты сама ищешь проблемы себе на голову», — снова затянул старую песню ее внутренний голос, но она покачала головой, вернулась в палатку, взяла свою медицинскую сумку и зажженный фонарь и направилась к палатке Люка.
Она беспокоилась о Люке больше, чем о любом другом человеке в своей жизни. Она определенно была в него влюблена, и чувство это было новым и незнакомым. Ничего подобного она раньше не испытывала.
Но это не значило, что у нее был другой повод нанести ему визит, уговаривала себя Шарлотта. Она идет, чтобы осмотреть его рану, не так ли? Если Люк не спит, она будет предельно сдержанной. А если он спит…
Ну, если он спит, она решит, что делать, там, на месте.
— Люк? — тихо позвала она, остановившись у входа в его палатку. Поскольку издалека доносилась громкая музыка праздника, она чувствовала
Когда она приоткрыла полог, то тут же успокоилась: Люк крепко спал, его дыхание было ровным и глубоким. Шарлотта поставила фонарь на землю, опустилась на колени и посмотрела на мужчину, который с самой первой их встречи казался ей слишком красивым, слишком сильным. Еще тогда ее сердце знало, что ей нужно держаться от него подальше.
Она увидела засохшую кровь на его рубашке и подумала, что, должно быть, раной он совсем не занимался. Перед тем, как приступить к делу, она решила убедиться, что он действительно спит.
— Люк? — позвала Шарлотта шепотом.
Он дышал все так же ровно и глубоко, поэтому она успокоилась и начала расстегивать пуговицы его рубашки.
Ее дыхание замерло, когда она увидела широкую, мускулистую грудь, о которой она мечтала и к которой любила прикасаться. Кожа была покрыта завитками коричневых волос, и Шарлотта еще немного раскрыла рубашку, вспоминая о том, как Люк стонал, когда она касалась его сосков. Она легко провела пальцами по волосам. Его грудь была крепкой, твердой и теплой. На его плоском, мускулистом животе виднелась тоненькая дорожка волос, и ей так хотелось провести рукой вдоль этой темной линии, опуститься вниз…
Но она была осмотрительной. Или, по крайней мере, понимала, что должнабыть осмотрительной. Она стала стягивать рубашку с плеча Люка, чтобы открыть рану. Та оказалась неглубокой, но грязной, как будто Люк и не промывал ее и вообще напрочь забыл о ней.
Хорошо, решила Шарлотта, очистить рану и нанести мазь — вот в чем заключается ее задача на сегодняшний вечер. Если она до сих пор не разбудила его, мазь поможет ране зажить скорее, не лишая Люка драгоценного сна. Она сможет обработать рану, и не пройдет и трех минут, как ее уже не будет в палатке.
Шарлотта снова потянула вниз ткань сорочки… И почувствовала прикосновение руки к своему заду.
Она подпрыгнула, и первым, что она увидела, была ухмылка на лице Люка, когда он обнял ее обеими руками и притянул к себе.
— Что ты делаешь? — воскликнула она.
— То, что хотел сделать с того момента, как ты ушла, — хрипло сказал он, укладывая ее на себя.
О нет! Ее грудь прижималась к его груди, которой она так восхищалась, ее бедра прижимались к его чреслам, в ее теле уже разгорался пожар.
— Что ты делаешь в моей палатке? — спросил он. Его руки слегка касались ее ягодиц, очерчивая круги, обжигавшие ее сквозь юбку.
— Я пришла обработать твою рану, — прошептала Шарлотта, едва способная говорить.
Он понимающе приподнял бровь.
— Это правда? — пробормотал он. Его руки знали, что она ни за что не скажет ему всей правды, и уверенно скользили по ее телу. — Тогда скажи, дорогая, почему ты не могла сделать этого на улице, когда нас видел весь караван?