Дорогами судьбы
Шрифт:
Внезапно на облучке появилась Молли. Она потянула мужчину за рукав, глядя в сторону Шарлотты и указывая на нее.
— Она не сможет причинить тебе вреда, пока вокруг много людей, — сказала Альма. — У нее не хватит сил и смелости.
Шарлотта вспомнила о той ночи, казавшейся теперь такой далекой, когда Люк поклялся защищать ее. В те дни он охранял ее палатку даже тогда, когда ей это не требовалось. Что ж, сейчас она могла положиться только на себя, чего, как она утверждала, ей всегда и хотелось. А Бидди Ли была где-то в пути скрасивым и сильным Джонни Вашингтоном.
Вдруг Молли
— Ты знаешь, что моя невестка мертва? Ты знаешь, что мы с мамой остались теперь совсем одни? И в этом твоя вина!
— Как я могу быть виновата в том, что Карлин умерла, если я не видела ее все это время? — спросила Шарлотта.
— Моя Карлин — моя самая лучшая в мире подруга — умерла, потому что заболела из-за тебя. Ты и эта потаскуха-рабыня стали причиной ее болезни! Она умерла из-за того, что произошло с папой и Скитом. Кровавый понос убил ее так быстро, как будто ты вонзила нож в тело бедной девушки и повернула его там. Страдания, через которые прошла Карлин, ничто по сравнению с тем, что ожидает Бидди Ли. Эта девчонка будет вздернута, как свинья, которую отправили на убой. Ты когда-нибудь видела раба, убитого человеком, который знает в этом толк?
— Ты сошла с ума!
— Безумием является то, — закричала Молли, — что ты не считаешь нужным уважать закон, который ясно и понятно говорит, что Бидди Ли Уотерс принадлежит нашей семье. У меня есть свидетели убийства моего отца и брата, Шарлотта, и тебя за эти убийства повесят. Но Бидди Ли — за то, что она совершила, — ждет нож мясника.
Шарлотта молчала и благодарила Бога, что Бидди Ли уже покинула форт. Но насколько быстро будет двигаться их обоз?
— Ты должна понимать, Молли, что в караване Люка тебе никто не поверит. Возможно, в твоей группе кто-то и верит в эти бредни…
— У меня есть свидетели! — завопила Молли. — И они хотят увидеть, как из этой девчонки-рабыни будет вытекать кровь, Шарлотта Далтон. Когда власти здесь в форте услышат моих свидетелей, дело пойдет совсем не так, как с капитаном Тайлером, который тогда просто хлопал глазами, чуть не плача. Они вздернут вас обеих…
— Нет здесь никаких властей, — сказала Шарлотта. — О каких властях ты вообще говоришь? Ты что, думаешь, что это военный аванпост?
— Это форт! — выкрикнула Молли. — Форт Ларами!
— Это торговое поселение, — ответила Шарлотта. На губах у нее играла счастливая улыбка. Она едва могла припомнить, когда в последний раз получала такое удовольствие, убеждая кого-либо в том, что он ошибается. — В этом форте живут охотники на пушного зверя. И нет тут никаких властей. И никто не станет здесь слушать твои басни…
Кровь в буквальном смысле слова отхлынула от лица Молли. Она стала мертвенно-бледной.
— Это еще не конец, — тихо сказала она, глядя Шарлотте в глаза. — У меня есть свидетели, и вы обе мне еще заплатите! Бидди Ли вздернут, это так же точно, как то, что мы уже вздернули Бена Люциуса. Поскольку мой свидетель — сам Бог, Шарлотта.
Было еще довольно светло, а значит слишком рано, чтобы начинать работать над осуществлением ее секретного плана. Шарлотта хотела дождаться наступления темноты. Народ собрался на праздник, чтобы отметить прохождение одной трети
Она знала, что та при этом чувствовала. Она видела, как Люк смотрит Эмме в глаза, ласково разговаривая с ней. Ей было знакомо и это. Она видела, как Люк отпустил руку Эммы, а вместо этого обнял ее за плечо, притянув ближе к себе.
Сердце ее сжалось, потому что она знала, что ничего подобного она уже никогда не испытает. Она никогда уже не ощутит прикосновения его сильных, успокаивавших рук, не почувствует его крепкое тело, которое движется в такт с ее телом… Не будет больше ни объятий, ни прикосновений поросшего жесткой щетиной подбородка, ни страстных поцелуев.
«Ты переживешь это, — сказала она себе. — Ты сделана из прочного материала. Этот мужчина тебе не нужен».
— Знаешь, — подходя к ней, мягко сказала Альма Блисс, — у меня репутация человека, который вечно вставляет свое слово, и делает это не всегда вовремя. Люк знает меня достаточно хорошо, чтобы понять: если я заговорю с ним о тебе, это, вероятно, потому что я снова хочу сунуть нос не в свое дело. Он не подумает, что это ты попросила меня об этом, дорогая.
Шарлотта почувствовала, как печаль сжала ее сердце, и зажмурила глаза, чтобы сдержать слезы.
Но когда она вновь открыла их, она снова была полна решимости быть сильной.
— Я всегда буду любить его, Альма. Но так быть не должно. Я никогда не буду с мужчиной, потому что должно бытьименно так. К тому же Люк меня не любит.
— Откуда ты знаешь, дитя мое?
— Взгляните на него, — мягко сказала Шарлотта.
Альма перевела взгляд туда, куда кивала Шарлотта. Молодая женщина заметила, как изменилось выражение ее лица, когда та увидела, что Люк обращается с Эммой так же нежно и внимательно, как раньше обращался с Шарлоттой.
— Мне, может быть, и больно, Альма, но это не имеет значения. Потому что ему хорошо. Бидди Ли учила меня всегда держать перед глазами главную цель, а для меня это означает постоянно помнить о маленьком Джейкобе, расспрашивать о нем, стараться найти новых людей, которые могли его видеть, а также всеми способами помогать Бидди Ли скрыться от Смитерсов. Все остальное — несущественно, — закончила она, понимая, что еще ей также надо придумать, как сбить Смитерсов со следа подруги. И в этом она могла положиться только на себя.
Шарлотта двигалась в темноте, и то немногое, что она все-таки могла видеть, из-за подступавшей тошноты крутилось у нее перед глазами. Ей казалось, что каждый ее шаг отдается эхом, как удар грома, грозя разбудить Молли или кого-то из ее единомышленников.
Отыскав фургон Молли и ее матери, на бортиках которого были нарисованы белая и желтая розы, заметные даже в полуночной тьме, она присела, похвалив себя мысленно, что взяла с собой свой самый острый нож. Ей была ненавистна мысль, о том, чтобы испортить такую красивую упряжь, — Альма узнала, что Смитерсы купили лошадей и эту упряжь два дня назад, — но это была лучшая возможность их задержать. Если бы она украла упряжь, они заметили бы это с первыми лучами солнца. А вот если ее порезать, это даст ей больше времени… если, конечно, ей повезет.