Дорогами судьбы
Шрифт:
Девушки замолчали и сосредоточились на дороге.
Старый гвардеец и оруженосец вышли из бани только к обеду. Прачка, получив несколько медяков, выстирала их одежду и обещала, что к вечеру на ветерке все просохнет.
— Ну вот, парень, теперь пообедаем и проверим коней, — Амиран старался говорить спокойно, скрывая тревогу — ни принц, ни герцог в мыльне не появились, но служанка, выходившая за простынями и мылом, сообщила, что двор полон приезжих, которые осматривают всех и явно кого-то ищут. Амиран, не перестав намыливать кусочек грубого полотна, лишь кивнул и
— Принеси-ка нам морсу со льдом, красавица, да и яблочек свежих захвати.
Служанка вернулась с новостями:
— Приезжие обыскали все номера и уехали, правда, человек пять остались и потребовали себе лучшие комнаты; хозяин очень недоволен, постояльцы жалуются, многие собираются уезжать.
Амиран сочувственно кивал и поддакивал, вытягивая новые подробности. Поняв, что принца и герцога в трактире нет, старый вояка принял решение:
— Сейчас пообедаем и к кузнецу сходим, подковы проверим, железа в дорогу прикупим, а завтра дальше поедем, спешить нам некуда.
Оруженосец лишь кивнул, и гвардеец порадовался правильно выбранному помощнику; сиротское существование приучило парня держать все в себе и не задавать лишних вопросов.
Раздраженный трактирщик бросал недовольные взгляды на подавальщицу, сновавшую с кухни наверх — похоже, в лучших покоях разворачивалась гулянка. Амиран цыкнул сквозь зубы и, указав глазами на шуструю девицу, прокомментировал Ивэну:
— Не закончив дела, пьют — значит, на удачное завершение и не надеются; думают, что их тут зря оставили, вот и пользуются моментом.
Тут с кухни показалась еще одна румяная толстушка, и Амиран ласково ее окликнул:
— Красавица, нам бы обед поплотнее да морсу холодного.
Девица рассмеялась:
— Разве столь любезные господа откажутся от вина?
Амиран ухмыльнулся, быстро корректируя поведение:
— И то верно, принеси для меня кувшинчик, парнишке рано еще к хмелю привыкать.
Быстроглазая подавальщица махнула юбками и убежала на кухню. А к гостям неспешно подошел трактирщик:
— Господа, прошу меня извинить, но я велел перенести ваши вещи в одну комнату, гостей прибыло, — при упоминании «гостей» взгляд хозяина трактира упал на растрепанную и помятую девицу, ссыпавшуюся с лестницы в кухню.
— Ничего страшного, сударь, соберете нам в дорогу еды дня на три-четыре, и мы не в обиде.
Трактирщик просветлел лицом, с наличностью в деревне всегда туго, а вот мясом да хлебом откупиться чего проще?
— А хватит ли нашим коням овса, — вновь озаботился гвардеец, — а то, смотрю, молодчики прибыли больно шустрые.
Провожая взглядом все ту же девку, вынырнувшую из кухни с тяжелогруженым подносом в руках, трактирщик вновь поморщился, словно от зубной боли:
— Это гвардейцы герцога Кирада, они в
Амиран понятливо кивнул:
— И частенько они так наезжают?? Небось, убыток большой выходит?
— Еще какой! Все вино выпьют, девок изомнут, посуду побьют да все напакостить норовят. О прошлом годе телегу на сарай закинули, а нынче сено спалить хотели. Вздохнув, трактирщик сурово глянул на пышку, принесшую поднос с похлебкой и кувшином вина:
— Поворачивайся шустрее!
— А я что, — обиженно протянула та, — только поднос собрала — Катря прибежала и утащила господам наверх.
Трактирщик только рукой махнул и вернулся за стойку. Гвардеец принялся неспешно хлебать мясной суп, заправленный до густоты жареной мукой и луком. Оруженосец старался ему подражать в неторопливости, но порою срывался на жадное хлебание — сказывалась привычка, есть быстро и что успеешь, в королевских казармах постоянно стояла сотня гвардейцев и, соответственно, сотня оруженосцев, и многие из них жили только тем, что давали дворцовые службы.
— Легче, парень, легче! На вот, зажуй! — и гвардеец протянул парнишке кусок хлеба с салом и пару зубков чеснока. — В дороге чеснок первое дело; во дворце, конечно, дамам не нравится его дух, а вот в походе и от цинги убережет, и желудок отваром поправит, и любую кашу сжуешь, не морщась.
Размеренный голос старого воина успокаивал Ивэна, и он жевал медленнее.
— А еще хорошо с собой сало возить — и сам поешь, и сапоги от воды защитишь, и оружие от ржавчины; оно, конечно, благородные чаще воском пользуются — мол, воняет сало — да где ж его воску того напастись, а сало в любом трактире прикупить можно.
Парнишка слушал поучения, как сказку на ночь, и вскоре, утомленный едой, и впрямь начал клевать носом. Расплатившись за обед, Амиран утащил его в комнату принца — отдохнуть, ночь предстояла непростая.
Герцогиня и воительница приблизились к стоянке племени на расстояние трех полетов стрелы, Сатра велела Гелле спешиться:
— Здесь остановимся и поедим; думаю, кто-нибудь из мальчишек нас заметит, и я смогу отправить матери весть.
Гелла не возражала, она не привыкла к таким долгим перегонам, да и жара ее утомляла. Сатра, оглядевшись, отыскала по известным ей приметам маленькую низинку с чахлыми кустиками зелени и принялась копать; твердая сухая земля поддавалась неохотно, воительница, напрягая мышцы, выдалбливала кинжалом ямку. Постепенно почва увлажнилась, и, углубившись еще немного, Сатра выгребла чашкой комки.
— Подождем, скоро будет вода.
— А как ты узнала, что здесь вода близко?
— Все просто, видишь, здесь самое низкое место в окрестности, и кроме того, эта травка, — девушка прикоснулась к тусклым зеленым листочкам, — имеет очень короткие корни, в этот сезон без близкой воды ей не выжить.
Гелла рассмотрела невзрачные листочки и потерла руку о платье, захотелось сделать набросок грозной воительницы, бережно прикасающейся к хрупкой зелени. Но Сатра вдруг сделала строгое лицо и проговорила, не поворачивая головы: