Дороги и Тропы
Шрифт:
— Все оказалось несколько сложнее, мастер…
Ваюмн издал возмущенный рык.
— Сложнее у них там оказалось, о боги… Ладно, нам пора выбираться, миледи, а это, действительно непросто.
Он схватил ее за руку и потащил за собой, по одному ему знакомым ориентирам меняя направление и сворачивая в невесть откуда берущиеся в тумане боковые ответвления дороги. Наконец, они вышли на просторное место, где туман сменился вполне нормальным темным сумеречным небом, в котором висела огромная бледно-лиловая луна. Худо-бедно присутствовал и горизонт, где поле с тощими деревцами
— Устала? — заботливо спросил наставник. Руку девушки он крепко держал в своей, и выпускать, похоже, не собирался.
— Не то слово, мастер. Еще до того, как вы меня нашли, еле ноги переставляла, — почему-то шепотом ответила Тайри.
— Ладно… Нам повезло, ученица. Мы вышли к спасительному месту, в самом буквальном смысле. Не все, оказавшиеся на Тропе, имеют счастье попасть в Таверну. И не всех ее хозяин жалует. Но уж кто ему понравится…
— Пахнет вкусно, — невпопад сказала Тайри.
Мастер Гайдиар хмыкнул и повлек усталую спутницу сначала к столбу с указателями, долго читал надписи на смешных и нелепых облупившихся деревянных стрелках. Потом, видимо, найдя необходимое, направился в Таверну. На пороге их встретил высокий, поджарый, смуглый и ясноглазый Хозяин. Волосы — соль с перцем, причем соли куда больше, заплетены в тугую короткую косу. Безрукавка из тонкого дорогого сукна открывала сильные мускулистые руки. Правое плечо украшала редкая цветная татуировка: роза в венке еловых ветвей. От этого человека веяло спокойной и очень древней силой. Теплой, как улыбка друга. Не было в ней ни робости, ни излишнего напора, ни въедливого любопытства. Так светит солнце: для всех, не зависимо от происхождения, положения и прочих глупостей. Тайри залюбовалась и самим Хозяином, и его Таверной, с которой он, казалось, был одним целым. Редкое, совершенное равновесие творения и творца. Древнее, но не дряхлое, несущее свои бесчисленные годы как сокровище, а не тяжесть.
— Какие гости к нам на порог! — весело провозгласил Хозяин. — Я уж думал, ты забыл нас, Гайдиар. Заходи, не стесняйся.
Ваюмн поклонился и вошел, всё так же ведя ученицу за руку, точно маленькую.
— И я рад видеть тебя, Кьялар. Спасибо, что впустил.
— Хорош бы я был, если бы кинул обессиленных путников на хищной Тропе! — фыркнул Хозяин. — Славная с тобой девочка, Гай. Ученица? Вижу, вижу… Эй, Нуф, два кресла к моему любимому столику! — крикнул он куда-то в сторону барной стойки, потом снова повернулся к гостям:
— Ты знаешь, куда я сажаю старинных знакомых, Гай. Проходите к очагу, а я принесу еду.
Юной леди Даллет показалось, что она никогда не ела ничего вкуснее. Она изо всех сил старалась соблюдать приличия, есть медленно и не пытаться попробовать все блюда сразу. Получалось, судя по насмешливым взглядам мужчин, не очень. По зрелом размышлении, Тайри честно призналась
Хозяин Таверны лишь одобрительно кивнул, когда она принялась за еду всерьез.
— Вот теперь всё правильно, девочка. Если бы ты могла видеть, сколько сил оставила на Тропе, ты бы сразу забыла про все эти дурацкие церемонии. Это сейчас не просто еда, детка. Это лекарство, без которого больному выжить, мягко говоря, трудновато. А вот этим очень советую запивать…
Кьялар налил в объемистый бокал густое вино из пузатого серебряного кувшина. Оно казалось черным, пахло цветами и ягодами, а на вкус оказалось приятно-сладким с легкой холодной ноткой.
— Всяческих благ этому дому и его хозяевам, — произнесла девушка перед тем, как пригубить вино.
— Правильная у тебя ученица, Гай. Просто душа радуется. И где нашел только?
— Наверное, судьба нашла, Кьялар. Меня попросили, я не смог отказать, хоть и зарекался брать учеников.
— Хочешь сказать, что теперь жалеешь?
— Разве я похож на лжеца?
— Ни в коем разе. Ты похож на человека, получившего нежданный подарок.
— Так и есть. И кривить душой в моем случае — последнее дело… Смотри-ка, быстро на нее твоё чудо-зелье подействовало. Через очаг понесёшь?
Хозяин пожал плечами:
— Зачем? С ней всё в порядке. Тропа, конечно, изрядно полакомилась, но не настолько, чтобы волноваться. Она хорошо восстанавливается. Видишь?
Ваюмн кивнул:
— Благодаря тебе. Потоки так нежно ее обнимают…
— Да ты им, поди, завидуешь, друг мой… — Хозяин заглянул в глаза собеседнику. — Как же ты умудрился-то?
— Не знаю, — прошептал в ответ мастер Тропы. — Видят боги, я не хотел, и, более того, считал, что подобное в принципе невозможно. Те, кто был избран Пресветлыми, на людей даже не смотрят. Кто ж после величайшего шедевра будет восхищаться мазнёй уличного художника — так нам говорили. И я так думал. До недавнего времени.
— Ты хоть помнишь этот свой шедевр, Гай?
— Ни мгновения, ни слова, ни ощущения… ничего. Старшие сказали, что меня избрали. Я помню свою непомерную гордость и страх, чем ближе к назначенному дню, тем сильнее. Помню двери Ее храма. На следующий день… Я проснулся с пустой головой и чистой памятью, как после безудержной попойки. Мне сказали, что так и должно быть, и я принял это. Потом в главном святилище появились дети. Мы все знали, чьи они.
— А потом Детей Надежды похитили, и у избранных появился Долг. Ты еще не нашел свою?
— Ты же знаешь, что нет. Иначе я уже следовал бы к новому дому, по пути, указанному детьми Пресветлых и людей.
— Ох, как же у вас все непросто. Не понимаю, зачем ваши Пресветлые отправили вас на Тропы, да еще и детей спрятали. Почему не повели вас сами? Трое из них точно могли вернуться, Гай. Они не переступали опасной черты.
— Откуда мне знать, Кьялар. Для нас их пути неисповедимы, пусть мы и помним, что они не дети Творца и даже не Подмастерья. В любом случае, не мне их судить, — устало вздохнул ваюмн.