Дороги и Тропы
Шрифт:
Наставник, однако, мало чем отличался от ее близких.
— Леди Даллет, с вами все в порядке? По дороге ничего не случилось? — с порога осведомился он.
— Абсолютно ничего, мастер Гайдиар. Что-то сегодня у всех дурные предчувствия разыгрались, только я одна ничего не ощущаю. С чего бы?
— Так часто бывает. Однако вы при оружии, хоть и легком — значит, не беззащитны.
— Нас учили, что маг никогда не бывает беззащитен и безоружен, — успокаивающе улыбнулась наставнику Тайри.
Тот скептически заломил бровь:
— Это как посмотреть. Вас также учили, что применять ваши умения против не наделенных силой возможно только в крайних случаях. В остальном же любое волшебство карается, если это не целительство. Доказать,
— А щиты?
— Щиты — это, конечно, аргумент, миледи. Слишком весомый, чтобы его постоянно носить на себе. Это все равно что обычному человеку каждый день, не снимая, носить полный доспех. Все мы носим внутренние щиты, скрывающие мысли и воспоминания. Скажите, вам легко было постоянно поддерживать их в рабочем состоянии?
— Нет, конечно. Меня учили этому с раннего детства, сразу, как обнаружили Дар. Первые приемы показывал еще брат. А "на уровне дыхания" я стала ими управлять лишь несколько лет назад.
— Вот поэтому его величество держит при себе мастера Щитов и роту его подмастерьев. И каждый год в Академии отбирает новых. Но довольно об этом… Меня попросили… — Мастер нахмурился, подбирая слова, заставив синие грани кристаллов узора над бровями поцарапать зазевавшийся солнечный луч. — …Ну, скажем, проверить одну гипотезу. Те, кто пытался сделать это раньше, не преуспели. Ни наши корабли, ни корабли островных княжеств не смогли пристать к нужному берегу, а валлиров, сами понимаете, не спросишь. Остаются те, кто может попасть туда без кораблей. То есть мы. На наше счастье, осталась старинная рукопись с описанием Потоков в этом месте, как и странного явления, из них сотворенного. Вот, прочтите. — Наставник протянул ученице свиток, едва не рассыпающийся от древности. Чары, наложенные на него для сохранности, были многослойными и очень сложными. Верхний слой, наложенный совсем недавно, неприятно покалывал пальцы.
— Читайте внимательно и запоминайте надолго. К переписыванию этот документ запрещен, взять его с собой мы права не имеем.
Тайри аккуратно развернула пожелтевшую бумагу.
"…Год 373 от заключения Договора хранителей Границы…". Она о таком и не слышала. надо будет по возвращении расспросить отца, а лучше Ская. Вдруг он помнит?
Стиль манускрипта больше походил на дневники или путевые заметки. Некто, оставшийся неизвестным, писал:
"В славном городе Кер-Алессе, по окончании турнира Всех Стихий, появилось странное. После выступления мага из запретного для смиренных детей Создателя города Адарет, что в Серой пустыне, восемь из основных течений Силы остались собранными "звездой", через центр которой проходит шпиль, венчающий арку Семи побед. Почти прозрачный молочный оникс, из которого сделан шпиль, изменил свойства и стал похож на темное стекло с золотым песком. Арка едва слышно поёт бесконечную мелодию, а если маг приложит к ней руку — шипит, точно дурное масло на сковороде, и ненадолго становится невидима.
Как известно, Ареопаг Сильнейших и сам Государь присудили победу этому магу из Адарета, ибо он безупречно прошел все сорок испытаний, а в финале показал пять непревзойденных никем творений по числу стихий. Более изощрённых, чем племянник Государя, маг из Огненных, хотя много лет первенство по праву принадлежало ему. Получая из рук Наследницы престола хрустальный кубок, полный сарандорских рубинов, маг, носящий печать Отступника на челе, молвил:
— Вы отдаете мне награду без радости, хоть я и превзошел всех, здесь присутствующих. Почему? Вы не верите, что я одержал победу честно? Но ведь я, чтя чувства зрителей и судей, не использовал истинные силы, что питают меня.
— Ты поклоняешься Отступнику, значит, всё, что ты творишь — нечисто и поражено Тьмой. Правила турнира позволяют
— Я возьму награду. Но, перед тем как уйти, я покажу вам мою истинную силу. Должен же я оставить вам что-нибудь на память, — усмехнулся победитель. Он поставил хрустальный кубок на землю, сложил на груди руки и, подняв лицо к небу, запел.
Люди в ужасе стали покидать площадь, но Ареопаг, Государь и бывшие соперники не могли двинуться с места. День сменился безлунной ночью, затем снова стало светло, но небо было не голубым, а ярко-желтым, и на нем не было солнца. Потоки Сил стали видимыми. Какие-то из них были похожи на тяжелые плетеные ожерелья, что собирают из множества бусинок, иные напоминали неопрятные толстые канаты, а некоторые имели вид перекрученных разноцветных лучей. Маг из Адарета дал полюбоваться этим зрелищем несколько минут, а затем, когда желтые небеса медленно угасли, собрал все Потоки в подобие звезды о восьми лучах и призвал то, что нам лучше было бы никогда не видеть. С искаженных и оскверненных небес в тускло отсвечивающие багровым ладони слуги Отступника ударил чуждый всему живущему Поток. Он казался мрачной дверью в бездну, отвергающую все законы этого мира, полосой тьмы во тьме, в которой тонуло и гасло всё: свет, мысль, разум, творение… Кто-то из оставшихся скорчился, зажмурив глаза и зажав уши. Иные же не могли оторвать глаз от творимого победителем турнира, и на лицах их был восторг. Первосвященник, стоявший по правую ругу Государя, плакал, в ужасе закрыв лицо. Маг из Адарета, увидев это, засмеялся. И тогда самая юная из участниц турнира, воспитанница настоятеля храма Всеблагого Творца, звонко и безрассудно воззвала к тем, кто еще не потерял разум:
— Что же мы бездействуем, братья! Мы не можем уйти, но наши способности никто у нас не отнял. Пусть поодиночке мы слабее, но все вместе, соединив весь Огонь Творения, что достался нам при рождении, вернем наше родное небо и, с помощью Творца, укажем Тьме место!
Маги будто проснулись, но, увы, далеко не все. Те, кто дал магии Отступника очаровать себя, уже никого не видели и не слышали, кроме своего новоявленного кумира. Так случилось, что объединили свои усилия самые молодые и старики, а еще те трое, что проиграли темному магу финальные состязания. Их усилиями мага отсекли от источника его могущества. Темный Поток был скован, но, увы, не побежден до конца. Тогда Первосвященник запел молитву, которую возносили каждый день перед восходом солнца, а юная Наследница сильным и чистым голосом поддержала его. Государь, который от рождения силой наделен не был, решился применить тайное знание, что передавалось в роду властителей от отца к сыну. Он разъял на две части увенчанный рубином посох, и капля живого огня упала к его ногам. Маленькое солнышко само нашло дорогу в чужую тьму, разгорелось нестерпимо ярко и кануло навсегда. В тот же миг все краски мира вернулись на место, а Государь, схватившись за сердце, упал замертво. Победитель турнира же молча усмехнулся, преспокойно подхватил кубок с рубинами и направился к южным вратам Кер-Алессы. За ним, точно на привязи, отправились все очарованные Тьмой маги. Собранные им Потоки так и остались привязанными к шпилю арки Семи побед.
С тех пор, вот уже двадцать лет, вопреки воле Государыни, Ареопаг Сильнейших позволяет любому прийти на эту площадь и сколько угодно любоваться на Звезду Течений и арку. Они считают, что это лучшее подтверждение их могущества. Ведь теперь в Ареопаге сидят те, кто сдерживал темного мага из проклятого Творцом Адарета, и им очень хочется чувствовать себя великими…"
— Я запомнила, мастер, — произнесла Тайри, перечитав свиток несколько раз, благо, он оказался недлинным, — если я правильно поняла, этому документу более тысячи лет. Кер-Алесса может быть уже на дне морском.