Дороги Нестора Махно
Шрифт:
Командукр решил совершить инспекционную поездку к Григорьеву с целью привлечения его в помощь Махно. Поступали также сообщения, что Григорьев начал восстание против Советской власти, необходимо было разобраться на месте.
«И тут же по линии особого отдела т. Антон Чалый с группой товарищей получили подтверждение задания — наблюдать вплотную за действиями Григорьева и ликвидировать “атамана”в случае подготовки им восстания» [362] .
Командукр, прибывший с проверкой в 1-ю бригаду Заднепровской дивизии Григорьева так описывает свое знакомство с 1-ым Верблюжским полком:
362
Антонов-Овсеенко
«23 апреля вместе; с т. Шумским, приехавшим в Александрию, особо, по линии ЦК и правительства мы выехали в с. Верблюжку на праздник 1-го Верблюжского полка.
За пару верст до Верблюжки наш автомобиль (в нем и Григорьев) был встречен громадной толпой.
Крепкое большое село Верблюжка, сумевшее выдвинуть до 4 000 бойцов, все от мала до велика, вышло нам навстречу. Видно было восторженное отношение к “атаману”.
Бойцы строем. Довольно обтрепанный вид; не обувь — подобие ее. Но крепыши, как на подбор...
Обход строя и парад под звуки полкового оркестра.
Митинг под открытым небом. Доклад, по-украински, приземистого усача-командира, о подвигах полка. Моя приветственная речь с особым ударением на проявленной полком революционной дисциплине и на победах Красной Армии на всех фронтах.
Хороший прием, долгое “ура”. Григорьев провозглашает здравицу лично командукру. Дружно подхватывают. Командукр отвечает здравицей Советской власти. Восторженный отклик.
Начинает речь т. Шумский...
Тов. Шумский говорил по-украински и вначале имел явный успех. Но как только перешел на земельную политику Советской власти и произнес слово “коммуна”, как поднялся гул с задних рядов, захвативший всю толпу, выросший в яростный рев.
Искаженные злобою лица, сжатые кулаки...
Если бы не Григорьев, заслонивший собою Шумского...
Не сразу угомонились и после выкриков Григорьева и после речи командукра, осторожно пояснившего толпе, что Советская власть не проводит насильственной политики коллективизации, она только призывает бедноту и середняков объединиться по-товарищески, чтоб сообща преодолевать свою нужду, улучшать свое хозяйство.
Неприятное происшествие не сгладилось наступившими играми на приз...
Григорьев, командукр, Шумский и несколько виднейших верблюжцев отошли в избу председателя Верблюжского сельсовета. Здесь верблюжцы дали волю накопленному недовольству.
Не помню точно их рассказов. Они были конкретны, порой подтверждены документами. Шумский записал многое, многое добавил из личных расследований. Парой резких заявлений выдал свое возмущение и Григорьев.
Недовольство вызвал главным образом принудительным, через пришлые отряды, сбором продразверстки. Местная власть оставалась в руках в лучшем случае неопределенных элементов, частенько открыто антисоветских. Агитационных методов вовсе не применялось.
Под свежим впечатлением мы телеграфировали в тот же день (из Александрии):
“Предсовнарком. Был сегодня в селе Верблюжке. Население провоцировано действиями продотрядов. Необходимо отозвание московских продотрядов. Сначала организуйте местную власть, потом с ее помощью выкачивайте хлеб. Части Григорьева и он возбуждены до крайности. Он всегда будет с крестьянством, теперь связан с незалежными, исключен из украинских эсеров. Шумский сообщил сейчас это мне. Григорьев внешне подчиняется, но, видимо, будет срывать отправку войск в Донбасс. Категорически заявляю вам как главе правительства: политика, проводимая на местах, создает обиду, возбуждение против центрвласти вовсе не одних кулацких, а именно всех слоев населения. Тов. Шумский привезет вам материал (№ 886/л 23/IV)”.
Вечером 23-го перед отъездом в Екатеринослав, командукр вновь имел разговор с глазу на глаз с Григорьевым.
Перед этим на совещании с т. Шумским было решено, что, ввиду настроения Григорьева и его частей, невозможно направлять их в район Махно, увеличивая силы накопленного против Советской власти недовольства; следует двинуть Григорьева в Бессарабию против румын,
Разговор с Григорьевым был полон драматизма.
Командукр вновь выслушал страстные нападки Григорьева на земельную и продовольственную практику Советской власти. Вновь указала ему, что эти факты не означают политической линии, — это проявление местного самодурства. Центральная власть будет нами уведомлена и примет надлежащие меры...» [363] .
О состоянии политической работы в нашей 3-й бригаде писал в своем докладе организатор-агитатор бронепоезда им. Я. М. Свердлова М. Шевченко:
«...Среди махновских отрядов отсутствует всякая политическая работа. Политические работники отказываются идти работать в отряды Махно, и этим отказом окончательно развивается бандитизм и погромная еврейская агитация — бей евреев и т. д. Предлагаю Реввоенсовету 2-й армии обратить серьезное внимание на махновские отряды, посылать как можно лучших работников, слабые ничего не сумеют сделать, а поэтому надо энергичных работников мобилизовать для политической работы в махновские отряды. Кроме того, необходимо ввести самый сторожайший контроль над полковыми комиссарами отрядов, часто замечается пьянство комиссаров и разврат, что дает этим повод (для) разложения некоторых несознательных масс солдат. При фронтовом политотделе нет энергичных работников. Тов. Каленин, заведующий политотделом, окончательно измучился в смысле перегруженности работой за неимением хороших политических работников. Калении — хороший работник, но нет ему подсобных сил для политической работы, поэтому я как политический работник считаю своим долгом сообщить Вам вышеизложенное докладом. В чем подписываюсь» [364] .
363
Антонов-Овсеенко В. А. Указ. соч. Т. 4. С. 82–83.
364
Гражданская война на Украине... Т. 1. Кн. 2. С. 374.
19-го апреля, вечером на Волноваху прибыл Махно со своею группой контрразведчиков. Осведомившись о положении фронта, он настаивал немедленно наступать, против чего никто не возражал.
— Посоветуй, Виктор, как лучше поступить. В Бердянске я заключил договор с наркомпродовцами Украины. Сидим мы у Каретникова, немного выпиваем. Вдруг открывается дверь и какие-то три еврея просятся зайти. Я думал наши, оказалось нет. Это представители, посланные из Мелитополя от наркомпродовской комиссии какой-то еврейки Белоковской. Они мне предлагают заключить договор: на зерно дают мануфактуру. Но, на кой черт она мне нужна! Если бы на оружие, патроны, орудия, так еще, а то на мануфактуру. Меня наши набатовцы и подбивают. «Нет, говорят, ты не прав. Заключай договор и только. Подумай, они будут зерно закупать у крестьян за деньги, менять на мануфактуру. А как только погрузят в вагоны, ты можешь задерживать их для себя, ведь твоя бригада от них продовольствия не получает, значит мы берем его, и крестьяне спасибо скажут».
— И додумались, дьяволы, — продолжал Махно. — Я и согласился и подписал... как думаешь?
— Неужели Народный Комиссариат продовольствия настолько слаб, чтобы заключал с отдельной бригадой договор на право закупки в районе ее расположения продовольствия? — спросил я.
— Да, да, — ответил Махно. — Так оно и есть, он слабый!
Телеграфист зовет Махно к аппарату. Вызывает Гуляйполе.
Харьков передал нам следующую телеграмму: «Мелитополь т. Дыбенко. Гуляй-Поле т. Махно. Ознакомившись с положением донецких рабочих и вашим соглашением с Проддонбассом, прошу, в качестве Чрезвычайного Уполномоченного Совета Обороны, строжайшего соблюдения заключенного договора и самого усиленного внимания к доставке продовольствия донецким рабочим. От срочного и правильного снабжения донецких рабочих зависит судьба революции.