Дороги рая
Шрифт:
– Ага, - подозрительно пробурчал Джейсон.
– Знаю я тебя...
– Вообще же радуги, - невозмутимо продолжал Айсинг, - могут выразить массу нюансов указанного диапазона - от ехидства до убийственного сарказма, от издёвки до шутливой подначки.
"Указанный диапазон" без труда читался в его манере изложения во всём богатстве и блеске. Юля почувствовала, что если она немедленно не выступит с миротворческой миссией, эти двое снова поцапаются.
– Ой, как сложно!
– по подсказке женской интуиции она старалась
– Для стрэглов, конечно, просто, а для нас.... Привыкнуть надо. Да мы и видеть можем по-разному. Вот жёлтая полоска - мы с Джеем её так видим - а для тебя она, может, зелёная. И как тут договоришься?
– Ученые этим давно занимались, - Айсингу польстил будто бы подлинный интерес Юли (впрочем, в немалой степени он и был таковым).
– Установили, что у форсеров - у нас и у вас - органы восприятия работают одинаково... Ну разве оттенков мы, стрэглы, различаем побольше, если уж говорить именно о зрении. А вот дальтоники, увы, и среди нас встречаются.
– Вашим дальтоникам, - заметила Юля, - похуже живется, чем нашим. Недоразумения, наверное, бывают.
Джейсон решительно перевернул бумажную ленту с отчетом о Юлином здоровье, расстелил её на столе и достал из ящика карандаш.
– Вот что, Айс. Давай диктуй.
– Что диктовать?
– не понял Айсинг.
– Какой у тебя цвет что означает.
– Снова в школу, пилот? Ладно, пиши... Сначала пройдемся по основному спектру. Итак, красный - гнев... Имей в виду, базовый цвет - базовая эмоция. Если хочешь до тонкостей, возьми тетрадь, и потолще.
– Пока обойдусь, - Джейсон разрисовал ленту таблицей и поместил в ней значение красного цвета.
– А ты бы и показывал, - попросила Юля Айсинга, который отреагировал удивленно.
– Не могу же я разозлиться по заказу!
– Оранжевый!
– потребовал Джейсон.
– Азарт, задор...
– Желтый?
– Любовь, нежность...
– А вот на моей Земле, - заявила Юля, - считается, что подарить желтые цветы - к разлуке влюбленных... Забавно, правда? Все наоборот, но тоже о любви.
– Это лишний раз доказывает, - наставительно изрек Айсинг Эппл, - что у вашей расы есть некоторые основания быть причисленной к сообществам разумных существ, способным к элементарному культурному развитию. И хотя академики Кэдл и Кризи упорно придерживались противоположной...
Он ловко увернулся от пушенной в него Джейсоном жестянки из-под страйка.
– Зеленый?
– Джейсон опять занес карандаш над своей таблицей.
– О, это сложное чувство... Досада, тоска, разочарование, отчаяние, безнадежность... Бессильная укоризна в адрес судьбы с горьковатым привкусом обреченности. В общем, Джей, такое чувство испытываешь, когда перед тобой только две дороги, и в конце первой тебя ждет любимый дядюшка-зануда со свежей порцией поучений, а в конце второй - компания голодных крейдов.
– Обе проблемы в принципе
– Да, но когда в такой ситуации лоддера под рукой нет... Вот тут позеленеешь. Впрочем, у особо тонко организованных натур...
– Вроде тебя, - вставил Джейсон.
– Вроде меня, - охотно согласился Айсинг.
– Так вот, у таких натур укоризна обычно бывает разбавлена изрядной долей самоиронии.
– И какой оттенок самоирония добавляет к зеленому цвету?
– Да никакого... Это неуловимая материя, Джей.
– Гм... Понятно. Голубой?
– Печаль.
– Синий?
– Просто дружелюбие.
– Фиолетовый?
– Страх.
– Так, со спектром покончили, - Джейсон заполнил очередную графу. Что еще?
– Много чего. Нейтральный цвет - белый, насчет белого у нас полно поговорок о философах, циниках и храбрецах... Но это всего лишь поговорки, сам понимаешь. Коричневый - неприязнь, малиновый - радость, розовый смущение, а раздражение - золотистые такие искорки. Недоумение, а иногда и растерянность - серый, скепсис и недоверие, если кто не умеет или не считает нужным их скрывать - очень темный, близко к черному. А есть ещё жемчужное воодушевление, серебристый блеск восторга, бежевое изумление, лазоревая романтическая грусть... И надежда, как морская волна на рассвете... Ты успеваешь записывать?
– Нет, - сердито сказал Джейсон, расчерчивая вторую таблицу рядом с первой.
Юля зачарованно смотрела на Айсинга.
– А вот такое, - пробормотала она, - когда вы знакомитесь, когда тебе кто-нибудь нравится...
– Флирт, - уточнил Айсинг с улыбкой.
– Ну, это я могу и продемонстрировать.
Его флаш расцвел расходящимися, взаимно перекрывающимися кругами тысяч нежнейших оттенков, и это не имело ничего общего с иронической радугой. Невольно Юля вспомнила ЗВЕНЯЩУЮ ВОЛНУ...
– Как красиво, - шепнула она.
– И кончается порой высылкой, - не удержался от шпильки Джейсон.
Айсинг позволил себе остаться выше мелких обид.
– Девушкам так хотелось выйти за меня замуж, - отозвался он с рассеянным сожалением.
– Как я мог отказать? Это было бы жестоко... Ты все записал?
– Почти.
– Достаточно для первого урока?
– Я же не собираю материал для диссертации... Другое подскажешь при надобности.
– Конечно. Но если мы закончили, не заняться ли маяками?
– Начни с меня, - сказала Юля.
– Почему с тебя?
– Потому что если голова Джея разлетится на куски, кто поведет корабль?
– Логично, - усмехнулся Джейсон.
– Ничья голова ни на что не разлетится, - заверил Айсинг Эппл.
– Я проведу сканирование, и если увижу, что лучше их не трогать, то и не буду.
– А это больно?
– спросила Юля, как маленькая девочка в кресле стоматолога.
– Очень больно, и после торсионного сканирования никто ещё не сохранил рассудок.