Дороги товарищей
Шрифт:
Бывают на земле и удивительные превращения.
Превращения впереди.
БЕГСТВО ГЕРОЯ
Аркадий, Костик и Семен вошли на Красивый мост — сооружение старинной архитектуры, громоздкое и неуклюжее, если глядеть с Набережного бульвара на его массивные, позеленевшие каменные устои. Если же взобраться на горбатую каменную спину моста, это старинное сооружение поражает своей высотой и несокрушимостью. С высоты моста хорошо было смотреть на город, на реку, посеребренную солнцем. Река широкой лентой уходила
Костик и Семен остановились на правой стороне моста. Они наблюдали за снующими по реке лодками. Аркадий отошел налево, облокотился о чугунные перила и стал смотреть вдаль, где на воде мерцали переливающиеся пятна: вся река была в веселых солнечных зайчиках. Иногда с берега на более темную прибрежную воду падал тонкий, как стрела, луч и бежал по речной глади…
— Вот она, русская природа! — громко заговорил за спиной Аркадия Костик. — Дикий лес, словно из сказки о Соловье-разбойнике, болотце, елки, как свечки… А где-нибудь побезлюднее — глушь, дичь, травы в рост человека. В этом есть своя красота — древняя, дикая, скифская. А говорят, в Германии все деревья и кустики пронумерованы, каждое дерево чуть ли не свое название имеет. Там каждый клочок земли родит для человека хлеб или цветы. Ровные аллейки, подстриженные липы… Нет, — все-таки русская природа куда милее сердцу! Нам ближе дикое, глухое, нетронутое.
— Почему же дикое и глухое? — возразил Семен.
«Чушь порет!» — подумал Аркадий.
— Таков русский характер. Всякий народ испытывает на себе действие окружающей природы.
— Выходит, русский народ — дикий? — обернулся к Костику Аркадий.
— Почему именно этот эпитет? Есть и другие слова: неукротимый, вольный.
— Виляешь ты!
— Я терпеливый человек, — зашептал Костик Семену, — но все-таки он несносен, и я не могу не выразить своей антипатии. До твоего прихода он наговорил мне бог знает чего!
— Он — хороший парень.
— У тебя, Сема, все хорошие люди.
— Конечно! Великолепные же люди. Я — оптимист.
— Сходим за Чесму?
— Пожалуй. Аркадий, на тот берег пойдешь?
— Постою здесь.
— Найдешь нас в роще.
Аркадий остался один.
В воздухе было тихо, лишь монотонно гудели заводские корпуса в Заречье, доносился издалека нарастающий и спадающий гул самолетных моторов да время от времени разрезал воздух пронзительный гудок знаменитого в Чесменске буксирного пароходика «Молодость». Аркадий замер, не отрывая взгляда от изрезанной бесчисленными морщинами воды, — светлая, отливающая зеленью масса ее зримо текла между каменных устоев моста.
«Какая тишина!» — подумал Аркадий.
И вдруг резкий, полный ужаса крик разнесся над рекой. Вслед за этим кто-то с неменьшим ужасом прокричал:
— Женщина тонет!
Аркадий вздрогнул, обернулся и увидел, как к перилам противоположной стороны моста бросились люди. Они смотрели куда-то вниз и кричали.
Все, что случилось затем в течение какой-нибудь секунды, было так неожиданно
Гулко ухнув, вода с яростным бульканьем и клокотанием сомкнулась над головой Аркадия. Широкие волны покатились в разные стороны. В стремительно крутящейся воронке водоворота вынырнула лохматая голова. Аркадий глотнул широко открытым ртом воздух, цепко схватил утопающую за волосы. Потом и он и женщина исчезли под водой.
— Утонули! Оба! — закричали люди на мосту, — Лодку, лодку!.. Товарищи, лодку давай!.. Эй, там, лодки! Неужели вы не видите?..
Кто-то с лихорадочной поспешностью стаскивал с себя одежду, кто-то бежал к берегу…
Аркадий не слышал этих панических криков. Втянутый в воронку водоворота, он помнил только одно: как можно глубже погрузиться в воду и там, в черной бурлящей глубине, изо всех сил рвануться в сторону… Иначе дело — гром-труба!
Как-то раз Аркадий уже попадал в водоворот, но тогда он был один и сравнительно легко вырвался из мокрого плена. Теперь этот маневр нужно было проделать вдвоем, причем случайная партнерша по единоборству с водой не помогала, а только мешала, бессознательно цепляясь за Аркадия руками.
Прошла минута. Люди на мосту замерли от страха. Со всех сторон к водовороту спешили лодки.
— Эх, парень! Зачем?.. — раздался в тишине чей-то голос.
— Смотри-ите!..
Метрах в пяти от водоворота, возникая один за другим, стали лопаться пузыри, вода закипела, и на волю выскочила, как облепленный водорослями мяч, голова. Она хватала ртом воздух, тяжело и радостно ухнула. Из воды вылетела рука, пошла, пошла грести в сторону ближайшей лодки. Все увидели, что другая рука по-прежнему цепко держит женщину за волосы. Сверху каждое движение плывущих тел было видно прекрасно. Женщина время от времени дергала ногами. Зубы у нее были крепко сцеплены…
Два гребца втащили утопающую и ее спасителя в лодку. Люди молча побежали на берег.
— А, ч-черт! — немного отдышавшись, выдавил Аркадий, — Я кепку… и сандалии… на мосту оставил!
Гребцы не ответили. Они наспех, неумело приводили пострадавшую в чувство. Изо рта у нее хлынула вода. Она открыла глаза, застонала.
— Вот дура! — покачал головой Аркадий. — Чуть не утопила!..
— Оба хороши! — зло сказал один из гребцов, старший. — Зачем в водоворот лезли? Сестра, наверное?
— Так, знакомая, — неохотно отозвался Аркадий.
— По шапке бы тебе!..
«Ну вот, я старался, старался, а меня же и ругают», — подумал Аркадий. Впрочем, он понимал, что гребцы не видели, как он прыгал с моста.
Он стащил косоворотку, выжал ее.
Лодка врезалась носом в прибрежный песочек. Здесь уже скопилась толпа человек в сто.
Женщину, — ей было лет двадцать пять, не больше, — подхватили на руки, положили на песок. Она виновато улыбалась и стонала.
Какой-то гражданин протянул Аркадию кепку и сандалии;