Дороги, ведущие в Акарам
Шрифт:
Леди чуть склонила голову и негромко спросила:
— Вы в это верите? Миша не отказывается от того, что назвал своим.
Изарин промолчал.
— Я благодарна за все, что вы делаете для моего сына…
Ведьмак спрятал удивление за тщательно поддерживаемой маской.
— … и прошу вас, поговорите с ним. Пусть Ло весной вернется к своим.
— Миша не будет его задерживать.
— Изарин, вы ведь тоже читали дневники, правда?
Не вопрос, утверждение. Хозяин подворья кивнул.
— Пожалуйста, просто поговорите, когда придет время. Больше я ничего
Для обеспокоенной матери этого было мало. Поможет ли беседа переубедить Мишу? Скорее нет, чем да. Однако леди знала, когда следует остановиться. Сейчас она все равно не добьется большего.
— Поговорю, — пообещал Рин. Подобный разговор состоялся бы в любом случае. — Если ничего не получится, я сделаю все возможное, чтобы связь установилась без последствий.
Казалось, что пронзительный взгляд прошел сквозь все щиты и заглянул прямо в душу.
— Благодарю. Всадники остались в прошлом, Изарин.
— Миша сказал тоже самое.
Мантикор ждал на крыльце. Завидев хозяйку, зверь приветливо взмахнул хвостом. Миг — и сиятельная леди скрылась на просторах иных троп.
Ведьмак провел ладонью по лицу, словно снимая пелену. Леди Изольда стелила мягко, вот только интуиция настойчиво предупреждала об опасности. Эта женщина покоряла сердца и властвовала над умами. Ненавязчиво, незаметно… капитально. Сильная, достойная уважения.
Она бы никогда не бросила своего ребенка.
Изарин невидяще смотрел на хоровод редких снежинок. Отец заплатил за рождение наследника. Разрешившись от бремени, мать исчезла из их жизни на следующий день. Не захотела находиться рядом с одаренным дольше, чем предусмотрено договором. Отец погиб, когда Рину исполнилось пятнадцать. Юноша никогда не жалел, что матери нет рядом, и не хотел ее отыскать. Но сейчас закралась мысль, а как бы сложилась жизнь? Если бы у него были, как у Миши, родители, братья?
Грифон легонько коснулся плеча, привлекая внимание. Вот неугомонный. Видимо, Ло достал. Ведьмак неспешно направился к сараю. Ему вспомнилось Мишино новоселье: девицы, жаждущие выйти замуж, друг, залпом глотающий вино… Мгновение слабости бесследно ушло. Не стоит думать о несбыточном, судьба дала все необходимое для счастья, жаловаться не на что.
Виверн подбежал к открывшейся двери.
— И кому здесь неймется? — пробурчал Изарин.
Навязались на его голову.
Княжество Акарам,
четвертая неделя стужня 69-й год
Лежать на спине дольше нескольких минут Алиса не могла и перевернулась на бок. Поясница немилосердно болела. Нужно было все отложить и отправиться отдыхать, но нет, ей хотелось и книги почитать с помощью зеркала, и тесто замесить, и в цитрусовом саду повозиться. В итоге настигла закономерная расплата. Впрочем, кроме боли в спине, княгиня чудесным образом избежала прочих "радостей" беременности. Ни тошноты, ни отеков, сонливости или упадка сил, так что нужно радоваться. На этой оптимистичной мысли молодая женщина перевернулась на другой бок. Право, это такие пустяки. Да, пустяки, ну и что, что болит? Потерпит, а
Ян, появившийся на пороге спальни, кинулся к жене, будто комнату охватило пламя. Исцеляющая магия забрала боль, оставив взамен приятное согревающее тепло. Князь утроился рядом с супругой и горько прошептал:
— Я эгоист, прости.
Она лишь изумленно моргнула.
— Следовало отложить венчание на несколько месяцев, позволить твоему организму окрепнуть, подготовиться к родам. Я не думал об этом. Я не хотел ждать ни единого мгновения.
— Не говори так, — выдохнула Алиса. — Какие месяцы? Я не хочу менять ни один день из нашей жизни.
Хозяин темных пустошей обнял любимую, поцеловал в щеку. Распустил ленту — и тяжелые медные пряди рассыпались по плечам.
— Ты позволяешь мне быть слабой, — тихо произнесла княгиня. — Как я смогу занять трон?
— Слабой? — хмыкнул Ян. На прикроватной тумбочке насмешливо подмигивали корешками книги по государственному управлению и лекарским зельям. — Человек, удержавший контроль над гарпией, не может быть слабым. Не сравнивай жизнь и выживание. Акарам принял тебя, а эта земля видит суть лучше самого талантливого ведьмака.
В воздухе кружились одинокие снежинки, падали на поверхность болота и таяли. Мелькающий вдалеке силуэт юной шишиморы, облаченной в зеленый сарафан, окончательно скрылся из глаз.
— Опять в город пошла, — хмуро бросила Росяница.
— А тебе завидно? — полюбопытствовала Кассандра.
Вместо привычного венка чело кикиморы венчала ледяная корона. В солнечные дни она искрилась и переливалась, словно драгоценный камень.
— Вот еще, — гневно фыркнула Рося. — Что я там забыла? Нельзя быть и с ними, и с нами.
— Вечно — нельзя, — согласилась собеседница, — но сейчас девочку это не тяготит. Пусть поиграет. Тебе жаль? Или боишься, что уйдет?
— Куда она от нас денется, — пробурчала шишимора, правда без особой уверенности.
— Люди боятся боли и смерти. Что такое жалкие шестьдесят-восемьдесят лет, отмерянные Аглае? Кто откажется от бессмертия?
— Никто, — кивнула Росяница. — Пусть поиграет. Я скажу сестрам, чтобы не трогали девочку. У каждого из нас свои недостатки.
Кассандра рассмеялась, вот только смех был наполнен полынной горечью.
Княжество Сорем,
вторая неделя просинца* 69-й год
*января
Этот визит соправительница Сорема хотела нанести через несколько дней после родов, однако прошло почти три недели, прежде чем она смогла осуществить свою задумку.
В приемных покоях витал сладковато-приторный аромат: от тонких палочек, расставленных в углах на подставках, поднимались кольца дыма. Стены украшали вязанки трав и черепа, посреди комнаты возвышался длинный стол, заваленный свитками и колдовскими предметами, внушающими трепет или отвращение. Стулья стояли самые простые: деревянные, без мягких подушек, с причудливо и неудобно изогнутой спинкой.