Дороги, ведущие в Акарам
Шрифт:
Когда кружка насмешливо блеснула пустым донышком, шишимора почувствовала жгучее сожаление. Хозяйка поднялась и долила чая из заварника.
— Спасибо, — поблагодарила Аглая. — Я… приду еще, можно?
— Приходи, в субботу хочу на чердаке прибраться. Хочешь — останешься с ночевкой, вечером на площади будут танцы. На выходных ждем потепление, проводим последние погожие деньки.
— Я приду, госпожа. Обязательно приду.
— Ты имя новое выбрала? — вдруг спросила Ромала.
— Нет, еще нет.
— Не отказывайся от данного родителями наречения, —
На прощание Ромала вручила кикиморе монету. Аглая думала отказаться, но под суровым взглядом быстро пробормотала: "Благодарю".
До заката шишимора пробыла в Радоре. Задержалась в городском парке: не смогла пройти мимо огромной кучи дубовой листвы. Забралась на вершину и растянулась на мягкой перине, глядя на проплывающие облака. Одни напоминали вивернов, другие — птиц, а одно облачко на миг приняло очертания дома.
"Матушка, батюшка, как вы там? Просватали сестру? Справляетесь с хозяйством? Вот бы подать весточку… Да зачем она вам от такой дочери?.."
На чердаке в две руки с хозяйкой Аглая быстро справилась с уборкой. Ведьма выглядела довольной.
— Работы стало очень много, — зачем-то сказала она помощнице. — Не справляюсь с домашними делами. Ученицы пока молодые, ничего серьезного не поручишь, — Ромала вздохнула и поинтересовалась: — Ты шить умеешь?
Шить Аглая не просто умела, это было одним из ее любимых занятий, поэтому на танцы ведьма отправила кикимору чуть ли не в приказном порядке.
В круг счастливо улыбающихся пар юная шишимора не вышла. Спрятавшись в тени пихт, она слушала игру оркестра. Никогда прежде Аглая не видела столько музыкантов вместе, а незнакомые мелодии оказались удивительно притягательными. Правильными. Они оттесняли песнь фонаря и увлекали за собой, пробуждали заснувшие человеческие чувства, не тревожа все еще кровоточащее сердце.
Уже в следующую субботу похолодало — танцы перенесли в общий зал собраний. Ничего не мешало кикиморе переступить порог и войти в здание, но она предпочла замереть около открытого окна. Музыка очаровывала, дарила умиротворение. Заводные мелодии заглушали зов преследовавшего юную шишимору имени, данного Росяницей: Астильба.
"Астильба, Астильба, Астильба… — стучало в висках, после мимолетного разговора с сестрой. — В июне расцветешь".
— Аглая, — упрямо повторяла кикимора. — Аглая. Я не забуду.
"Не забудешь, — обещал оркестр. — Не бойся июня. Лишь тебе решать, когда цвести".
Отстаивать себя и свой выбор тихой, скромной Аглае было сложно, однако на кону стояла ее жизнь, и девушка старалась изо всех сил. Радор, музыка и черноволосая ведьма стали для юной шишиморы мостиком, тонкой гранью, позволяющей сохранить человеческие черты.
Надолго ли?
Кто знает.
Верно лишь одно: только ей решать, когда цвести.
Только ей решать стоит ли магия той цены, что запрашивает зеленый болотный огонь.
Княжество Акарам,
первая неделя стужня* 69-й год
*декабря
— Рин,
— Да какой он малыш? Ты Ло перекармливаешь. Скоро в дверь не пролезет, — пробурчал Изарин.
— До этого еще далеко, да и дверь сделать больше не проблема. Растущий организм должен хорошо кушать.
— И спать, — с намеком ввернул ведьмак.
— Так посидишь? — не дал себя сбить финансист.
Втягиваться в дискуссию Соколов не стал. Друг нахватался его собственных приемов и теперь использовал в свое удовольствие.
Изарин задумчиво покрутил в руках заготовку под амулет. В последнее время дома он был ровно столько, сколько необходимо для неотложных дел. И к грифону заглядывал — это святое. Часть колдовского инвентаря переехала к Мише, комнаты наполнились специфическими запахами, спинки стульев оккупировали ведьмачьи вещи (от многолетних привычек так просто не избавишься), на стенах расцвели знаки громоздкой, но действенной защиты. Над ней еще работать и работать, зато имение превратится в настоящую крепость.
— К родителям пойдешь? — поинтересовался Рин.
— Нет, к нам заграничный экономист переехал, а я до сих пор не познакомился.
Энтузиазм на лице друга не отпечатался. Встречу с заграничным специалистом ведьмак не посчитал достойным поводом для пересмотра своих планов. Граф не оценит. Михаил предлагал забрать грифона с собой, но сарай у финансиста был самым обычным, без отопления, и переезжать, пусть даже на время, Граф не желал.
— Рин, пожалуйста, я же не могу к переселенцу потащить виверна. А в Тарине появились новые виды банковских гарантий и векселей…
— Дальше не надо, — перебил ведьмак. — Так и быть, посижу.
— Спасибо.
Изарин с Ло переглянулись. Сомнительные знакомства они оба не одобряли.
Вернулся Соколов с горящими глазами и вместительным саквояжем. Из него тотчас извлек книгу и несколько свитков. Наивный виверн попытался подступиться к другу, а более опытный ведьмак подхватил верхнюю одежду и перешел на полотно иных дорог, ничего не сказав, насчет затянувшегося на полдня внепланового дежурства. Пусть малыш знакомится с банковскими гарантиями и прочими новинками, у Изарина найдется куда более интересное занятие. Когда восторг схлынет, Миша перескажет полезную информацию в сжатом виде. Финансы, как и законодательство, ведьмак не любил, но под влиянием Соколова признал их полезность, а отдельными знаниями даже гордился.
Огромное зеркало отражало красивую молодую женщину, одетую в домашнее платье с кокетливыми бантиками на рукавах. Длинные волосы она собрала в высокую прическу. На кушетке, рядом с зеркалом, лежало несколько отрезов ткани. Алиса подносила к лицу то один, то другой, но выбрать почему-то не получалось.
— Желтый или зеленый? — пробормотала она вслух.
— Оба, — ответил Ян, переступая порог.
Ткани тут же оказались забыты, княгиня обняла мужа и счастливо улыбнулась.