Дороги. Часть первая.

Йэнна Кристиана

Ильгет не очень жалела, что пропала поэма, написанная на Ярне. Она и никогда не жалела о своих творениях. Всегда ведь можно написать что-то новое. И поэму она почти полностью восстановила по памяти. И вообще писала очень много. Такого состояния у нее никогда еще не было на Ярне, да и до акции, пожалуй, хоть она и писала что-то, но было все же не так. Слишком тяжело. Слишком много тренировок. Сейчас она почти все время одна, да и делать-то особенно нечего. Отчет об акции Ильгет написала еще в первую

неделю. Дозорная Служба собирала все возможные сведения о сагонах, сюда относились и все сны, и галлюцинации, и душевные переживания бойцов, побывавших на зараженной планете. Разумеется те, что могли быть хоть частично отнесены к сагонскому влиянию.

Ильгет бродила по Набережной, по Бетрисанде. Снег выпадал временами, в основном же было мокро и холодно, с моря дул пронизывающий зимний ветер. Однако Коринта нравилась Ильгет и такой. Как, впрочем, и многим, на Набережной всегда было людно. Любая непогода и холод в Коринте все же куда лучше замороженного вечного холода Пространства. Заходила Ильгет и в «Синюю ворону», пропустить стаканчик вина или поесть мороженого. Одна — а почему бы и нет? Здесь и этому никто не удивляется.

Потом Ильгет возвращалась домой. Тренировалась в спортзале, читала, смотрела, слушала что-нибудь — если не хотелось писать, а хотелось теперь почти всегда. После двух-трех часов работы мысль как-то иссякала, Ильгет уставала и принималась за потребление плодов чужого творчества.

И наступило Рождество.

Служба продолжалась около двух часов. Храм был не освещен, лишь многочисленные живые огоньки свечей трепетали в сумраке, озарен был алтарь, и сверху, неземным сиянием светилось Распятие, центральное в храме Святого Квиринуса. Впереди, справа от алтаря, устроены были Рождественские Ясли, и перед живой картиной рядами стояли и сидели дети, принаряженные, в белых платьицах и костюмчиках. Ильгет почти никого и ничего не замечала. Спокойная и тихая радость охватила ее, она видела полутемные Ясли с Младенцем, и видела Распятие в высоте, слушала музыку и стройное, красивое пение общины — квиринцы умеют петь. Слова священника почти не долетали до нее. Вместе со всеми она вставала на колени и склоняла голову, и ей казалось, что Христос здесь, рядом, что живая и теплая рука вот-вот коснется ее головы. Она убеждала себя настойчиво в том, что это фантазия... но именно сегодня так хотелось просто отдаться этой фантазии. Даже не думать, не анализировать, просто — отдаться этому сказочному свету. И когда кусочек чудесного Хлеба лег на язык Ильгет, она вдруг неожиданно для себя тихо заплакала...

И мне — Господи? И мне тоже? Но ведь Ты знаешь, сколько я натворила, в каком зле я живу... И за что же мне — такое счастье?

Молящиеся встали, запели последнюю рождественскую песню. Ильгет пела вместе с другими — квиринцы как-то умудрялись разнести песню на три голоса, два женских и мужской, хотя ни разу не репетировали. И только сейчас Ильгет начала замечать окружающих... Нарядных, притихших детей — кажется, им нисколько не трудно тихонько себя вести целых 2 часа. И взрослых... почти исключительно эстаргов. Приход Святого Квиринуса и располагался около Второго космопорта, и состоял почти полностью из работников Космоса.

Сегодня все они были приодеты, как принято в церкви. В черное и белое, в полудлинные легкие платья и строгие изящные костюмы с высокими, как у бикров, стоячими воротниками. У всех женщин альвы

на голове, кружевные белые накидки, двумя углами загнутые у висков и ниспадающие на плечи. Обычно как минимум несколько человек на службе присутствовали в бикрах. Да нет, вот и сегодня... Недалеко от Ильгет стояли двое ско, в мощных броневых бикрах... разве что оружия нет, оно складывалось у входа в храм. Наверное, бедолаги, сегодня уходят в патруль. Но может быть, и вернулись только что, и сразу попали на Рождественскую литургию.

Дэцин — стоит сухонький, прямой, смотрит так строго светлыми блестящими глазами. Как-то он воспринимает все это?

Арнис... Белла, а подальше — Нила с мужем и малышом на руках.

Мира и ее семья, трое детей.

Иост и Гэсс. Данг и Лири. Почти весь отряд ДС — и наверное, не единственный — сегодня в церкви.

Впереди — семья спасателей, Рени и Симон, с младшеньким, остальные сидят у Яслей. Рядом — Эрри, сейсмологическая служба, с семьей... Ильгет почти всех в общине уже знала, если не по именам и профессиям, то хотя бы в лицо.

Братья мои, подумала она. Братья и сестры. Друзья. Товарищи. Как здорово, что вы есть. Как здорово, что Бог соединил нас всех.

После службы эстарги толпились во дворе, поздравляли друг друга. Ильгет пробилась поближе к своим. Счастливые лица. Лири, красивая, как королева, в своей белой альве поцеловала Ильгет в щеку. Все обнимали друг друга, радовались. Ильгет тоже улыбалась и поздравляла друзей с Рождеством.

Вот сейчас закончится праздник, все разойдутся по домам, тихо сядут там, будут петь и разговаривать, глядеть в счастливые любимые лица. Арнис проведет рождество с мамой. А Ильгет...

Ильгет останется одна. Грусть вдруг сжала ей сердце. Но так и надо, сказала она себе, это правильно. Вот Пита вернется, будем с ним Рождество отмечать.

— Иль! — Арнис смотрел на нее, — а пойдем к нам? Ну что ты одна будешь?

— Правда, Иль, пойдем, — подошла Белла. И вдруг ей стало легко — а почему бы и нет, в самом деле?

На Рождество принято делать подарки. Ильгет об этом не подумала. Но если заехать домой, там что-нибудь да найдется.

— Только мне надо будет домой заскочить, хорошо?

Дома Ильгет проскользнула в свою рабочую комнату. Томик Мейлора на лонгинском. Бумажный. Бумажная книга на Квирине — редкость, стоит дорого. Прекрасный подарок. Ильгет бросила книгу в сумку. Для Беллы — кружевную черную шаль. Заказала себе недавно в сети, очень уж понравилась. Авторская работа. Но пусть будет для мамы Арниса. Еще ее сестра прилетела из Дары, ей тоже что-то нужно. Ильгет остановилась, размышляя. Вот что, набор глиняных горшочков. Ильгет хотела приготовить мясо в горшочках как-нибудь. Ребят угостить. Но еще ни разу не удалось использовать посуду, а она красивая. Вот и замечательно.

С полной сумкой Ильгет выскочила на балкон, где у флаера ее ожидал Арнис.

Стол был накрыт богато и красиво. Мерцали зимние цветы в вазах. Горели свечи. Золотистое сочное мясо было засыпано снежными горками картофельных хлопьев. Салаты выложены слоями. Белла — в сияющем белизной платье, с диадемой, похожа на королеву. Ее сестра, тетка Арниса, Крис, меньше ростом и суше — как придворная фрейлина. Арнис. В нарядной скете из серой блестящей ткани. Глаза блестят, отражая свечные огоньки. Он разливает вино.