Дорогие наши подруги
Шрифт:
Больших тебе удач, Тая!
Кл. Кузнецова
ДЕЛЕГАТ ПАРТИЙНОГО СЪЕЗДА
Клавдия
В челябинском кинотеатре «Знамя» демонстрируется документальный фильм. Зал переполнен. В нем та особенно чуткая тишина, которая всегда служит верным показателем успеха фильма, глубокой заинтересованности зрителей.
На экране кадр за кадром повествует о большой судьбе русского рабочего, шахтера-коммуниста, впоследствии главы Советского правительства и Первого секретаря ЦК, чья жизнь с юных лет связана с ленинской партией и безраздельно отдана служению народу.
Фильм подходит к концу. Перед зрителями волнующие кинодокументы: Москва, Кремль. XXI съезд партии. Отчетный доклад. Центрального Комитета партии, с которым выступает товарищ Н. С. Хрущев.
Затаив дыхание, слушают его делегаты съезда — руководители партии и правительства, академики, рабочие и колхозники…
Затаив дыхание, глядят на экран зрители.
И вдруг на весь зал — звонкий ребячий голос:
— Мама, да это же Клавдия Прокопьевна! Честное слово, Клавдия Прокопьевна. Ты посмотри!
На экране крупным планом — сосредоточенное лицо женщины-делегата. Тяжелый узел кос, строгий костюм, Золотая звезда Героя на груди.
Кто-то из сидящих в зале возмутился:
— Тише! Что за безобразие!..
А сидящая рядом со мной пожилая женщина поинтересовалась:
— Кто же она такая? Не наша ли?
Да, это была женщина из нашего края. Ее, лучшего машиниста экскаватора Бакальских рудников, послали своим представителем на съезд коммунисты Южного Урала.
Тихонько, чтобы не мешать другим, я сказала об этом соседке.
— Вот ведь какая, — вздохнула та и снова поинтересовалась: — А вы сами знаете ее или так, от людей слышали?
Да, с Клавдией Прокопьевной Шевкуновой мне приходилось и лично встречаться и от людей слышать о ней немало такого, о чем хочется рассказать другим.
* * *
Впервые мы познакомились с ней года полтора назад, когда Шевкуновой вместе с группой горняков и металлургов присвоили звание Героя Социалистического Труда.
Признаться, читала я Указ Президиума Верховного Совета и удивлялась: женщина — машинист экскаватора? В наше-то время?
В годы войны с немецкими фашистами у нас, на Урале, да и не только здесь, можно было нередко встретить женщину-каменщика, бурильщика и даже сталевара. Тогда это казалось обычным. Мужчины с оружием в руках защищали Родину. Женщины — откуда силы брались? — героически работали в тылу, заменив ушедших на фронт на заводах,
Но то было в годы войны. В мирное время государство позаботилось о том, чтобы освободить женщин от тяжелого труда. Были специальные указания о выводе женщин из шахт, из горячих цехов.
И невольно подумалось: да что же это за женщина, которая не захотела расстаться с «мужской» профессией? Наверное, особенная, богатырша… Воображение рисовало машиниста экскаватора Шевкунову сказочно могучей, с низким голосом, большими сильными руками, властными манерами.
И вот я в Бакале, маленьком городке, снабжающем железной рудой домны Челябинска, Сатки, Аши и других металлургических заводов Южного Урала.
В рудоуправлении расспрашиваю о Шевкуновой. Здесь ее все знают и охотно, рассказывают о ней. А один из ветеранов рудника, заместитель секретаря парткома Павел Васильевич Сырцев достал логарифмическую линейку и тут же сосчитал, сколько руды и породы «перелопатила» и погрузила за 20 лет работы машинист экскаватора Шевкунова. Выходило, что больше 2,5 миллионов кубометров. Если бы всю эту руду и породу погрузить в думпкары, получился бы состав длиной, равной расстоянию от Челябинска до Москвы!
— Вот какие у нас горнячки на Бакале…
Павел Васильевич не успел закончить. В комнату вошла невысокая женщина в нарядном светлом платье и легких лакированных туфельках.
— Простите, пожалуйста, что врываюсь без доклада, — шутливо заговорила она. — Только пришла с работы, а дочка говорит — вызывают в рудоуправление.
Голос у женщины ласковый и певучий. Каштановые волосы гладко причесаны и собраны тяжелым узлом на затылке.
— Вот познакомьтесь, — сказал Сырцев, — Герой Социалистического Труда машинист экскаватора Клавдия Шевкунова.
— Зачем же так торжественно, — засмеялась женщина, протягивая маленькую руку. — Просто Клава. Меня весь рудник так зовет.
* * *
Откровенно говоря, Клава вовсе не мечтала стать машинистом экскаватора. Деревенская девчонка и в глаза не видела этой машины. Но старший брат, работавший на руднике сцепщиком, не раз говорил:
— Вот бы тебе, Клавка, на курсы какие поступить.
Он и привел ее в школу горпромуча.
Директор школы, пожилой рабочий, несколько раз перелистал ее документы, подчеркнул красным карандашом в заявлении слово «сирота», почему-то вздохнул.
Вслух сказал:
— Не знаю, что и делать с тобой, Шевкунова. Принять надо, а вот какой из тебя машинист получится — не знаю. Уж больно маленькая.
— Я подрасту! — обещала девушка.
— Ну, ну, расти скорей…
Училась она хорошо. Но подрасти так и не сумела. И когда получила первую спецовку, новенький теплый ватник, рукавицы и валенки, снова услышала обидные слова:
— Эй, малышка! — крикнул ей слесарь Данилов, первый балагур и весельчак в поселке. — Спецовку-то тебе по ошибке дали. Беги скорей домой, а то отберут… А может, сама отдашь? Экскаватор — не кукла. Он — стра-а-шный!