Дорогой Джим
Шрифт:
— Давно ваш брат устроил здесь эту выставку? — осведомился Найалл, на всякий случай выбрав себе стул подальше от хозяина дома. Этот непонятный калека внушал ему настоящий ужас. Интересно, хватит ли у него духу дать ему отпор, если любезному хозяину внезапно вздумается отдать его на растерзание своим «волкодавам» еще до того, как он успеет высказаться, с невольной дрожью в душе подумал Найалл.
— Эту, как вы выразились, выставку устроил я, — невозмутимо поправил Нед. Откинувшись на спинку кресла, он уставился на висевшую над дверью серую голову с таким неподдельным интересом, словно видел ее впервые. — Всему, что Джим знал о животных, тоже научил его я. Я рассказывал ему об оленях и ястребах, о кроликах и лошадях. Как скакать верхом и как убивать их — все это он узнал от меня. И… Ах да, и о волках тоже,
Найалла едва не вырвало при этих словах. Стиснув зубы, он боролся к подступающей к горлу тошнотой. Между тем непонятное попискивание, которое он уже слышал раньше, стало заметно громче.
— Наши с Джимом родители никогда не жили в этом доме — во всяком случае, пока был жив отец, — невозмутимо продолжал Нед, кивком указав на висевший в соседней комнате портрет в тяжелой золоченой раме. На портрете был изображен средних лет мужчина, у ног его лежал великолепный, с раскидистыми рогами олень, которого он, по-видимому, только что подстрелил. — Но после смерти отца мать решила, что в Дублине слишком душно, и мы переехали сюда… — Похоже, погрузившись в воспоминания, несчастный калека на мгновение забыл, что он не один, и перестал контролировать себя, потому что в голосе его прозвучала щемящая тоска. — Конечно, она изо всех сил старалась, чтобы это место стало для нас с ним настоящим домом — уроки верховой езды, совместные молитвы перед обедом и все такое… Ну и конечно, скажу вам честно, очень скоро все это надоело нам обоим до чертиков. Скучно, знаете ли. Потому что ничто так не манит к себе и не располагает к неумеренности, как полученное вами наследство — особенно когда оно немалое.
— У вас прекрасный дом, — уклончиво пробормотал Найалл, внезапно почувствовав, как в душу вновь закрадывается страх. Он не мог оторвать глаз от портрета отца Неда — убитый олень лежал, повернув окровавленную морду к художнику, огромные ветвистые рога уставились в темное небо — словно антенны, вдруг неожиданно пришло Найаллу в голову.
— Кажется, вы говорили, что у вас есть нечто такое, что вы были бы не прочь мне показать, — внезапно перебил его хозяин. В голосе его слышалось нетерпение человека, с детства привыкшего давать своим жертвам имена, куда больше подходившие детям, чем убитым животным.
— Да, конечно. Вот смотрите, — пробормотал Найалл, торопливо вытаскивая из рюкзака нарисованную Джимом карту. Он держал ее так осторожно, словно боялся, что она рассыплется в пыль до того, как он продемонстрирует ее Неду. — Это рисовал ваш брат. Думаю, ему хотелось иметь перед глазами карту той воображаемой местности, по которой он мысленно путешествовал, когда рассказывал одну легенду. Взгляните сюда… Видите? Думаю, это вы. Тут еще какие-то лучи, исходящие из…
— Из моих пальцев, — нетерпеливо перебил его «колдун». Найалл, увлекшись объяснениями, даже не заметил, как Нед подкатился к нему — теперь он сидел так близко, что их колени соприкасались. Оба склонились над пожелтевшим листком бумаги, жадно вглядываясь в полустертые карандашные линии — точь-в-точь двое мальчишек, любующихся редкой маркой, которую им ненадолго дали посмотреть. Из груди Неда вырвался вздох. Осторожно сложив карту, он нажал кнопку на кожаной ручке инвалидного кресла. В коридоре послышались торопливые шаги, дверь приоткрылась, и в комнату осторожно заглянул еще один слуга, которого Найалл прежде не видел.
— Слушаю, мистер О.
— Ах, это ты, Сэм? Посмотри, не найдется ли у нас симпатичной рамки вот для этого? Мне бы хотелось повесить ее на стену. Только, умоляю тебя, ничего броского — это не автограф какой-то звезды, уверяю тебя. Просто рисунок.
— Сию минуту, сэр! — Слуга почтительно взял из рук хозяина рисунок и бесшумно удалился с таким видом, словно ему доверили какую-то реликвию.
Би-ип!
Найалл, с трудом оторвав взгляд от изуродованных ног хозяина дома, воровато покосился в ту сторону, откуда донесся звук, и заметил какой-то громоздкий предмет, аккуратно прикрытый плотной зеленой тканью. Он уже и раньше обратил на него внимание, но тогда
— Умный мальчик, — одобрительно промурлыкал хозяин дома, проследив за взглядом Найалла. — Что — хочется небось полюбоваться на мою любимую игрушку? Боюсь только, что в последнее время я нечасто уделял ей внимание. Во всяком случае, с тех пор, как… — Неоконченная часть фразы так и повисла в воздухе. На Найалла повеяло холодом.
— Эта самая игрушка — коротковолновая радиостанция, верно? Однако раньше вы пользовались ею, чтобы предупредить людей об опасности? — расхрабрившись, выпалил Найалл. Да кто он такой, черт возьми, возмутился парень! Тоже мне, кретин недоделанный — просто обрубок, а гонору-то! — Вы ведь знали, что Джим продолжает убивать! Проклятье… Почему вы просто не сообщили в полицию… не позвонили в местную гарду, когда поняли, что это он? Почему не попытались остановить его? Или это тоже показалось вам слишком утомительным? Со временем вам это прискучило, да?
— Для чего вы явились сюда? — рявкнул Нед, вцепившись руками в подлокотники кресла. Найалл заметил, что пальцы его, сжавшие ручку управления, побелели от напряжения. — Решили доставить себе удовольствие, ткнув меня в носом в то, что ясно и так?
— Нет. Я приехал, чтобы закончить дело, выполнить долг, который взял на себя, — заявил Найалл. И мысленно поаплодировал себе — так красиво это прозвучало. В первый раз за все время он открыто объявил о том, что для него это стало делом чести, и даже слегка пожалел, что ни Ифе, ни Фиона с Рошин не могут сейчас его слышать… Он был уверен, что сестрам бы это понравилось. — Мне нужно было сложить все части головоломки воедино, чтобы картина стала полной. Я обязан был сделать это — ради своих друзей.
Взгляд Неда вдруг затуманился. Казалось, он забыл о Найалле. Мысленно вернувшись в прошлое, он сейчас снова был там, вместе со своим братом и еще с кем-то… но кто это, Найалл мог только гадать.
— Но ведь в любом случае они не хотели меня слушать, верно? — запальчиво бросил он. — Я имею в виду — все эти женщины. Куда там! Им хотелось пощекотать себе нервы… Ведь они чувствовали, что он может быть опасен, но разве это не лестно — любить такого мужчину? Впрочем… Видите ли, я их понимаю — я ведь тоже люблю Джима. Заметьте, я не сказал любил. Да, я люблю его, потому что этот мерзавец как-никак мой брат. Уже в тот день, когда он уехал отсюда… Когда же это было? Тринадцать… нет, уже пятнадцать лет назад… так вот, я уже тогда знал — вернее, догадывался, что он будет это делать. И все равно — у меня никогда бы рука не поднялась выдать его полиции. Это было бы непорядочно.
— Ну а потом, — слегка рисуясь, продолжал Найалл. Мысленно вообразив себя сыщиком, он пытался нарисовать картину того, как развивались события дальше, — потом, по-видимому, вы узнали, что с ним произошла какая-то перемена, верно? Что-то случилось, так? Как бы там ни было, эта история попала в газеты. Вырвавшийся на свободу волк прикончил свою первую жертву. Волк впервые почувствовал вкус крови. И она ему понравилась.
Лицо Неда вдруг стало таким, что Найалл не на шутку перепугался. Казалось, несчастный калека сейчас бросится на него, чтобы перегрызть ему глотку. Будь он здоров, Найалл не дал бы за свою жизнь и ломаного гроша. Какое-то время в комнате стояла тишина. Потом из груди Неда вырвался вздох, лицо понемногу прояснилось, и он вновь откинулся на спинку кресла.
— Да, вы правы, — кивнув, проговорил он. Видно было, что он вновь мысленно перенесся в прошлое. — Джим начал с того, что прислал мне небольшой подарок. Сувенир на память. Потом еще один… и еще. Они продолжали приходить. Я храню их до сих пор. Хотите взглянуть? — Не дожидаясь ответа Найалла, он выкатился из комнаты. Найалл молча последовал за ним. Оказавшись в кабинете, Нед достал небольшую кожаную сумку-кисет размером с футбольный мяч. Все так же молча он открыл ее… что-то негромко звякнуло, и на ковер пролился блестящий дождь. Найалл онемел. Волосы шевельнулись у него на голове — весь пол у его ног был покрыт женскими сережками самых разных форм и размеров. Усмехнувшись, Нед взял в руки одну и протянул ее Найаллу.