Дорогой интриг

Цыпленкова Юлия

— О, Хэлл, — прошептала я и в бессилии опустилась на скамейку.

Крах иллюзий и грез оказался сокрушительным, но сильней было иное потрясение – король отказался от моего общества, от меня! Лишь мысль, что он дал надежду на возобновление того, чего сейчас лишил, не позволяло окончательно впасть в уныние. В

конце концов, он сказал, что ему нужно остыть и собраться с мыслями, а после, быть может, мы сможем снова сблизиться, но уже иначе…

— Проклятье.

К горлу подкатил ком, и я сжала его ладонью. «Я люблю вас…». Мне было больно. Да, мне было больно! Я ведь тоже, оказывается, видела в нем совсем не друга. Я тронула губы кончиками пальцев, вспоминая тот поцелуй на берегу Братца, от которого у меня перехватило дыхание, и разрумянившееся лицо государя, показавшееся мне тогда красивым. Да что уж там, я видела его привлекательность, пусть и иную, чем смазливое лицо и статная фигура. В Ивере Стренхетте не было ни того, ни другого, но все-таки он был по-своему прекрасен, и я это разглядела. А еще были его разум, ироничность и умение увлечь беседой. Я не скучала ни разу, когда он был рядом… Уже не будет.

— Нет, — мотнув головой, произнесла я. — Нет-нет, нельзя об этом думать. Будет так, как должно быть. Хэлл не оставит меня. — Вытянув из беседки руку, я ощутила касание ветра и улыбнулась. Мой покровитель был со мной. — Будет так, как должно быть, — повторила я и покинула беседку.

На состязании поэтов меня не было, я осталась в своих покоях с книгой, которую взяла в общей библиотеке. Это было не что-то ученое или историческое, я читала обычный дамский роман, и впервые он не вызывал у меня раздражения. Впрочем, быть может, я удачно выбрала книгу. На требование ее светлости явиться на окончание турнира, я сказалась больной, и от меня

отстали. Только дядюшка знал о нашем разговоре с королем.

— На всё ваша воля, дитя мое, я не стану вас не к чему принуждать, — помолчав, сказал его сиятельство и похлопал меня по тыльной стороне ладони, лежавшей на подлокотнике кресла. — Будем верить в лучшее.

А после завершения турнира мне принесли записку, в которой было написано всего одно слово: «Благодарю». Подписи не было, но она и не требовалась. Руку короля я уже знала превосходно. Грустно усмехнувшись, я спрятала послание в шкатулку с корреспонденцией, где бережно хранила все его письма. После закрыла ее на ключ и вернулась к чтению.

Что до турнира, то его выиграл королевский фаворит. Граф Дренг, одержав три победы из четырех, получил приз – золотую наградную цепь с подвеской – короной и право выбрать прекрасную даму. Но так как он уже успел провозгласить меня еще днем, то передал это право другому участнику, сверкнувшему сегодня с небывалой яркостью – барону Гарду. Его милость назвал прекраснейшей свою госпожу, чем несказанно порадовал ее светлость.

А через три дня Двор отправился в столицу. Уже сидя в карете, я развернула письмо, переданное мне от графа Дренга. Там было стихотворение, которое он должен был прочитать на состязании, но читал иное, и это было к лучшему, потому что за строфами я увидела совсем другого человека. Написал ли его граф, или тот, чья тень мне померещилась, а его сиятельство только должен был продекламировать, а после передать право оглашения прекрасной дамы своему господину – мне неведомо, но в личности, заложенной в четверостишья, я не сомневалась. Как бы там ни было, граф решил, что послание должно дойти до адресата.